Страница 5 из 25
– Не, пока что нет, – замотала головой Катя.
Денис, однако, ее не поддержал.
– Мы подумаем, – решил он. – Если что, то свяжемся с вами.
Оставшись одни, ребята распахнули окна и свесились с кухонного подоконника, рассматривая проходящую под окнами оживленную улицу.
– Ты серьезно собрался продать? – вспомнила Катя.
– Совсем, что ли?
– А то смотри у меня.
– Кать, это твоя квартира.
– Это наш дом, – строго возразила Катя. – Понял меня?
Денис понял. Он вообще-то многого в этой жизни не понимал, но с Катей ему повезло. Рядом с ней он становился лучшей версией себя, а чего еще можно желать в двадцать два года от роду? Любви, денег или признания миром тебя самого и того, что ты умеешь делать? Все это у Дениса было, и он прекрасно понимал, что ему пока что крупно везло по всем фронтам.
Глава 2
После похорон Раисы Марковны нужно было определиться с ее вещами, которые оставались в квартире. Поминки Валентина Петровна устроила прямо там, а на столе были абсолютно простецкие закуски, которые бывшая владелица любила больше всего: кроме обязательных кутьи и блинов с медом, в меню присутствовал сырный салат с чесноком, маринованные огурчики и запеченная в духовке курица, которые покойница готовила часто и даже без повода. На двери подъезда было вывешено объявление о кончине Раисы Марковны с указанием даты и адреса прощания, но провисело оно недолго. То ли дворники сорвали, то ли кто-то еще.
Похоронили Раису Марковну на военном кладбище в часе езды от Москвы, потому что это было быстрее и проще, чем искать ее умерших родных.
О том, что Раиса Марковна скончалась, Валентина Петровна решила известить руководство той самой художественной школы, в которой всю жизнь трудилась покойная. Секретарь, ответившая на звонок, пообещала передать информацию директору и быстренько отключилась. Разговор был коротким, сухим, и Валентина Петровна сразу поняла, что на поминках, скорее всего, будет присутствовать только она. Ну, может быть, дочь с другом придут. Даже ее предшественница, которая, собственно, и познакомила женщин, ссылаясь на срочные дела, заявила, что быть не сможет.
А предметов обихода, которыми пользовалась при жизни бывшая художница, и впрямь оставалось немало. Раиса Марковна не страдала «синдромом Плюшкина», за что Валентина Петровна была ей задним числом очень благодарна. Но кое-какие запасы у старушки все-таки имелись. Например, в кладовке обнаружились залежи тканей различных фактур, включая модные в прошлом кримплен и отменный бархат, их в советские времена можно было увидеть в магазинах «Ткани». Огромные плоские рулоны громоздились друг на друге, подпирая стену, а на некоторых даже сохранились этикетки, сообщавшие о том, что все это добро было произведено в 1973 году. Там же, рядом, высилась батарея пустых бутылок из-под коньяка, вина и шампанского, которые, опять же, давным-давно исчезли из магазинов. И рулоны ткани, и пустая стеклянная тара вызвали у Валентины Петровны множество вопросов. В доме Раисы Петровны не было швейной машинки, а к спиртному она относилась с крайней опаской. Решив, что ответы ей, так или иначе, не найти, Валентина Петровна вынесла бутылки на помойку, а ткань решила не трогать. Все-таки какое-никакое, а добро ‒ за столько лет вон даже моль не завелась.
Картины, которые писала художница, ‒ вот что больше всего заботило Валентину Петровну. Оценить их она пригласила своего давнего знакомого, который некогда подрабатывал реставратором в Пушкинском музее. Тот, внимательно осмотрев каждый холст, вынес окончательный вердикт, гласящий следующее: копии работ известных мастеров представляют ценность только с технической точки зрения, но в общем и целом можно устроить выставку в память об усопшей.
На этом моменте Валентине Петровне стало понятно, что на этом ей, пожалуй, стоит остановиться и больше ничего не предпринимать. Спустя две недели после звонка на прежнее место работы Раисы Марковны она не получила оттуда ни ответа ни привета. Бывшую сотрудницу после ее ухода на пенсию там быстро забыли и после ее смерти вряд ли стали бы заморачиваться организацией выставки ее картин. Да и картины те сплошь копии…
Катя, впервые увидев увешанные живописными работами стены, пришла в восторг.
