Выжить нельзя умереть

— Аннабель завтра пойдет в университет? — спросила Бернардетт.

— Боюсь, что тоже нет. Эльриан улетает только во второй половине дня, так что вряд ли она откажется от возможности провести утро с ним!

— Ну и ладно, потом они долго не увидятся, почти до помолвки!

Бернардетт под ручку с Женни медленно шли по уже частично приведенным в порядок дорожкам парка, направляясь к спрятанному в кустах плетистых роз павильону, как вдруг до них донеслись голоса. Видимо, строение было уже занято. Бернардетт сделала знак рукой Женни, которая уже хотела повернуть назад.

— Подожди, давай сядем вот здесь, — старушка показала на стоящую в кустах скамью. — Я что-то устала, голова кружиться, — с улыбкой прошептала она.

— Бабушка, может не здесь? Давай чуть отойдем, неудобно.

— Неудобно сама знаешь что со штанами делать, садись давай. И тихо!

Голоса из павильона теперь слышались отчетливо.

— Анни, — сказал мужской голос, — ну что ты так переживаешь! Ничего действительно опасного в моем полете не было. Все элементы давно просчитаны, сотни пилотов исполняют их по десятку раз в неделю. Это только кажется страшно, так это все эффект на публику, на неподготовленного зрителя. Ну успокойся, хватит уже о полетах, у нас и так мало времени. Лучше расскажи, как у тебя учеба, нравится?

— Да все хорошо с моей учебой. Просто я как подумаю, что ты уедешь на три месяца, и будешь там каждый день эти кренделя вертеть, я же с ума здесь сойду! Когда у тебя эти соревнования?

— В последнюю неделю декабря, потом сессия, полетов уже не будет.

— А когда ты приедешь в Петербург?

— А это зависит от отца. У него саммит всех планет Унии, проходит раз в два года, обычно в последнюю неделю января. Так что числа 30–31, крайний срок 1-го февраля мы приедем.

— Долго как… Слушай, а мы успеем?

— Когда у тебя начинаются занятия?

— Десятого февраля.

— А у меня только 15-го, так что я поеду тебя провожать, выедем чуть пораньше, числа 7-8-го, все успеем, а потом я прямо отсюда и улечу. Главное, что бы на Эллане к тому времени все закончилось!

— Это да! Надоела конспирация, твоя ширма, надоело скрываться.

— Ширма нам еще в этот раз пригодиться! Как ты насчет того, чтобы прошлый фокус повторить? Только я в этот раз раньше уехать должен буду, летим обычным рейсовым авионом, а не сразу челноком до Селены! Меньше времени останется!

— Я только за! Жалко, что времени так мало! Давай не будем его терять!

— Ну все, теперь целоваться будут. Пошли, Женни! — прошептала Бернардетт, медленно поднимаясь со скамейки.

Но через несколько секунд она застыла и снова сделала Женни знак соблюдать тишину. Голоса послышались вновь.

— Анни, — хрипло произнес Эльриан, — Анни, моя волшебница, мое наваждение!

— Эль, любимый, единственный, умоляю, будь осторожнее, не рискуй собой, хотя бы ради меня, потому что я не смогу существовать без тебя! Господи, как же я тебя люблю. Девушке нельзя так открыто признаваться мужчине, но мне уже все равно.

— Анни, моя Анни, ты мое счастье, моя жизнь. Я обещаю тебе, я буду осторожен, не волнуйся, клянусь, ничего опасного в полетах нет. Подумай, что с нами будет, если я начну летать в космосе, а у тебя начнется практика. Мы же оба изведемся от переживаний!

— Я — да, а тебе-то зачем за меня переживать? Что опасного в медицине?

— На Терре, может и ничего, а вдруг тебя отправят на практику на отдаленную планету, а там эпидемия?

— Эль, но это уже паранойя какая-то.

— Паранойя, значит? Знаешь, по какому поводу у меня настоящая паранойя?

— Интересно, по какому?

— Представляю, как возвращается твой Юсти, обнимает тебя по старой памяти, тянется поцеловать, а ты позволяешь!

— Фу, Эль, так ты мне совсем не доверяешь!

— Доверяю, Анни, доверяю, только ты же сама сказала — паранойя! А это болезнь, значит ее лечить надо!

— Тогда срочно лечиться! Так подойдет? — пауза продлилась минуты две. — Помогает?

— Знаешь, Анни, по-моему доза маловата, нужно увеличить!

Женни решительно потянула Бернардетт подальше от павильона.

— Все, бабушка, все самое важное услышали, дальше подслушивать уже просто неприлично.

