Страница 54 из 62
— Зачем остепеняться, когда ты можешь быть свободен? И ты прав, я никогда не любил и не собираюсь любить. Все это глупая идея небытия, в которую верят такие дураки, как ты. Это не реально. Не осязаемо. И уж точно не прибыльно.
— Если миссис Уивер услышит, как ты это говоришь, у нее будет инсульт.
Он улыбается, но улыбка быстро исчезает. — Что ты собираешься делать теперь?
— Единственное, что я могу сделать — уничтожить Акиру.
— Это неразумно.
— И ни то, ни другое не является пустотой в течение семи лет.
— У Акиры опасные союзники, Себастьян.
— Я больше не ребенок.
— Ты не понимаешь, — он кладет ладонь на стол и наклоняется вперед. — У него есть союзники, с которыми тебе никогда не следует пересекаться.
— Я не узнаю, пока не воспользуюсь своим шансом.
— Ты прекратишь эту чушь идти против Акиры, и это, блядь, окончательно.
— Нет.
— Себастьян…
— Нет, дядя. На этот раз я не собираюсь отступать, а потом сойти с ума, когда она, блядь, снова исчезнет.
— Речь идет о твоей жизни.
— Я хорошо осведомлен о рисках.
— Нет, это не так. Я не хотел тебе этого говорить, но ты должен знать, во что ввязываешься.
— О чем ты говоришь?
Нейт расстегивает пиджак и садится напротив моего стола. — Твои родители на самом деле погибли не из-за несчастного случая.
— Я как-то понял это сам. Мама что-то присвоила и поплатилась за это жизнью своей и папы.
— Откуда ты это знаешь?
— В тот день, когда они прогибли, я видел их, когда мы были в машине. Повзрослев, я соединил все воедино.
— Это еще не конец всего. Ты знаешь, у кого Джулия украла?
— У кого?
— У якудзы. Я не знаю, связано ли это с тем же филиалом, с которым связан Акира, но это может быть.
Мой пульс учащается, когда кусочки головоломки начинают складываться вместе. Тот факт, что Рен тогда знал о моих татуировках и аварии, указывает в одном направлении, но я не хочу думать о его связи с Наоми.
Поэтому я говорю: — Мои родители уже заплатили за это.
— Они это сделали, но ты должен был умереть вместе с ними. Вместо этого тебя держали в плену в больнице ради выкупа.
— Что?
— Тебя похитили в Японии. Они позвонили мистеру и миссис Уивер и сказали им, что если они не заплатят, то больше не увидят своего внука.
— Они… заплатили?
— Конечно, они это сделали. Возможно, они и отстранились от Ника, когда он решил быть с Джулией, но у них всегда было заблуждение, что рано или поздно он приползет обратно к ним на коленях. Поэтому, когда они узнали, что их драгоценный старший сын умер, это опустошило их. Ты был всем, что у них осталось от Ника, поэтому они без колебаний заплатили похитителям.
— Но дело сделано. Они освободили меня.
— С заключительной запиской, в которой говорилось: «Теперь его жизнь принадлежит нам. Убедись, что он держит рот и глаза на замке, если не хочешь, чтобы он закончил так же, как его родители». Миссис Уивер сожгла эту записку и оставила весь инцидент позади, как будто его никогда не было. Но я знал, что придет время, когда ты снова перейдешь дорогу этим людям. И вот мы здесь. Ник и Джулия погибли, потому что связались не с той компанией. Не повторяй ошибку своих родителей, Себастьян. Не иди навстречу смерти своими собственными ногами.
Я откидываюсь на спинку стула и позволяю информации поглотить меня, затем вздыхаю. — Но в том-то и дело, дядя. Я лучше умру, чем буду жить, не будучи живым.
Глава 40
НАОМИ
Я добираюсь до дома моего отца.
Хотя я опаздываю, так что весь этот завтрак закончился, и все перешли к своим домашним делам.
Мио говорит мне, что Акира с отцом в его кабинете, и приглашает меня присоединиться к ней, пока она тренируется.
— Не в этот раз, — мое внимание сосредоточено на втором этаже, где находится кабинет моего отца.
Плечи моей сестры горбятся, и она сжимает в руках свой бамбуковый меч. — Что-то не так, Онэ-чан?
— Не-а, — рассеянно отвечаю я.
