Страница 40 из 75
— Я бы дала тебе себя поцеловать, — ехидно заметила я, — но единственное место, где твоим губам пристало меня касаться, находиться на той части тела, которую я обычно людям не показываю. Прости.
Лицо корсара побагровело от злости.
— Отдай часы, паскуда! — он затряс клетку. — Отдай сейчас же! Они моего отца!
— О, правда? — тонким издевательским голоском спросила я уже у порога. — Тогда обещаю, что продам их подороже…
— Я разбужу его! — тыча пальцем в сторону храпящего тритона, проорал Клод Марбо.
Судя по вытаращенным в ярости глазам, он готов был меня придушить голыми руками.
— Моретворец тебе в помощь, — усмехнулась я. — Но особо на успех не рассчитывай… я вообще не уверена, что старик Гастон проснётся. Доза явно была великовата, но ты не сдавайся, пробуй.
С этими словами, я оставила орущего от злости пирата за спиной и, позвав с собой Люка, вышла из хижины Гастона.
Гаспар был заметно удивлён, когда я положила перед ним его медальон и слегка разочарован — он видимо уже представлял, как воспользуется своим выигрышем — но ворота для нас с Люком он открыл.
Ощущая глубокое моральное удовлетворение и радостную решительность, я ринулась вперёд по тоннелю из корпусов лежащих на боках кораблей.
За ними, впереди тянулось что-то вроде пирса с несколькими давно разбитыми фонарями.
Пройдя по этому пирсу я, наконец-то ступила на бег с серовато-бежевым, влажным песком.
Надо мной и вокруг меня дрожали влажные листья деревьев, шелестела трава, а вперёд и во все стороны уходило несколько протоптанных троп, над которыми кружили мерцающие огоньки каких-то мелких духов и слышались вдалеке приглушенные крики местных животных или птиц.
Мне предстояло совершить выбор, куда направиться. Но, самое главное, я была на суше. Я вышла из ненавистного мне уже Порта Снов, я ступила на один из островов Квинквилля…
Чашечка десятая
«Когда на улице ненастье, и неохота выходить, То чашка кофе — просто счастье…и это счастье можно пить!»
Татьяна Симона — Чашка кофе.
Самой первой задачей было найти укрытие на ближайшую ночь. Шторм намечался не шуточный.
Крупные капли дождя уже месили землю вокруг, били по листве и даже ломали тонкие ветки молодых хрупких деревьев.
Я старалась идти под ветвями местных клёнов и дубов, но дождевая вода, раз за разом, всё же просачивалась мне за ворот, капала на голову, стучала по плечам или же холодные капли падали на руки.
Увлажнённый воздух вокруг содержал сочные ароматы местной растительности. Небосвод штормовой ночи расчерчивали сияющие угловатые молнии. От их вспышек, казалось, что мокрая листва и стебли трав то и дело мерцают бело-голубыми пугающими ореолами.
Иногда во вспышках молний, кроме деревьев и кустарников, я видела в чащах силуэты крупных млекопитающих из местной фауны.
— Люк, мне стоит знать о каких-то хищниках, которые здесь водятся? — спросила я.
Боггарт подумал и ответил так, как я совсем не ожидала:
— Скажу, если пообещаешь не бросать меня.
Я остановилась на месте и резко обернулась.
— Ты что же это вознамерился пересмотреть условие нашего договора?! — с вызовом спросила я. — Будешь ставить мне условия, я твою свечку оставлю прямо здесь и швырну подальше, чтобы какой-нибудь несчастный путник только случайно её нашёл!
Во мне говорили усталость и раздражение, перераставшие в злость, подкрепленную голодом и желанием согреться в любых четырёх стенах, желательно с кроватью, камином и горячим ромашковым чаем!
Люк мгновенно сник от моей угрожающей тирады, его взгляд погрустнел, и он с виноватым видом печально вздохнул. А мне неожиданно стало стыдно: я будто на ребёнка накричала.
— Я понимаю, что не должен был так поступать с тобой… — всхлипнул вдруг боггарт. — Но… если я пообещаю… или поклянусь тебе, что больше никогда…
Голос его дрогнул от переизбытка очевидного волнения. Фергал будто боялся высказать свою просьбу.
— Ты согласишься… взять меня с собой? — с виноватой робостью в голосе едва слышно спросил он.
