Голод

Только я не знал, что это работа на Илью.

Хитро все устроил. Ненавидел, упрятал в колонию, где из меня вылепили звереныша. А затем отпустили, чтобы я именно на него и работал. Не удивлюсь, если в командировку он уехал, уже зная, что я поселюсь рядом с Сашей, и у нас закрутится. Чтобы у меня добавилось еще слабое место.

Или у меня уже паранойя, и я мысленно делаю из Кравченко какого-нибудь Мориарти. Но уж слишком все один к одному сходится.

- Действительно, мутный типчик твой, кхм, брат, - бросил Рылеев, и я снова скривился. – Что, не нравится его так называть?

- Пздц как не нравится, но это может сыграть мне на руку. Наше родство, - кивнул Молотку, и тот усмехнулся, поняв, к чему я клоню. – Брату легче встать на место брата. Да и признание Алисы у меня на руках. В бизнесе Кравченко терпит охренительные убытки. Все на мази.

- Все знают, что в делах у него швах. Значит, он слаб. Разговоры уже идут, - кивнул Молоток. – Ты говорил про Павла, с которым сидел. Он сказал, что у него есть компромат на сынков заряженных родителей…

- Записи у меня, - подтвердил, вспоминая, как забирал эти записи, и как пересматривал, ужасаясь неоправданной жестокости богатеньких мальчиков, решивших развлечься. – Только отцы у них непростые, к ним просто так с записями не придешь. Убьют, вот и весь разговор. А нам нужно, чтобы они помогли уничтожить Илью, а еще нужны бабки.

Я кивнул на тренирующихся парней. Они не за бесплатно приехали в Питер из своих городов. Все на спорте, но с уголовкой, и большинство было в мелких бандах. Кое кто пытался подрабатывать на автомойках, в такси, в охране, но платили такие гроши, что на мое предложение приехать согласились все. Так что деньги лишними не будут.

- Надо подумать, как сделать шантаж безопасным, - усмехнулся Молоток. – Они в Питере?

- В Москве. Я придумаю что-нибудь, съезжу туда с парнями, и все устрою, - ответил, и телефон просигналил о сообщении.

- Что, босс? – уточнил Молоток, увидев, что сообщение пришло от Кравченко.

- Да. Мне пора, нужно подъехать, и забрать его.

Два месяца Кравченко обо мне не вспоминал. С одной стороны это было охренеть как прекрасно – у меня появилось время вплотную заняться тем, чем я горел: собрать парней, разработать план, потихоньку убивать репутацию Кравченко как в белом бизнесе, так и в теневом. Но с другой стороны Сашу я видел лишь издали. Чаще всего высматривал, как она мелькала в окнах, и все время смотрел на ее живот.

Пока плоский.

Она сказала, что почти уверена, что ребенок от меня. А я не почти уверен, я полностью уверен. Она просто не может быть беременной от Кравченко. Логически это объяснить не могу, но это было бы слишком жестоко. Ребенок мой. И Кравченко, когда узнает, попытается от него избавиться. Именно тогда придется действовать.

В сеть, и во все новости попадет признание Алисы. Может, успею использовать компромат, который подарил Павел, и ударю всеми силами по Кравченко. Его бизнес станет моим, его деньги станут моими. И Саша по праву будет моей.

А если не получится, просто заберу ее. Теперь смогу защитить.

Я быстро сходил в душ, и пошел к машине. Вбил адрес в навигатор, и поехал.

Настроение в кои-то веки прекрасное. Чувствую, что скоро все закончится. Надоело чувствовать себя крысой. Живу почти под одной крышей с Кравченко, и подбираюсь к нему, чтобы уничтожить втихую. Интриги и прочая хрень никогда не были моей сильной стороной. Наверное, в этом виноват спорт: бей и защищайся, будь лицом к лицу с противником, действуй сильно и резко.

Скоро я ударю не скрываясь, заберу Сашу, и… и придумаю, как не впутывать ее в свой мир, из которого теперь не убежать. Она ведь жила бок о бок с Кравченко, не понимая, кто он и что он. И я так смогу, а ей и нашему ребенку будет спокойнее. Так и должно быть: женщина должна быть под защитой мужчины, все правильно. Какими бы методами эта защита не достигалась.

Остановил тачку, и опустил голову, стирая все «левые» сообщения со второго телефона – от Молотка, от Сильвестра. Вытащил сим карту, и вырубил телефон. И краем глаза увидел, как в машину садится Илья.

А с ним Саша.

