Мой Север

Я просто направил копье в силуэт противника и собрался перед ударом. Бба-а-ам!!! Копье помора скользнуло по тарчу, а мое, также попав мятежнику в щит, пробило и его и противника. Щелкнули ремни тока, освобождая мое копье, и прошитый насквозь помор вылетел из седла.

Я же в седле удержался, но вовсе не от того, что более лучший кавалерист, чем противник. Высокое седло, чуть более длинное копье, ток и удобный металлический щит. Вот мои козыри в кавалерийской сшибке.

«Бр-рр-руумм!!!» — с грохотом сшиблись два конных отряда. Но мне смотреть по сторонам было некогда, я старался не потерять скорость, так как был острием нашего клина. Потеряв копье, я наклонился за притороченным к седлу клевцом, но тут же пришлось снова закрываться тарчем. Скачущие за первой шеренгой поморы моментально вступали в бой с нашими, прорвавшими их строй, бойцами.

Я только и успевал парировать удары, посыпавшиеся на меня со всех сторон. Вертелся, как уж на сковородке. Князь — просто красавец! Перед тем, как мы завязли в глубине вражеского строя, он успел сбить грудью лошадь помора вместе с всадником (!!!), а сейчас бил копытами и кусал всех, до кого мог дотянуться. Дружище! Да я тебе всех поморских кобылок приведу после боя, на выбор! Лучший овес! Лучшие девочки! И конюхов пригоню десяток, чтобы за тобой ухаживали, скребками и гребнями тебя ублажали!

Нам совсем чуть-чуть не хватило натиска, чтобы насквозь прошить дружину поморов. Первым ударом мы вынесли из седел всю первую шеренгу мятежников. Но затем «клин» потерял скорость, оба отряда смешались и сейчас пошла настоящая «собачья свалка».

Я ничего не видел, кроме сыпавшихся на меня ударов, и ничего не слышал, кроме грохота боя, фоном заглушивших все остальные звуки. Часть ударов принимал на тарч, часть — блокировал клевцом, благо он у меня полностью металлический. Но часть ударов я парировать не успевал и их принимал мой доспех. Слишком много вокруг врагов!

Доспех пока удары держал, но было очень больно. Фантастически надежный, по местным меркам, металл доспеха, высококачественный поддоспешник, все это не могло до конца самортизировать пропущенные мной удары. Я надеялся только на то, чтобы мне не сломали кости и, скрепя зубами, терпел боль.

Но вот слева и справа меня начали догонять аристийцы. В яростной рубке они оттесняли поморов, оставив врага только прямо передо мной. Конный воин с топором и пеший с мечом работали против меня, остальных взяли на себя мои соратники.

Вот теперь я мог не только защищаться. Я было, уже обрадовался, подавая Князя вперед, чтобы минусовать одного из противников, как пеший помор нанес мощный ударом мечом по шее моего коня!

Князь коротко, как-то по-детски, вскрикнул и стал заваливаться на левый бок. Сука!!! Я мигом вытащил ноги из стремян и, не выпуская щит и клевец из рук, спрыгнул на землю. Тут же пришлось отражать тарчем рубящий удар пешего мятежника.

Отведя щитом меч помора, я обрушил мощный боковой удар на левое колено мятежника. Громкий болезненный крик, переходящий в вой, стал мне наградой. Помор, нелепо взмахнув руками, завалился на спину. Я перехватил оружие со стороны молота, шагнул к нему и вбил клевец в его скуловую кость. Тут же вздернув оружие, парировал удар конного помора.

На!!! Поставив блок на рукоять топора, я вторым движением обрушил свой клевец на колено кавалериста. С криком боли он склонился к седлу, а я, не раздумывая ни секунды, вбил клевец ему в висок. Прямо сквозь бармицу! Мятежник молча вывалился из седла и рухнул на землю.

Быстро обернувшись на поверженного ранее пехотинца, увидел, что он уже не представляет опасности. Лицо под левым глазом мятежника смялось, обнажив мелкие костные обломки. Глаз выпал из глазницы и повис на лицевом нерве. Но помор был еще жив. Он тихо хрипел и скреб руками землю.

Я метнулся к Князю, но сразу увидел, что все кончено. Мой друг отходил. Конь лежал в огромной луже крови и уже не кричал, да уже и не шевелился. Огромная рубленая рана вскрыла артерии на его шее и жизнь его покинула вместе с кровью за считанные минуты. Я увидел только, как по ногам Князя пробежала мелкая судорога и он окончательно затих.