— Ты злишься на меня за то, что я согласилась выйти замуж за русского?
Я прерываю зрительный контакт со зданием и снова смотрю на нее. Иногда я забываю, насколько хрупка моя младшая сестра, и я имею в виду не только физически. Да, у нее мягкие скулы, маленький носик и губы и огромные миндалевидные глаза, но она также хрупка внутри.
Несмотря на свою любовь к кендо, Мио относится к тому типу людей, которые выплакивают глаза во время просмотра эмоциональной сцены в фильме. А еще она немного наивна, всегда находит в людях лучшее раньше худшего. Понятия не имею, откуда у нее эта черта характера, потому что все, кто ее окружает, чудовища. Мой отец возглавляет этот список.
— Нет, конечно, нет, Мио. Я злюсь на отца, а не на тебя.
— Но я согласилась на это. Меня это вполне устраивает.
— Ты думаешь, что тебя это устраивает, но ты не знаешь этих людей и насколько они опасны.
— Я могу сама о себе позаботиться. Я не ребенок.
Бесполезно говорить ей, что она не знает, во что ввязывается. Она может быть защищена, но она такая же решительная и жесткая, как один из ее чертовых мечей. Она похожа на нашего ублюдочного отца.
Так что я просто буду работать над решением этой проблемы на заднем плане, не вовлекая ее в это дело.
— Хорошо, прекрасно.
Она прищуривает глаза. — Ты отмахиваешься от меня.
— Как я могу так поступить с моей милой маленькой Мио? — я беру ее за подбородок и трясу за него, заставляя ее улыбнуться, прежде чем она отстраняется.
— Ты снова это делаешь, Ни-чан.
— Опять делаешь что?
— Обращаешься со мной, как с маленькой девочкой.
— Извини. Я думаю, ты всегда будешь моей младшей сестренкой.
— Я уже взрослая.
— Да, это так, — и это не очень хорошо. Зная моего отца, он в конце концов найдет способ втянуть ее в ситуацию, которая сломает ее.
Но не тогда, когда я буду рядом с ней.
— Ни-чан?
— Да?
— Я… видела его.
— Кого?
— Человека, за которого папа хочет, чтобы я вышла замуж. Его зовут Дэмиен Орлов, и он лидер "Братвы".
— Как, черт возьми, ты его увидела?
— Я просто… увидела.
— Ты даже никуда не выходишь, Мио.
Она прикусывает нижнюю губу. — Иногда да.
— И что? Как ты увидела этого Дэмиена?
— Я случайно столкнулась с ним, — я не пропускаю колебания в конце или то, как ее горло подпрыгивает при глотании.
— Мио… Он что-то с тобой сделал?
— Он был большим, Онэ-чан. Вроде огромный. Он был крупнее всех, кого я когда-либо видела. Он даже больше, чем Кай. Я не думала, что кто-то может быть больше Кая.
— Это потому, что ты не знаешь мира.
— Но я хочу, — в ее глазах вспыхивает искра, и она сжимает свой меч. — Мне нужно, Онэ-чан, и если я останусь с папой, то не смогу.
— И ты думаешь, что брак с этим Дэмиеном был бы волшебным решением?
— Нет, но, по крайней мере, это был бы мой выбор.
Это не так. Это выбор отца, но я не могу сказать ей об этом, когда она извиняется и уходит, ее плечи вытягиваются в линию.
Как только она исчезает из виду, я отпускаю улыбку и переступаю по две ступеньки за раз, пока не добираюсь до кабинета отца.
Рен стоит перед ним в костюме без галстука. Он дотрагивается до своей сережки в виде черной точки, когда я появляюсь в поле зрения, и смотрит на меня.
Я позволяю своим губам растянуться в дразнящей улыбке. — Ты здесь из-за отца или своего любовника?
— Заткнись нахуй, — шипит он, осматриваясь по сторонам. — И этот псих не мой любовник.
— Похоже на то, когда он резал тебя, занимаясь… другими делами.
— Тебе, очевидно, нравилось смотреть. Ты что, тоже псих?
— Я могла бы быть, особенно после того, что ты сделал семь лет назад. Каково это — быть беспомощным и во власти кого-то более сильного, чем ты, Рен? Это горит? Это больно? Ты чувствуешь, что твои внутренности вот-вот взорвутся от разочарования?