Я ее по тихому вздоху узнал, по легкому цветочному аромату – им ее волосы пахнут. Два месяца назад я зарывался в них носом, и вдыхал этот весенний запах. Обнимал ее, целовал… черт, надо потерпеть. Скоро!

- Здорово, Соболев, - Кравченко чему-то радуется, и явно хочет поиздеваться. - Тебе первому, как близкому другу моей жены, мы сообщим радостную новость…

- Илья, - тихо обратилась к нему Саша, и я вздрогнул от ее голоса. И от испуга, который в нем услышал.

А еще от того, что меня коробит, что она его имя произносит. Скоро не будет. Скоро она вообще забудет этого урода, будто его и не было.

- Саша, ну что ты, - рассмеялся Кравченко, и я вырулил на дорогу. – Сегодня же я всех оповещу, будет вечеринка. Такой повод для радости. Зачем же скрывать от Соболева? Не чужой человек.

- Не на дороге же говорить о таком, - прошептала Саша.

Черт, я их от клиники забрал. Что там такое? Саша не больна, это ведь не было бы поводом для радости.

Она не больна, она беременна. И Кравченко узнал. Она обманула его, что ребенок его?!

- Что за повод? – все же, спросил я, ведь именно этого Кравченко и ждал.

- Я стану отцом, - почти прокричал Илья, перекрывая тихий всхлип Саши.

«Разумеется, он думает, что ребенок от него, - думаю, и глубоко вдыхаю, перестраиваясь на левую полосу. – Саша ведь не могла сказать, что ребенок мой. Но если Кравченко потребует сделать тест на отцовство… черт, нужно ускориться, и поскорее забрать у него Сашку».

Я ускоряюсь и мысленно, и на дороге. Прибавляю скорость, просчитывая в уме, как скоро смогу ударить по Илье, и забрать себе все то, что пока принадлежит ему. И не слабо ли мне, не сметут ли меня. Но… надо, блть, Саша ведь беременна. И он не позволит родиться моему ребенку!

- Я, если честно, сомневался, что мальчик мой… это, кстати, мальчик. Пол мы определили, - довольно вещает Кравченко. – Переживал, вдруг от тебя моя женушка залетела. Но нет, пацан от меня. И это прекрасно! В такой ситуации счастливым отцам принято дарить подарки. Так вот, тебя, Соболев, я прощаю за то, что ты драл мою жену, а ты, Саша, проси что хочешь. Тиффани, Сваровски… что хочешь, все подарю. Мальчик! У меня будет сын! У меня будет наслед…

В голове шумит. Там будто ураган. Руки на руле дрожат, и я вижу в зеркале заднего вида, как бледна Саша. И как она смотрит на меня…

Блть!!! Кравченко не пи*дит, ребенок его. Его, сука, а не мой! Сильнее ударил по газам, чтобы заглушить голос истерящего от радости Кравченко, и…

- Денис, осторожно, - вскрикнула Саша, и последним, что я почувствовал было то, как она дотронулась до моего плеча.

Машину закружило, раздался дикий визг колес и скрежет металла. Щеки, шею полировали мелкие осколки стекол, и разрывали крупные. Подушка безопасности почему-то не сработала, рот наполнился кровью, и я провалился в темноту.

ГЛАВА 20

Первое, что я слышу – звон. Тонкий, противный. А затем на меня обрушиваются странные ощущения: привкус крови во рту, боль в шее и резь на коже лица. Дышать тяжело, мне будто что-то мешает.

Но пошевелиться невозможно.

Моргаю, и проваливаюсь в темноту, а затем снова открываю глаза.

Время замедлилось, почему-то не слышно ничего, кроме шума.

… мы ведь разбились! Я помню, как мы ехали, Илья говорил о ребенке, а затем машину закружило, словно на дороге был гололед. И мы… мы разбились, да. Дикий визг шин, звуки клаксонов – это я помню.

Но почему я не могу пошевелиться? Меня… Боже, меня парализовало?

Шея не слушается, я лежу на боку, и смотрю на дорогу снизу, сквозь разбитое окно. Щеку печет от боли, и этот гадкий металлический привкус… я умираю? Я не хочу умирать, я же ничего не успела! Совсем ничего! Ребенку не радовалась, а есть ли еще этот ребенок? Я… да, я хочу стать мамой, хочу увидеть, как сын сделает первые шаги, как пойдет в школу с букетом астр. Как придет с выпускного пьяный, как поступит в университет. Свадьбу его хочу увидеть!