Министерство Апокалипсиса

В то время пришлось пережить много ссор с родителями и учителями, но Пророков продолжал стоять на своём. Об одной такой ссоре он мне рассказал. У него были хорошие отношения с семьёй, но в один момент, когда ситуация в учёбе дошла до проблемного пика, Апок и отец едва ли не подрались. В один бордовый вечер, сидя под светом кровавой луны, в полностью тёмной комнате с закрытой дверью и распахнутыми окнами, Апокалипсис вырисовывал очередной этаж, собирая из миниатюрных набросков любительский чертёж. За окном шумели грешные людские души, подвергающиеся жестоким мучениям в Этажах Ада. В этих мрачных многоэтажных домах, где источником света являются не лампы, а блеск вил и языки пламени. Верхушки прозвали такие дома Кругами Ада, но в народе им дали название куда лаконичнее.

Там, тыкая в грешников вилами, Апокалипсис временами подрабатывал в свободное от учёбы время, чтобы заработать на оплату работы чертёжников-проектировщиков, которые придавали его кривым наброскам деловой вид.

– Апокалипсис! – стук в дверь сбил демона. Он крикнул незаинтересованное «Да!» и дверь открылась. Вошёл отец. – Мне уже второй раз за неделю звонит учитель. Твои результаты сильно подкосились за последние несколько лет, – отец сел на прижатый к стене диван. – Скажи, что происходит?

Отца его звали Антон, что для демона уже весьма странно, ведь это имя, в основном, даётся людям. Он был простым работягой, мучающим людей на Кругах Ада, и его жена была богаче его самого, ведь наследственно владела тем самым кругом. Апок отзывался об отце, как о весьма крутом мужике с немного стереотипным мышлением.

– Ничего, пап, всё хорошо, – ответил уткнувшийся в бумажный лист Апокалипсис. – Ты же видишь, что я продолжаю развиваться и не шляюсь в плохих компаниях. Если появился повод для волнения, то скажи мне всё прямо – и я с радостью опровергну твои опасения.

– Апок, ты…

– Пап! Я же просил! – подкосив карандаш, возмутился Апокалипсис.

Апокалипсис не любил, когда его называли Апоком. Звучало это жалко. Но я любил его так называть, хотя мне он почему-то всегда это прощал. Наверное, мы действительно были лучшими друзьями. Я понял это сравнительно недавно – когда вспоминал наши душевные и порой бессмысленные разговоры. Жаль, что это кончилось.

– Апокалипсис, – поправился отец, – ты очень способный, это видно, но я не понимаю, что происходит. Ты забросил учёбу, не общаешься с друзьями. А как Ханри, кстати? Вы ещё вместе?

Ханри была девушкой Апокалипсиса. Они встречались недолго, всего пару месяцев, после неловкого танца на школьной дискотеке.

– Нет, пап, мы расстались, – безэмоционально произнёс Апокалипсис.

– Почему?

– Это было моё решение, – монотонно проговорил сын. – Она глупая и ни к чему не стремится. С друзьями та же история. Я захотел поменять окружение, но так получилось, что в любой компании мне было скучно, и я решил стать одиночкой. И мне это нравится. Мне комфортно наедине с собой, разве это плохо?

– Да что с тобой?! – разволновался отец. – Ты же был вечно… вечно позитивным, и это никак не вредило учёбе! А сейчас!… зациклился на своём Министерстве!

– Это отличная инвестиция в будущее. Министерство Апокалипсиса и Министерство Искупления смогут в корне изменить систему Верхних Миров, разве это плохо?

– Да хватит! – ударив кулаком по дивану, закричал отец. – С чего ты взял, что именно ТЫ можешь это всё?! Думаешь, ты один такой умный?! Таких тысячи! Кто внушил тебе, что ты так отличаешься от других?!

Тяжело вздохнув, Апокалипсис ответил:

– Ты, пап…

Перенесёмся слегка назад – в детство Апокалипсиса.

Однажды его отец был в тяжёлом состоянии. То ли просто заболел, то ли депрессия – совсем мелкий Апокалипсис этого понять не мог, оставляя в голове сам факт того, что отцу плохо. Это и послужило мотивацией Апокалипсису, будучи совсем мелким пацаном, ростом чуть выше подушки, пойти и истратить все карманные деньги на всевозможные вкусности для отца. Вот тогда-то от него и прозвучала фраза, которую Апок запомнил на всю оставшуюся жизнь: «Ты не такой, как все. Ты другой».

