Страница 11 из 54
РОЖДЕНИЕ САТАНЫ
В предсмертный час, волненья не скрывая, Сказал Хамыцу Уархаг Бораев: «О солнышко, сядь около меня, Не доживу я до исхода дня. Вода, огонь — вот сила жизни нашей. Храни ж закон наш — вечной правды чашу — Мечом и словом. Это не забудь. Трудись на суше, с морем дружен будь». Сказавши так, он мирно опочил. Народ его любя похоронил. Мать славных братьев заболела вскоре, Двум сыновьям сказала в страшном горе: «У грозного Уастырджи в долгу я С тех пор, как долю выбрала другую. Он отомстить захочет мне за гробом. Три ночи вы на страже будьте оба. Я вам кольцо оставлю золотое; Кольцо Арвырасугд ведь не простое, Оно своим сияньем освещает Ту лестницу, что небо подпирает. Так не забудьте ж мой прощальный глас, Чтоб мой позор не обесславил вас». Взглянув на сыновей своих любимых, Мать очи навсегда свои смежила. Едва от звезд полился свет жемчужный, Нарт Урызмаг взял лучшее оружье И у западза стал на карауле. Был час ночной, и все кругом заснули. Как верный страж стоял он у западза И ни на шаг не отошел ни разу. На третий день, когда он изнемог, Пришел Хамыц нежданно на порог И брату молвил, не моргнувши глазом: «Я жизнью также матери обязан. Как сын ты честно выполнил свой долг, Дай, чтоб и я его исполнить мог». Он Урызмага на посту сменил, Западз не хуже брата сторожил. Как будто сам был высечен из камня, Стоял во всем он Урызмагу равный. Уастырджи слетел с небес нежданно, Явившись вдруг, как солнце из тумана. На гриве лошади держа фандыр, Он песни пел, чтоб пенье слушал мир. Он пролетел над нартскою землей, Всех увлекал волшебною игрой. Без ронга весь народ развеселился И в быстром танце мигом закружился. И шум от танцев разносился громом, Как будто пир справляли в каждом доме. Когда же утром небо посветлело, Хамыца любопытство одолело. Он от западза отошел спокойно: «Уж ночь прошла кто подойдет к покойной? Пойду-ка лучше обойду селенье, Симд протанцую, наслаждаясь пеньем». Пока Хамыц в толпе плясал и пел, Уастырджи к западзу подлетел, Труп женский плетью войлочной ударил И мертвую опять дышать заставил, Старуху в девушку он обратил. «Теперь ты чья?» — насмешливо спросил. «Раз обманув, — гремел Уастырджи, — Куда сейчас ты скроешься, скажи? Прислушайся, как веселятся нарты, В честь нашей свадьбы радостью объяты, И не для нас ли симд они танцуют?» И он приник к ней, горячо целуя... Когда он из западза улетал, То на прощанье женщине сказал: «Ты близко к сердцу все не принимай, А от меня, красавица, узнай, Что оставляю для моей любимой Пса с жеребенком я взамен калыма, Чтоб охраняли твой западз священный И никого не подпускали к стенам». Вновь плетью он ударил, крикнул зычно И возвратил ей прежнее обличье. И вмиг умчался на авсурге он, Как вихрь степной, под самый небосклон. Западз тот жеребенок охранял И никого к нему не подпускал. Девятый месяц уж пошел с тех пор, Как был поставлен он нести дозор. Копытами бьет жеребенок землю, Как будто чьим-то приказаньям внемля. А в это время проезжал Сырдон, И из западза вдруг услышал он Ворчанье пса и ржанье жеребенка. Потом раздался тихий плач ребенка. Был любопытством путник распален. Хотя к западзу и подъехал он, Но внутрь ему проникнуть не давали Те, кто западза тайну охраняли. Уастырджи, с небес заметив нарта, Спустился мигом на коне крылатом. Скакун Сырдона, чуя нападенье, Помчался вихрем в нартское селенье. Горячий конь Уастырджи, как птица, Несется вдаль и на врага косится; И, наконец, догнав, избил копытом Того, кто был не в меру любопытным. Едва добрался до дому Сырдон, Как на ныхасе все поведал он: «Погиб навек бораевский очаг. Не божьей ли немилости то знак? Западз их жалкий обращен в конюшню. Там — жеребенок, пес, там — воздух душный. Вдобавок ко всему в западзе громко Кричит весь день неведомый ребенок». Заволновался нартовский народ, В смущении к западзу он идет. Оттуда слышно ржанье жеребца. С какого подойти к нему конца? Он никого к себе не подпускал, Но Урызмага издали узнал И, громко фыркнув, вдруг исчез куда-то. Открыт был путь для Урызмага-нарта. Все понял сразу Урызмаг смущенный, Войдя в западз, позором оскверненный. Оттуда вскоре вынес он ребенка, В смущенье вывел пса и жеребенка. Он к нартам вышел с головой склоненной, Своей поклажей странной нагруженный. И девочки златоволосой лик Пред нартами застывшими возник. Они подумали, поразмышляли И девочку Сатаною назвали. Ее на свете не было чудесней, О ней повсюду распевали песни. И вот она у нартского народа Прослыла самой мудрой, благородной.ПОХОД УРЫЗМАГА И ХАМЫЦА
