Страница 3 из 7
Еленой одновременно руководили два чувства: вышедшая из под контроля естественное желание и чувство любопытства. Не познавшая до сих пор мужской плоти, она решила, что настал самый удобный момент. Не обращая внимания на боль от первого проникновения, она с исступлением предалась удушающей её страсти.
Неопытный в таких делах Мирон пребывал в полном замешательстве. Неистовый напор роскошного женского тела, отсутствие должной мужской сноровки, – всё это нахлынуло на него много и сразу. Елена это поняла и даже после того как Мирон так или иначе по умолчанию удовлетворился, она с чувством разочарования вскочила с него и быстро вернулась к себе на кровать.
Сотворение Джулии.
– Как удалось из полумиллионной оравы именно тебе протиснуться в меня.
– А мы, ванские – все такие шустрые.
– Это не объяснение. Те полмиллиона тоже были из Вана, но влез ко мне именно ты.
– А чем ты не довольна? Раз протиснулся – значит, я самый шустрый.
– Ишь, каков бахвал! Шустрый- это не значит хороший. А ну убирайся из моей яйцеклетки.
– Это уже невозможно.
– Почему?
– Ну, куда я пойду. Уже и хвостик свой потерял. Так что прими мой генетический материал и не привередничай.
– Ладно, чёрт с тобой. Давай показывай, какую хромосому сюда занёс? Х или Y? Боже мой! Ты принёс Х!
– А что тут плохого, не пойму? Одна половина нас была с Х, другая с Y, а шансов как всегда – 50 на 50.
– А то, что моя хозяйка хотела мальчика.
–Хотеть- не мочь. Да и какая ей разница – всё равно первый ребёнок. Лично моему хозяину всё равно.
– Ну, твой хозяин тот ещё козёл.
– Не смей о нём так выражаться.
– Это не я – это моя хозяйка так говорит.
– Козёл он или нет, но в своё лоно впустила, и это уже свершившийся медицинский факт. Так что давай соединяй свой Х с моим и быть девочке-красавице.
Утром Тегик увидела кровавое пятно на простыне и обо всём догадалась. То, что инициатива исходила от Елены не вызывало никакого сомнения. Пятно красовалось на постели Мирона, а значит Елена сама решилась на это. Теперь нельзя медлить. Теперь настал черёд Тегик, теперь надо срочно их поженить, пока живот не начнёт выпирать.
Дочка Джулия росла чудиком, ну просто загляденье. Мирон назвал её так в честь американской медсестры, которая его выходила в сиротском приюте.
Розовощёкая белокожая, с правильными, как у Мирона, чертами лица она была воплощением спасённой генетики с озера Ван, попавшей в лоно ширакской красавицы Елены. Родители и Тегик души в ней не чаяли. Со временем имя Джулия стало настолько популярным в Ленинакане, что ею стали называть многих девочек. Джулик, Джуло, Жулет, – звучало повсюду. Но у нашей Джулии было особое, типичное для Гюмри второе имя- Пржик, светлая. Так называли всех белокожих девочек в Ленинакане.
Мирон, получивший в сиротском приюте приличное образование, устроился на хлебную должность – бухгалтером на мясокомбинате. Елену продолжали упорно продвигать по партийной линии и в конце концов она стала директором детского сада. Родив ребёнка и повзрослев, Елена стала ещё более привлекательной и соблазнительной. Теперь она уже без особого рвения избегала ухаживания посторонних мужчин.
Физическая несовместимость с Мироном со временем всё больше увеличивалась. К этому прибавились коренные отличия их характеров. Мирон обладал чертами типичными для жителей озера Ван. Прижимистость, бережливость во всём и врождённая тяга к обогащению противопоставлялась расточительность Елены, готовой отдать ближнему последнюю рубашку.
Молодая расцветшая женщина не теряла надежды найти настоящего избранника сердца, который был бы с нею совместим и душой, и телом.
Война.
В Ленинакан пришла беда. На страну напали фашисты и в военкоматах стали записывать мужчин на войну.
– Мирон Варданян! С вещами марш на вокзал, – прозвучал командный голос и вот уже Мирон в военной форме стоит на перроне и слёзно прощается с родными.