– Ма-а-ать, ты только посмотри, – восхищенно пробормотала она, окинув взглядом одну из комнат. – Ты только посмотри! Рембрандт, Лукас Кранах-старший и даже Томас Гольбейн, только теперь уже Младший! Да любой аферюга тебе за это богатство любые деньги отвалит!
– С ума сошла?! – возмутилась Валентина Петровна.
– Шутка, мать, – успокоила ее дочь. – Оставим все, как есть. Подделывать тоже надо уметь. Специалисты такого уровня всегда были на вес золота. Может быть, Раиса Марковна даже кому-то из мошенников и помогала, «слизывая» с оригинала. Теперь уже не узнать. Она тебе ничего на этот счет не говорила?
– Если бы сказала, то я была бы в курсе.
– Может быть, намекнула, а ты не поняла?
– Не намекала она ни на что, – отрезала Валентина Петровна и тут же задумалась. – Говорила, правда, что несколько раз работала на заказ, но это и не было чем-то незаконным. Многие обеспеченные люди хотят заполучить оригиналы картин известных художников в личное пользование, но музей никто грабить не пойдет. Для таких нерешительных Раиса Марковна и делала копии. На полученные деньги потом хотя бы жить по-человечески могла, потому что пенсия у нее была совсем маленькой.
– А давай закажем настоящую экспертизу? – предложила Катя. – Профессиональную и официальную, а? А вдруг здесь и оригиналы есть?
– Ни одного оригинала тут нет, – покачала головой Валентина Петровна. – Как раз таки на эту тему мы с Раисой Петровной поговорили. На каждом холсте стоит ее подпись.
– Ну ладно, – сдалась дочь. – Но ведь действительно отлично сработано.
Через несколько дней возле старинного дома остановился небольшой фургончик, заполненный сумками, узлами и нехитрой мебелью, которую Денис и Катя решили перевезти в свое новое жилище. Не то чтобы Раиса Марковна была аскетом в плане обстановки, но вся мебель в ее квартире все-таки была для ребят чужой. Поэтому Катя прихватила из дома стеллаж и пару полок, а Денис привез крутое компьютерное кресло и письменный стол.
Новоселье отложили на потом. Сначала нужно было обжиться, сделать перестановку и, возможно, с чем-то расстаться навсегда.
После окончания института Денис работал по специальности ‒ он иллюстрировал детские книжки, и получалось это у него замечательно. Его труд ценили и платили соответственно, поэтому довольно высокую квартплату он взял на себя. А Катя, окончив медицинский колледж, устроилась хирургической медсестрой, но очень быстро ушла из профессии.
– Хирурга из меня не получится, – призналась она матери. – Это дикая ответственность, не хочу быть крайней. Страшно, мам.
– Может, в салон красоты? – предложила Валентина Петровна. – Ноготочки, реснички или как там сейчас говорят?
– Уволь, мать. На каждом углу по три салона красоты. Не мое.
– Ну а как тогда?
А Катя и сама не знала. В медицину она подалась автоматически, как бы продолжая семейную традицию. Училась прилежно, но интереса к профессии так и не испытала. Научилась чему-то ‒ и ладно. Решила, что пусть будет кусман хлебушка с маслом на будущее. И Катя решила после переезда немного посидеть дома, тем более что Денис зарабатывал неплохие деньги и не гнал ее на работу.
Катин день начинался рано, в половине седьмого утра. Как-то так повелось, что она всегда просыпалась в это время, чем несказанно радовала маму, еще учась в школе. Пробудившись, Катя потихоньку выкатывалась из постели, стараясь не разбудить Дениса, который частенько засиживался за работой допоздна, и чапала на кухню, чтобы соорудить на завтрак горячие бутерброды или омлет с помидорами. Каждый раз, включая чайник, она ждала, что Денис вот-вот появится на кухне, и они сядут за стол вместе, но этого почти никогда не происходило. Поэтому Катя расправлялась с омлетом одна, после чего с головой уходила в интернет.