Отец Апока сидел потерянный.

– Ты же понимаешь, что, если твои идеи с Министерством не прокатят, ты потеряешь свой шанс получить образование?!

– Если мои планы не попрут – значит, я недостаточно хорош, а если я недостаточно хорош – то никакое образование мне не поможет.

– Но ты же понимаешь, что образование тебя не испортит? Глянь хотя бы на меня!

Апокалипсис воспринял слова отца буквально, и тут же зациклил взгляд на нём. Он не был из тех «странных ребят», которые любую метафору считали за истину – как он сам мне рассказал, – в этот момент ему просто хотелось перечить отцу, и он это делал.

– Да не в этом смысле! – подёргал головой отец. – Просто… я к тому, что ты не станешь для окружающих посмешищем, если будешь обычным! Я, например, абсолютно обычен, и никто меня ещё не высмеял.

– Ага… – фыркнул Апокалипсис. – Настолько не высмеял, что каждый второй в школе шутит над моим отчеством? Так только человека назовут…

Только Апокалипсис успел опомниться и понять свою неправоту, уже желая извиниться, как ему прилетел шлепок по губам. А потом и произошла драка, в которой победил отец, озлобленно повалив сына на пол, прижав колено к его груди и уже намереваясь врезать со всей свирепостью в лице. Отец поступил мудро. Не стал бить сына, просто отпустил его и, ни сказав больше не слова, вышел из комнаты. Апокалипсис ещё долго лежал на полу со страхом в глазах.

– Да что ж вам всем надо от меня? – Апокалипсис рассказывал, что это был один из немногих разов, когда он плакал. Всю эту ночь он пролежал на полу, хлюпая носом, и от этого проспал утренний будильник. На следующее утро он впервые опоздал, впервые понял, каково получать плохие оценки и впервые услышал фразу «Умный, но ленивый».

Многим ученикам эта фраза льстит – мне и самому так всегда говорили, – и впрямь, неплохое ссаньё в уши со стороны учителей. Но Апоку это казалось унизительным. Он знал, что такую фразу говорят каждому второму. И из-за этого он комплексовал, думая, что он такой же, как и все. Но Пророков зря так думал, и отец его был прав: он, действительно, другой. Он особенный. Ведь только особенным дано создать то, что изменит весь мир, перевернёт с ног на голову все Верхние Миры, в корне изменив их систему, и… так сильно разозлит владыку Ада…

Пришествие Люцифера

Источник, рассказывая истории, любил отвлекаться. Историю, которую можно было рассказать за десять минут, он рассказывал часами – и почему-то это никогда не утомляло. Источник был из тех, от кого что-угодно – будь это интересная история или рассказ про утренний поход в туалет – слышалось свежо и не надоедало.

Таким же качеством был наделён его магазин. Ассортимент там никогда не менялся, но посетители всегда могли найти для себя что-то новое.

И вот, мы с тобой подобрались к завязке этой истории.

Я скажу тебе сразу, что Люцифер – фигура весьма неоднозначная, хотя, по моему рассказу, он покажется мерзавцем, каких поискать. Так-то оно так, но, видишь ли, он мог быть и хуже. Люцифер повидал некоторое дерьмо, уж поверь, и жизнь его была куда хуже, чем у меня, тебя или того же Апокалипсиса. Да и рос он весьма добрым парнем, даже после того, как Бог согнал его в Ад. После такого он мог бы запросто замкнуться в себе и обозлиться на весь мир. Его рассудок затмила увлечённость политикой и желание доказать отцу, чего он стоит.

***

Тогда Министерство Апокалипсиса просуществовало всего несколько месяцев и уже успевало наступать на пятки Аду, а Министерство Искупления только достраивалось. Компания только набирала обороты, а сотрудников было ещё не настолько много (а сейчас их утренний наплыв сравним с циркуляцией крови). Про сотрудников я сказал к тому, что лифты тогда забиты не были – а это значило, что Апокалипсис мог спокойно, одиноко ехать в просторном лифте, довозящий до этажей долгих полчаса. В тот день Апоку приходилось ехать с первого на двести семидесятый этаж – а это ещё драгоценные двадцать минут тишины. Апок любил тишину. Вечные вопросы сотрудников его утомляли. Да и сотрудников он не очень-то любил. Но Всадники были исключением. Эта покинувшая Рай троица и отвечала за самые ужасные катаклизмы, творящиеся в мире людей. Кажется, любил их Апокалипсис только потому, что основная прибыль сыпалась именно с их деяний.