Страница 37 из 142
— Как? — спросил Бенни, прежде чем напомнить мне: — Он умер.
— Я любила твоего брата, Бенни, — повторила я.
— Да. Любила. Он был милым. Был хорошим парнем. Он тоже любил тебя. Был чертовски тобой одержим. Я был рад, что мой брат испытывает такую любовь. Но потом я чертовски разозлился, когда он обосрал всю эту любовь.
Еще один штрих к характеру Бенни.
Я не могла этого выносить.
— У нас ничего не получится, — заявила я.
— Почему? — Спросил он.
— Потому что люди увидят нас у «Джузеппе», подумают: «Вот она, Фрэнки Кончетти. Встречается с братом своего покойного парня. Цепляется за другого Бьянки».
— Любой, кто подумает такое дерьмо может поцеловать тебя в задницу, и пока будут продолжать так думать, могут поцеловать и мою задницу.
Казалось, что у него имелся ответ на все, но я не собиралась сдаваться, поэтому наклонилась и крикнула:
— Это неправильно!
Он наклонился вперед, повысив голос, раскинув обе руки, спросил:
— Последние четыре дня были неправильными, Фрэнки? Ответь мне. Что было не правильным в них? Ты не хихикала со мной? Ты не делилась мудрыми мыслями с одной из приемных дочерей Кэла? Ты в моей постели не прижималась ко мне, чтобы посмотреть телевизор? Ты не ела мою пиццу и наслаждалась каждым гребаным кусочком? Ты не сидела за кухонным столом и обедала с моей мамой? Папа не прикрывал твою спину, когда твоя сучка сестра заявилась ко мне домой? Как насчет того, что что-то из этого неправильно?
Вот тогда-то я и потеряла терпение.
— Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь думал, что я с тобой по какой-либо другой причине, кроме той, что ты просто Бенни! — закричала я. — Никогда, Бен. Никогда. Ты этого не заслуживаешь. Ты не заслуживаешь, когда-либо думать о чем-то подобном!
Пока я кричала, его туловище дернулось назад, даже когда его подбородок врезался в шею.
Когда я перестала орать, он прошептал:
— Какого хрена?
— Ты прав, — огрызнулась я, протягивая руку. — Я накинулась на тебя после похорон Винни. Ты поцеловал меня, но я сделала первый шаг.
— Я знаю это, детка, — ответил он, все еще шепча.
— Это был поступок в стиле шлюхи.
— Ты была пьяна.
— Это был поступок шлюхи.
— Франческа, тебе необходимо было облегчить боль, ты была не в себе, напилась до потери сознания. Как и я. Ты потеряла своего мужчину, я потерял брата, ты женщина, я парень, это дерьмо случилось семь лет назад. Оно было неправильным. Мы оба облажались. Мы оба это поняли. Но это уже в прошлом.
— Больше ничего? — Подрезала я.
— Все и точка, — немедленно ответил он.
— И ты не думаешь, что я шлюха.
Его тело стало твердым, и мое сердце сильно сжалось.
— Ты думаешь, что я шлюха, — прошептала я.
— Нет, — выпалил он.
— Думаешь. Я вижу это по твоему лицу, Бенни Бьянки.
— Детка…
Я покачала головой, глядя на дверь, требуя:
— Отвези меня домой.
— Детка…
Я посмотрела на него и закричала:
— Отвези меня домой, Бенни!
— Фрэнки, детка. Бл*дь. Я знаю, что Винни лишил тебя девственности.
Я сделала два шага назад и уставилась на него.
Он наблюдал, как двигаются мои ноги, и его глаза впились в мое лицо.
— Да. Это неловкое, некомфортное дерьмо, через которое нам видно суждено пройти сейчас. — Он поднял руку, провел ею по своим потрясающим волосам, глядя в сторону и бормоча: — Через все это дерьмо, оставленное им.
— Винни рассказал тебе об этом? — прошептала я, и Бенни оглянулся на меня.
— Да, — выдавил он.
— О Боже мой, — выдохнула я.
— Ты любила его. Он был хорошим парнем, пока не стал плохим. Но он любил трепать языком.
— О Боже мой, — повторила я.
Мне хотелось умереть от стыда на месте. Хотелось вернуться в лес и не выбираться оттуда.
Винни рассказал обо мне, то есть обо мне.
Бенни!
— Фрэнки…
— И что еще он тебе рассказал? — Спросила я.
— Детка…
Я наклонилась к нему.
— Что ты еще знаешь, Бенни Бьянки?