Как только Мирон очутились на фронте, его сразу ранило в правую руку, да так что оторвало по локоть. Он потерял много крови, но в госпитале его жизнь спасли, хотя руку пришлось ампутировать.
Пока он лежал забинтованный, в госпиталь привезли едва живого его двоюродного брата Лазаря, тяжелораненого в живот.
Мирон не сразу его узнал. После операции Лазарь был в бреду и кричал армянские слова. Мирона это насторожило и он начал внимательно приглядываться и только после того как раненый окончательно пришёл в сознание, Мирон узнал в нём своего двоюродного брата.
– Лазарь! Живой! Какая радость, мы снова вместе!
Лазарь был ещё очень слаб, но не мог не обрадоваться такому подарку судьбы – встрече с потерянным братом. Ведь с тех пор как они расстались в Эчмиадзине о нём не было никаких вестей.
Скоро Лазарь окреп и рассказал свою историю.
– После того как в тебя попал камень сторожа, ты упал и потерял сознание, а я с трудом дотащил до ближайшего госпиталя. Потом вернулся к семье и увидел, что наши собираются покинуть лагерь. Отец решил, что оставаться далее в Эчмиадзине губительно, и мы решили уехать в Арташат.
– А как же моя семья? Неужели они не хотели последовать за вами?
– Ваши были настолько обессилены, что не могли сдвинуться с места. Было решено, что при первой возможности они тоже присоединятся к нам.
– И вы уехали без них?
– Да. Все собранные фрукты я оставил вашим, кроме одного яблока, которое обещал маленькой Ашхен.
– Это было правильное решение?
– Время показало, что да. У нас ещё осталось золото, и в Арташате, нам удалось найти кров и продовольствие. Теперь ты расскажи о себе.
– А что рассказывать? В госпитале мне спасли жизнь, и когда я смог пойти к нашим в лагерь, там уже никого не оказалось.
– Неужели никто из ваших не пришёл тебя проведать?
– Нет, никто. Меня выходила одна добрая девушка по имени Джулия.
– А что было потом?
– А потом меня как сироту определили в Тифлис, в американский приют и уже оттуда я уехал в Гюмри.
Братья шли на поправку, и скоро пришла пора представить их медицинской комиссии. Мирон надеялся, что его однорукого признают негодным и он вернётся в Гюмри. В действительности всё вышло иначе.
Из за тяжёлого ранения в печень Лазаря признали не годным и приказали вернуться домой, а вот Мирона, несмотря на ампутацию правой руки, оставили служить дальше. Мирон был от природы левша, и отсутствие правой кисти вовсе не мешало ему полноценно писать и работать. Плюс, зачлось его знание английского языка и вообще языковые способности. В результате было решено направить Мирона в развед. школу, в город Ростов на Дону.
– Ну давай, братец, прощаться. Одна у меня просьба к тебе. Поезжай в Гюмри, в районе Слободки найди дом Тегик. Там моя семья – жена Елена и дочка Джулия. Расскажешь обо мне всё как есть.
– Сделаю всё как ты сказал, брат.
– И пожалуйста, не говори им про мою руку.
На этом они расстались. Лазарь поехал домой, в Армению, а Мирон в Ростов.
В развед. школе его начали обучать немецкому языку, радиоделу, подрывной работе, как уходить от слежки и прочим навыкам разведчика. Параллельно обучению ростовские врачи смастерили ему функциональный протез, так, что он уже мог держать в правой руке стакан и даже пользоваться вилкой.
Здесь же в развед. школе он познакомился с курсанткой по имени Розана. Её отец был евреем –Владимир Ванштейн, но мать была ростовской армянкой, в девичестве носила фамилию Богосян, и поэтому Розана достаточно сносно разъяснялась на армянском. Общение на родном языке сблизило их. В отличии от властной Елены у Розаны был спокойный, уравновешенный характер. Общаться с нею Мирону было легко и приятно. В свободное время они ходили в кино, много гуляли и вели приятные беседы. Мирон даже посмел её поцеловать и не получил никакого отпора. Наоборот, Розана кокетливо заулыбалась, отчего Мирон решил, что ей было приятно.