Его белые глаза с какой-то почти детской надеждой уставились на меня. Теперь то я понимала, что Люк, на деле, очень боялся нашего расставания. Боггарт отлично понимал, что в этой глуши, шансы на то, что его свечу найдёт не суеверный местный житель, а более-менее адекватный капитан корабля, которому собственный фергал может пригодиться, ничтожно малы.
— Зачем мне это делать? Зачем мне ещё раз рисковать и верить тебе? — холодно спросила я строгим тоном.
— Затем… что я могу быть тебе полезен, — заискивающе проговорил боггарт. — До того, как попасть к капитану Дидье, я вынужден был таскаться с группой бродячих торговцев, а до них с одним вечно пьяным менестрелем…
— Короче, — потребовала я, на миг прикрыв глаза.
— Я хорошо знаю местность всего Лоратана, бывал в других герцогствах, живу в Квинквиле уже много лет и неплохо знаю именно этот остров! — заявил вдруг боггарт.
— Почему я слышу про это в первый раз? — с подозрением спросила я. — Может быть ты только что это выдумал, лишь бы я не бросила тебе здесь.
— Ты можешь проверить мои слова.
— И как же?
— Я уже подсказал тебе по какой тропе лучше пойти. И не просто так: через несколько шагов ты наткнёшься на старый дуб, в котором вырезан идол местных язычников — тут раньше было их капище — а за ним буде неприметный поворот ко входу в пещеру.
— Предлагаешь мне переночевать в пещере? — хмыкнув, спросила я.
— Дослушай, — попросил боггарт. — В пещере той всякие кристаллы, руда и прочие полезные минералы находятся. А рядом с ней стоит заброшенная лаборатория. В ней когда-то давно алхимилиалы работали. Ну, не такие, как ты… более… м-м… тривиальные что ли. Они возились со всякими камушками, у них постоянно что-то варилось в прозрачных колбах и в перегонных кубах булькала всякая кислота. А из киновари они добывали ртуть.
Я выразительно посмотрела на боггарта и поджала губы.
— Ещё лучше! Переночевать в лаборатории, где когда-то варили ртуть…
— Но алхимилиалы те не в лаборатории жили, — развёл руками Люк. — Это небезопасно. А потому рядом стояли их дома. Весьма добротные, кстати. Бродячим торговцам, с которыми я прежде ходил, доводилось там ночевать.
Говорил он довольно убедительно. Да и причин врать у мелкого белоглазого засранца не было.
Я поразмыслила секунду, оглядела бескрайний лес, мокнущий под дождём и проворчала:
— Ладно, Девятая ведьма с тобой, Люк.
Взгляд боггарта просиял от радости.
— Поклянись мне своим маяком, что ты не посмеешь меня предать, — потребовала я. — Иначе я оставлю здесь, даже если мне придётся сотни миль шагать под дождём, без еды и тепла!
Люк поверил моим словам и тут же произнёс странные слова, с проникновенным чувственным выражением:
— Перед ликом мира людей и мира всех фергалов, я клянусь тебе в верности, алхимилия Зои шай Ле-Фарталь и вверяю тебе в вечное пользование свою свечу. Отныне и до тех пор, пока ты сама не решишь оставить меня, ты вольна распоряжаться моей судьбой…
При последних двух словах голос фергала вновь боязливо задрожал и сорвался на нервный шёпот, не то от внезапно нахлынувших чувств, не то от страха от того, на что он себя обрёк.
Я пару секунд изучающе глядела на него, а затем достала его свечу. Можно было бы обвинить Люка во лжи, но на клиновидной костяной свечи проступило моё имя и моя фамилия, изменённые этим миром.
— Чтоб меня… — протянула я потрясённо и скосила взгляд на боггарта.
Тот несмело развёл руками.
— Я не обманывал тебя: теперь ты моя хозяйка, Зои.
— И зачем тебе это? — прищурилась я. — Вдруг я твою свечу в море вышвырну, при первой же возможности.
Люк нервно и шумно сглотнул.
— Ты… конечно… можешь… Но я… правда буду тебе очень полезен, Зои.
— Ладно, — смягчилась я и спрятала свечу обратно в сумку с термочашками. — Посмотрим на твоё поведение. Пошли. Где эта твоя лаборатория?