Он ответил, мне показалось, что он с трудом произносит слова:
— Знаю, что мне нужно кое-что сделать, чтобы тебе понравилось опускаться на мой член.
Я посмотрела на потолок и воскликнула:
— О Боже мой!
— Детка, иди сюда.
Я посмотрела на него и покачала головой.
— Нет. Отвези меня домой.
— Фрэнки, иди сюда.
— Так стыдно и унизительно, — прошипела я.
— Я говорю тебе, я знаю, что ты не шлюха. В тебе раньше ничего не было от шлюхи, в тебе это просто не заложено, детка. Черт, тебе был двадцать один год, когда ты перестала быть девственницей, и с тех пор у тебя не было мужчины.
— Откуда ты знаешь? — огрызнулась я.
— Детка, я был влюблен в тебя. Ты все еще мне нравишься. Я никогда не переставал быть влюбленным в тебя. Я на многое обращал внимание по поводу тебя.
Несмотря на то, что мне очень понравились его слова, я была слишком подавлена, чтобы позволить этому хорошему чувству проникнуть внутрь, поэтому просто уставилась на него.
— Я прав, не так ли? — настаивал он.
Я продолжала раздраженно смотреть на него.
— Я прав, — пробормотал он.
— Отвези меня домой, — потребовала я.
— Фрэнки…
— Правда, — выдавила я. — Как ты думаешь, мы сможем выйти за рамки этого? Если ты знаешь, что твой брат был первым?
— Это даже не приходило мне в голову, когда вчера моя рука покоилась на твоей заднице, а мой язык был у тебя во рту. Даже не начинай, Фрэнки, потому что ты тоже не вспоминала о Винни, когда мы целовались.
Я закрыла рот, который открыла, чтобы возразить, Бенни меня опередил, хорошо меня изучив, потому что я даже не вспоминала о Винни. Он не приходил мне в голову. До тех пор, пока Бенни сейчас не заговорил о нем.
Это касалось только Бенни и того, что Бенни делал со мной.
— Хорошо, тогда как насчет другого? — выпалила я. — Я не большой поклонник минетов.
— Тогда, не обижайся на моего покойного брата, он неправильно тебя учил.
Я вскинула руки.
— Ты не находишь весь этот наш разговор странным?
— Детка, серьезно, я раздену тебя и доведу до того, что ты будешь так увлечена процессом, кончишь раньше, чем я смогу вынуть свой член из твоего рта и погрузиться в тебя.
— Ррррррр! — Закричала я, главным образом потому, что внезапно у меня возникло непреодолимое желание сделать Бенни минет.
С ума сойти!
Так же внезапно я оказалась в его объятиях.
Я дернулась всем телом, но его руки сжались крепче.
— Спокойно, — прорычал он.
Я замерла и уставилась на него, глядя снизу вверх.
— Ты не шлюха. — Продолжил он рычать.
Я продолжала пристально смотреть на него.
— И мне плевать, кто и что подумает о нас, увидев нас вместе. Они будут нас осуждать, они ответят за это перед Богом, а не передо мной или тобой.
Я просто продолжала пристально пялиться на него.
Бенни выдержал мой пристальный взгляд, потом спросил:
— Ты обедала?
— Старая леди Замбино угостила всю свою команду «Кони догс» из киоска по продаже снеков в честь их оглушительной победы.
— Очень жаль. Я собирался отвезти наши задницы в «Линкольн» за сэндвичами.
При этом предложении мои плечи расправились, и я поделилась:
— Но все равно хочу есть.
— То есть сэб наверху твоего списка, а «Кони дог» испортил твой чертовый опыт в «Джузеппе». (сэб — сэндвичи. — амер. Сленг. — прим. Пер.)
— Ничто не сравнится с «Джузеппе».
Бенни ухмыльнулся.
Затем спросил:
— Ты закончила психовать?
Я абсолютно не психовала.
Это осознание заставило меня обмякнуть в его объятиях.
Я устремила взгляд на его плечо, говоря:
— Все кажется странным.
— Да, — согласился он, и я оглянулась на него. — Странно. Неловко. Отстойно. Напоминает мне, что я должен был пригласить тебя на свидание, когда хотел пригласить тебя в выпускном классе, но не сделал этого, потому что всем было известно, что ты не даешь. Но теперь мы здесь. Мы справимся с этим. И, по крайней мере, сейчас я уверен, что смогу убедить тебя выложиться и дать мне намного больше, чем я мог бы получить в семнадцать лет.