Ярость и бешенство накрыли меня с головой, в висках тяжело стучала кровь. Я быстро осмотрелся. Вокруг по-прежнему шла битва, все поле было усеяно трупами и оружием. Попытался поймать лошадь убитого мной кавалериста, но она убежала, чуть не лягнув меня задними ногами.

Я вернулся к уроду, который убил моего друга, он еще был жив. Я коротким ударом клевца проломил ему лобную кость и ринулся в гущу сражения. Все мое естество просило крови мятежников. На меня вылетел поморский всадник, я бросился к нему навстречу и, прикрывшись щитом, нанес мощный удар клевцом. Помор ловко прикрылся щитом, приняв удар клевца на него.

Пробойник клевца проломил щит и застрял в нем. Рукоять вылетела из моей руки и мятежник пронесся мимо, унося мое оружие. Дурень! Надо было темляк на запястье намотать! Хотя… Если бы намотал, как вариант, мог бы сейчас волочиться за скачущим помором.

Копье потеряно при первом ударе, шашка придавлена телом Князя, клевец унес вражеский кавалерист в своем щите. Короткий меч на поясе! Я уже схватился за шершавую рукоять вакидзаси, как увидел в шаге от себя кем-то брошенное пехотное копье.

Рассказываю я об этом долго, но все эти мысли пронеслись у меня в голове в одну — две секунды. Я сбросил щит, схватил копье, и с каким-то животным ревом заорал:

— Дрруг!!! Этих мразей я посвящаю тебе! У Прредков они будут служить тебе конюхами! Рра-а-арр!!!

Я ринулся в гущу боя, тут же мощным ударом копья сняв с седла первого «конюха». Вторым передо мной выскочил спешенный дружинник с копьем. Мгновенно выполнив ударный батман, я вонзил острие своего копья прямо ему в горло.

Тело второго «конюха» еще только заваливалось вперед, а я уже проскользнул мимо, ища нового врага. Разум отключился и тело работало само, на рефлексах. Пехота врага уже сбежала, и я метался между рубящими друг друга кавалеристами. Сбивал с лошади, колол прямо в седле. Убивал врагов, не считая.

Через некоторое время пришел в себя от того, что некого стало убивать. Поморы сражались стойко, но, когда до места сражения добрались наши копейщики, они не выдержали и, развернув коней, рванули в сторону баронского замка. Наши погнались за ними, а я остался на месте сражения.

Со мной остался Матей с парой кирасир. Они поймали мне коня, но я пошел сначала за своим оружием. Надо было подобрать тарч, копье, шашку, ведь клинок такого качества на Этерре не найти. Да и клевец мне лучше найти свой, привык я к нему. Естественно, Матей с ребятами мне помогли.

После «сносящего крышу» всплеска адреналина, у меня начался «отходняк». Тело ослабело, руки и ноги подрагивали, хотелось лечь где-нибудь, и чтобы никто ко мне не лез. Скакать и добивать врага не хотелось, мы все равно победили, без вариантов.

Вон, пусть Кисил их добивает, авторитет зарабатывает. На то, что часть популярности пройдет мимо меня, именно сейчас было плевать. Смерть Князя ощутимо ударила по психике, постепенно вгоняя в депрессию. Даже не ожидал, что так тяжело восприму потерю. Вроде не человек, но как в сердце ножом ударили.

Пока искал и собирал свое оружие, обратил внимание, что часть бойцов, оставленных на охрану нашего лагеря, уже начали сбор трофеев. Ну и правильно, большую часть бойцов в охране оставили, обеспечив безопасность Беляны и лагеря. А небольшую группу самых «прошаренных» отправили мародерствовать. Собирать-то все равно придется. Зачем время терять? Вяло забрался на коня, и мы потрусили в сторону замка Мезен.

Думал, что кроме все более усиливающейся депрессии, никаких эмоций сегодня испытывать не буду. Но нет, таки смогли удивить. Оторвавшихся от преследователей поморских кавалеристов, которые хотели укрыться в замке, перехватили перед въездными воротами и пленили отряды нейтральных дворян.

Также отловили часть бегущих и старающихся схорониться в лесах ополченцев и остатки наемников. Преодолевая мрачное настроение, проверил своих людей. Потери были приемлемыми, если можно так говорить. Понимаю, что для отдельной семьи, жизнь даже одного человека бесценна, а смерть — это невосполнимая утрата и страшная трагедия. И как человек, я с этим полностью согласен, но как командир — обязан руководствоваться другими принципами.