Улицы гнева

— Менее всего я полагал услышать подобные слова от вас, господин Ботте. Что это значит?

Риц чувствовал себя единственным представителем фюрера. Уж не заболел ли он манией круговой измены? Подозрительность и страх уже давно гостят в его кабинете, где окна с некоторых пор снова стали маскировать: советские самолеты.

Ботте не сдержал хохота. Плюгавчик Риц изволил усомниться в нем, поставленном фюрером над такими олухами, как Риц, для охраны государства и партии, черт возьми.

Рица смутила самоуверенность Бочте. У них были не плохие отношения, они делали одно дело. Ботте был старше, опытнее.

— Нечего смеяться, господин Ботте, — наконец проговорил Риц.  — Я только что оттуда и сам видел... видел, как гибнут наши. Это невесело, право... И я чувствую вину... потому что мы с вами...

— Вы что-то хотели мне сказать, господин Риц? Вы, не сомневаюсь, приехали с важным делом. Я не ошибся?

На какое-то мгновение Риц смешался. Он никогда не достигнет вершин Ботте.

— Так точно. Нам надо действовать сообща. Враг рейха свое получат. На каждый удар надо ответить двойным, тройным контрударом. Дело нашей чести — задержать Марту Трауш. Все это накладки идиота и ловеласа Лехлера. Такие, как он, легко предают нацию.

— Ближе к делу, Риц.

— У Трауш трое детей, господин Ботте...

Начальник гестапо усмехнулся — Риц опоздал. Дело в том, что уже арестована девчонка, обслуживавшая Марту. Соседи кое-что показывают. Тысяча марок за голову фрау и ее детей. Портрет на плакате. Печатается тираж!

— Извините, господин Ботте, — взволнованно сказал Риц. — Я подумал...

— Ничего, случается по молодости. Сегодня после обеда, я думаю, все будет в порядке и там, на маслозаводе и здесь, в гестапо. Ей развяжут язык. Приходите.

Татьяна и не подумала, что все это всерьез. Полицай остановивший ее, заигрывал, допытывался, откуда да куда, под выстрелами все же небезопасно. Может, проводить домой? Нынче самый раз погреться. Холодно, хоть весна прямо-таки на носу. Приглашай, не стесняйся, девочка. Сейчас одной плохо, тоска заест, а ты, видать, с характером.

Она попыталась отмолчаться и уйти — пристает, подлец, как к гулящей, — но полицай грубо схватил ее за руку:

— Следовать за мной... Ты арестована. Понятно?

Сердце ожег страх: а вдруг ее выследили?

Она поднялась на рассвете с выстрелами. Неужто наши? Одела малышей. Зоя звала маму. Клара затеряла чулок, пришлось сунуть в валенок босую ножку.

… В камере было тесно. Под самым потолком — маленькое окно, забранное решеткой.

Вскоре Татьяна догадалась, что взяли ее не случайно, а по сигналу следователя Одудько, который давно охотился за Мартой и ее друзьями. Надвигалось что-то страшное.

К счастью, Риц не узнал в Татьяне молочницу, схваченную однажды его людьми. Он скучающе присутствовал при допросе и вовсе не проявлял жестокости.

Допрашивал Ботте. Ее тотчас же отпустят. Где спрятаны дети фрау Марты? Кто рекомендовал? Что замечала за фрау? Когда возвращалась хозяйка домой? С кем водилась? Кто бывал из мужчин? А что делала сама до войны? Где работала? Знавала ли мужчин? Поделикатнее — сохранила ли целомудренность? Не удивляйтесь, фрейлейн, немецким властям надо знать некоторые подробности...

Ромуальд, которого притащил с собой Риц, сбивчиво переводил Татьяне слова начальника.

— Ну конечно же я работала там прислугой, потому что мне есть нечего было, а добрые люди подсказали: вот, иди, пожалуйста, к той немке, у нее дети, а к ней никто не хочет в услужение идти из простого народа, потому что она немка и служит немцам… — Татьяна тараторила нарочито бессвязно, с любопытством наблюдая, как затруднен переводчик — А мне-то что? Немцы тоже люди, есть и хорошие немцы, чего там. И я, конечно, за кусок хлеба работала у этой продажной твари, ее ублюдков обхаживала, хотя, конечно, если говорить начистоту, дети не виноваты, что родители у них такие невоспитанные. А что касается мужиков, так не наблюдала. Ходил, правда, один немец, по имени Гельмут. Вот так, Гельмутом его называли. Больше никого не видела. Так она третьего дня пришла, вся запыхалась, как будто за ней черти гонятся, скорей, говорит, собирай нас, Татьяна, поскольку есть приказ нам ехать на Кривой Рог...

— Так она и сказала? — Ботте переглянулся с Рицем.

— Да, так сказала.

— На Кривой Рог?

— Так и сказала — на Кривой Рог, чтоб мне с этого места не сойти, не стану же я обманывать, не выдумала же ни с того ни с сего тот город. Когда-то и я ездила в Кривой Рог. Честно. На смотр художественной самодеятельности, играла я на гитаре и пела... Знаете, что я пела? Ох, дай бог вспомнить, что я такое тогда пела...

Ботте пожимает плечами.

Риц вдруг срывается с места и визгливо кричит, отчего Татьяна вздрагивает:

— Ты у меня запоешь, свинья! Последнюю песенку запоешь! Почему же соседи...

Ботте властно сдерживает коллегу и одобряюще кивает Татьяне:

— Продолжайте, фрейлейн...

— Пусть на меня не кричат.

Ботте улыбается:

— Он больше не будет кричать. Так что же сказала тогда фрау Марта? «Есть приказ ехать на Кривой Рог». Дальше...

— Дальше мы собрались, все как следует, и она забрала детей и отвезла их куда-то в деревню, как будто к родичам. Куда — точно не могу сказать, но как бы на Пятиречье не поехала, потому что, говорит, далеко, а мне еще надо успеть отряд вести на Кривой Рог, так и сказала, дядечка, на Кривой Рог.

— Почему же соседи, милочка, показывают, что видели тебя сегодня утром? С детьми. Все приметы дают. Значит, ты врешь, птичка. А для тех, кто обманывает германские власти, мы имеем особые подарочки. Ты знаешь, что твоя фрау Марта есть злейший враг германской армии, государства и самого фюрера? Она обманула, предала Германию. Слышишь? То добивают ее шантрапу, поднявшую оружие против рейха.

Татьяна заплакала. Ей вдруг стало безмерно жаль и Марту, и ее детей, которых она успела полюбить, и тех, кого добивают там, на маслозаводе.

— Вот видишь, — сказал Ботте как можно мягче. — Ты сама испугалась масштабов злодейства, которые сотворила твоя хозяйка. Ты раскаиваешься, не правда ли? Ты была близка к государственной изменнице, преступнице, которую повесят на площади. Если не хочешь висеть рядом с ней, говори правду. Где дети Марты Трауш? Где сама хозяйка? Соседи видели тебя сегодня...