Страница 422 из 432
— У меня нет времени тратить время на подшучивания над скотом, вам просто придётся…
Вдруг члены королевской семьи фейри замерли. Акуа взглянула на второго фейри — принц тоже стал похож на статую.
— Отступаем, — внезапно крикнула Сулия, и это слово эхом разнеслось по всему полю боя. — В Аркадию!
Темнокожая аристократка приподняла бровь.
— Но мы только начинали знакомиться, — сказала она.
Принцесса Полудня оскалилась.
— Мы вернёмся, Дьяволист, — сказала она. — Мы закончим эту борьбу, как только освободим Лето от вторжения. Надо признать, вы и ваша соотечественница устроили хитрую ловушку.
На лице Акуа не успело отразиться даже тени удивления. Открылся портал, и, прежде чем она смогла что-либо сделать, оба фейри исчезли в мгновение ока, прихватив труп принца. Повсюду открывались боевые врата в Аркадию, и воинство Лета исчезало за ними без предупреждения или объяснения причин. Через двадцать ударов сердца в поле зрения не осталось ни единого противника, никого, кроме её собственной армии. Последовал долгий момент молчания, затем раздались радостные возгласы, сотрясшие небеса. Дьяволист растерянно оставалась там, где стояла, прежде чем, наконец, поддаться сдержанному искреннему смеху.
— О, Оруженосец, — сказала она почти нежно. — Ты действительно дар, который трудно переоценить.
Дум, дум, дум — гремели барабаны.
Том III / Злодейская интерлюдия: Приличия
— Мораль — это сила, а не закон. Отклонение от неё имеет как издержки, так и выгоды — правитель должен взвешивать их при принятии решения и игнорировать заблуждение о том, что любой постулат моральной нормы по своей сути является высшим.— Император Ужаса Благожелательный
Самое большее два года — именно столько Амадею оставалось жить. А может и год, если он достаточно сильно ошибся.
Уходя со своей встречи с Тираном Гелике, он знал это, и теперь раздумывал о последствиях. Когда после их столкновения на Делосе у Белого Рыцаря не образовалась тройка, Блэк обнаружил несколько выводов. Первый заключался в том, что рамки истории этого героя были гораздо уже, чем он думал: она простиралась только на гражданскую войну в Вольных Городах, и как посторонний в этом повествовании Амадей не имел веса, необходимого для того, чтобы стать соперником Белого Рыцаря.
Это предположение было фактором, объясняющим, почему он предусмотрительно объявил об отступлении, хотя Бедствия, скорее всего, побеждали. Если бы они были просто второстепенными персонажами в этом конфликте, наиболее вероятной моделью для них была бы скорая победа, а затем жестокое поражение после того, как герои улучшат свои навыки и силу. По сути, точильный камень для клинков Богов Сверху. Удалившись раньше времени, он не позволил бы образцу сформироваться по-настоящему. И всё же предположение было ошибочным.
Белый Рыцарь, как сообщила ему Писец, не был из Вольных Городов. Он был ашураном, что несколько удивительно, учитывая его тёмную кожу. Небольшое расследование позволило шпионке Блэка выяснить, что мать этого человека была изгнанницей из Сонинке, казнённой из-за какого-то запутанного закона, регулирующего уровни гражданства Талассократии. Таким образом, причиной участия Белого Рыцаря в этом деле было не «право рождения». Две сестры, которые были частью его героического отряда, сами были из Вольных Городов, но ни Дом Света, в котором служила Жрица Пепла, ни тайный союз волшебников, у которого училась её сестра, не пострадали ни от сил праэс, ни от сил Тирана. Значит, «личные счёты» тоже не были причиной. Амадей позаботился о том, чтобы исключить оба этих начала историй на протяжении всей войны: герои, потерявшие свои семьи, становились бесконечно более опасными.
Единственным подходящим мотивом была «этическая оппозиция», но если бы это было так, Амадей должен был стать соперником другого Рыцаря. Он представлял собой более крупную и активную силу, чем Тиран Гелике, возможно, с более глубокой исторической связью со Злом. Если, конечно, между Белым Рыцарем и Тираном не существовало какой-то более глубокой неизвестной связи. Эта теория была похоронена во время его беседы со злобным ребёнком из Гелике: другой злодей не был связан с Белым Рыцарем каким-либо шаблоном.