— Да, Женни, ты права, — вздохнула старушка, позволяя увести себя подальше от влюбленной парочки, — но как приятно, словно сама себя ощутила молодой. У меня же не было этого самого приятного периода в отношениях — влюбленности, ухаживаний, поцелуев… Меня выдали замуж почти не познакомив с женихом. Хорошо, что Серж оказался настоящим мужчиной и все-таки стал за мной ухаживать, только уже после свадьбы!

На обед Аннабель и Эльриан не пришли. Вернувшихся с прогулки Женни и Бернардетт встретила Марита, которая и сообщила, что Альберта срочно вызвали по делам Холдинга, он обещал вернуться завтра вечером и уже попрощался с Эльрианом, пригласив посетить Петербург вместе с отцом зимой, а молодая пара, взяв корзину с едой, отправилась верхом на пикник, выбрав специально приученных к горным тропам лошадей. Обещали вернуться к ужину. К ужину не вернулись, Аннабель соединилась с Маритой и сообщила, что они с Эльрианом находятся в Орлином Приюте, небольшом домике, устроенном специально для пикников на берегу горного озера с водопадом в небольшой долине на границе территории поместья. Чуть-чуть не рассчитали погоду, тронулись в обратный путь, но на горы опустился туман и они вернулись обратно, предпочитая не рисковать на горных тропах. Еда у них есть, в домике полно дров, так что они тронуться обратно как только рассветет настолько, что станет хорошо видно тропу, а туман рассеется. Естественно, новость вызвала бурное обсуждение родственников. Масла в огонь подлил вернувшийся Норберт, неуклюже пошутив, что, возможно, спустятся они уже втроем. Дамы накинулись на него с возмущением. Помирил всех Джанни, твердо заявив, что это полная ерунда, так как ставить под сомнение чистоту невесты и происхождение ребенка никто из династии Этерлингов никогда не будет. Расшалившийся не к месту Норберт предложил пари, которое Джанни с возмущением отверг, а дамы с негодованием накинулись на шутника, так что тому весь оставшийся вечер пришлось оправдываться, извиняться и просить прощения.

Ничего не подозревающая о кипящих внизу страстях влюбленная пара тем временем расположилась на большой шкуре хищника, напоминавшего расцветкой тигра, а лохматостью медведя привезенного еще дедом Аннабель с планеты Ирис. Камин ярко горел, освещая погруженную в полумрак комнату. Аннабель сидела, опершись спиной о сиденье кресла, задумчиво перебирая волосы Эльриана, растянувшегося на шкуре и устроившего голову на коленях девушки. За сегодняшний, такой длинный день они оба порядком устали. Ранняя проминка лошадей, полеты на авионике, затем горная дорога, купание в прозрачной, холодной воде горного озера, пикник, вновь купание, дорога обратно, возвращение в домик, ужин… День казался бесконечным, таким насыщенным, таким романтичным, что ни ему, ни ей не хотелось его заканчивать. Сегодня все казалось правильным, даже то, что с полдороги им пришлось повернуть назад, словно сама судьба решила подарить им этот волшебный вечер. За все короткое время, проведенное вместе, они впервые оказались действительно совершенно одни, только вдвоем. Нигде в отдалении не маячили ни родственники, ни охрана, можно было быть уверенными, что до утра их никто не потревожит.

— Анни, — прервал затянувшееся молчание Эльриан, — я теперь знаю, куда мы поедем после того, как поженимся в Кейптауне. Здесь же будет конец лета, еще тепло. Вот сюда мы и спрячемся ото всех. Я надеюсь, у нас будет хотя бы три дня, так что бы только ты, только я, горы, озеро, водопад и больше никого.

— Господи, Эль, я не знаю, как дожить до этого момента, так долго!

— Доживем, Анни, доживем! Иначе и быть не может.

Девушка молча наклонилась и поцеловала его в губы. Эльриан притянул ее к себе, извернулся, привстал на колени и заключил Аннабель в кольцо своих рук. Пальцы девушки как бы сами по себе потянулись к пуговицам спортивной рубашки, расстегнули, скользнули под ткань, спустились вниз по плечам. Эльриан вздрогнул, чувствуя, как теряет над собой контроль. Руки сами скользнули под широкую футболку, которую Аннабель надела после купания, прямо на голое тело. Одним движением он стянул футболку, и приник губами к вершинке задорно торчащей аккуратной груди, поласкал языком, переключился на вторую. Аннабель выгнулась и застонала, а потом чуть отстранилась и тоже рывком стянула с него рубашку. Эльриан продолжил ласкать языком то один сосок, то другой, а его руки спускались все ниже и ниже, пока не наткнулись на преграду в виде ремешка на поясе брюк. Быстро справившись с пряжкой он потянул брюки вниз, Аннабель заерзала, пытаясь скинуть узкие сапожки для верховой езды.