Амадей не считал свой интеллект превосходящим интеллект Чернокнижника, несмотря на широкий кругозор. Он был рядом с Векесой в течение десятилетий и рано понял, что тот был самым блестящим умом, украсившим Праэс за последние десять поколений, какими бы узкими ни были его интересы. Лишь Алайя стояла с колдуном на одной ступени — вдохновитель, который был способен выполнять функции двух Именованных более сорока лет с чистой хитростью и безжалостностью, сталкиваясь с противниками, которые были воплощением кровавых амбиций.
Не был он и самым сильным. В вопросах грубой силы Сабах могла разорвать его пополам за один вдох, а когда дело доходило до боевой техники, Хе не было равных под небом.
Блэк даже не был лучшим в убийстве: количество тел, тянущихся за Ассасином, как Именованных, так и смертных, затмевало его, и было собрано без единого ранения. Что касается Писца, то, как она фактически превратилась в бюрократию и шпионскую сеть целого королевства, даже не имея постоянного офиса, было далеко за пределами его возможностей.
Единственным заслуживающим внимания талантом Амадея, по его мнению, была ясность зрения. Способность смотреть на ситуацию если не без предубеждений, то с меньшим их количеством, чем у кого-либо другого. С той же ясностью он понял, почему в настоящее время не находится в схеме из трёх. На самом деле Белый Рыцарь должен встретиться с Чёрным Рыцарем в качестве соперника. Просто этим человеком будет не он.
Приближался полночный колокол — злодей понял это, взглянув на звёздное небо. Векеса уже спал в яркой палатке, которую достал из своего карманного измерения вместе с большей частью их припасов. До рассвета его не разбудишь. Сабах дремала рядом с ним, закутавшись по шею в одеяла, как в какой-то гигантский кокон. Сидя на бревне, Амадей ворошил угли в костре длинной палкой и составлял план.
Планируя на два года вперёд, он теперь должен был уничтожить или нейтрализовать каждую серьёзную угрозу Империи, прежде чем Кэтрин станет Чёрным Рыцарем. В ближайшие дни он разработает вторую серию планов, рассчитанных на то, что проживёт всего год, но сначала ему нужно было определить, какими могут быть оптимальные результаты.
Когда-то он думал, что у него есть в запасе ещё лет десять, и планировал, что его подручный будет готов заменить его за половину этого срока, но теперь расписание придётся скорректировать. Ему предстояло разобраться с четырьмя фронтами: Кэллоу, Праэс, Вольные Города и Принципат. В глубине его сознания вращались железные шестеренки, а взгляд не отрывался от танцующего пламени.
Кэллоу и Праэс, в их нынешнем виде, были взаимосвязанными проблемами. Последнее, что он слышал, бывшее королевство подверглось нападению нескольких сил. Дворы Аркадии, повстанческие силы Дьяволиста и потенциальное восстание деорайтов. У Алайи уже были планы в отношении Дьяволиста, но теперь этого было недостаточно: она должна была умереть в течение следующих шести месяцев с минимальными потерями. В этом он мог положиться на Кэтрин и в процессе укрепить её власть над Кэллоу.
Дворы были неожиданным набором фигур в этой игре. У Амадея было три постоянных оперативных плана для Легионов, чтобы отразить вторжение фейри, в зависимости от того, где они пересекли границу, но ни один из них не был разработан для полноценного вторжения. Временно с Зимой справилась его ученица, но это было смягчение симптомов, а не устранение первопричины. Необходимо выяснить, что заставило оба Двора покинуть Аркадию, и навсегда уничтожить этот раздражитель. На данный момент Амадею не хватало информации, необходимой для принятия решения. Писцу понадобится ещё несколько месяцев, чтобы выяснить, чего они хотят, так что ему придётся довериться Кэтрин, чтобы она сдерживала их до тех пор.