За Уарыппом, за хребтом высоким, На берегу реки Уайс широкой Жил, всем довольный, в крепости суровой Алдар Уасби с девой чернобровой. Красой небесной дочь его сияла, Такой красы на свете не бывало. Немало к деве приходило сватов, Но без успеха шли они обратно. И вот однажды Урызмаг с Хамыцом Подумали: «На ней бы нам жениться». «Я старший, — гордо молвил Урызмаг. — О сватовстве подам я первый знак». «Нет, старший я. Как водится на свете, Явлюсь я первым», — так Хамыц ответил. Они коней проворно оседлали, С собою пищу и рифтаги взяли. Хамыц услышал голос Урызмага: «А ну-ка, брат мой, подержи рифтаги, Пока подпругу подтяну потуже». Ему свои рифтаги отдал тут же. Хамыц той хитрости не распознал, И сам к седлу рифтаги привязал. Тогда Хамыцу молвил Урызмаг: «Пойдем к Сатане, вот кто даст нам знак, Кого же старшим следует считать. Для сватовства нам это нужно знать». На их вопрос ответила Сатана: «Слова такие слышать даже странно. Не вижу смысла я в вопросе вашем. Таков адат: рифтаги носит младший». Веснушчатый Хамыц ругнул сестрицу, Сравнив ее с негодною ослицей. Рифтаги злобно сбросил он с коня, Свою сестру отчаянно браня. А Урызмаг рифтаги завернул Скорее в бурку, привязал к седлу, И в дальний путь они вдвоем помчались. Поля, луга пред ними расстилались. Приехали и, соскочив с коней, Остановились у больших дверей. И про себя промолвил Урызмаг: «Теперь перехитрю Хамыца так: Я с правой стороны скорее встану — И пред алдаром старшим я предстану». Стал с правой стороны он незаметно, В дверь постучал, спокойно ждет ответа. Раздался крик в алдаровых хоромах, Напоминал тот крик раскаты грома. Алдар Уасби им раскрыл ворота И встретил их как путников с почетом: «Прошу войти вас в дом мой именитый». Тогда Хамыц ему сказал открыто: «Мы — близнецы, реши-ка споры наши, Кого из нас сочтешь ты все же старшим?» Алдар ответил: «Как смешны вы, право, Ведь только старший может ехать справа. Ты, солнышко, как раз и будешь младшим». Хамыца голос сделался грозящим: «Пусть будешь ты раздавлен этой башней, Погибнешь смертью горестной и страшной». Сказавши так, хлестнул коня лихого, Домой помчался, грозный и суровый. А Урызмаг с волнением большим Вошел к алдару гостем дорогим. Когда алдар у входа в дом нагнулся, Вдруг свод высокой башни покачнулся. Вмиг оттащил алдара Урызмаг. Алдар сказал: «Я не пойму никак, Что приключилось, добрый гость, с тобой, Что не пускаешь ты меня домой?» «Должна была та башня развалиться От грозного проклятия Хамыца». Алдар взглянул на эту башню, ввысь, Где трещины косые расползлись. В его глазах от страха потемнело. Но Урызмаг сумел ответить смело: «Когда со мной готов ты породниться, Я обезврежу заговор Хамыца». Свое согласье дал ему алдар, Просил он гостя применить свой дар. И Урызмаг, веселый и бесстрашный, Без размышленья входит в эту башню. Там в самом центре палку он воткнул, Водой целебной облил и вздохнул. И палка корни и ростки пустила И башню снова прочно укрепила. Тогда алдар его в покои ввел, Велел домашним приготовить стол. На вертелах шипели шашлыки, Напитки были сладки и крепки. И вестники народ оповещали: «Готовьтесь к свадьбе, позабыв печали». И все пришли на этот пышный кувд. Танцуют гости, весело поют. Едва заздравную подняли чашу, Как наклонилась вековая башня. В испуге гости бросились бежать, Но Урызмаг им поспешил сказать: «Не омрачайте вы веселье наше». И вот опять подняли гости чаши, И выпрямилась эта башня снова, Опять была крепка ее основа. И не было теперь в округе всей Величественней башни и прочней. Простился нарт с алдаровой семьей И в тот же день увез жену домой. Узнав об этом, мудрая Сатана На месть решилась для себя нежданно И, в зеркало свое взглянув сердито, Заколдовала волны Уарыппа. Вот подъезжает Урызмаг, сияя, К реке великой, деву обнимая. Но лишь реки достигли середины, Забушевали вдруг ее глубины, Нахлынула вода ожесточенно И залила волнами двух влюбленных, О камни ударяя их тела, Под шум немолчный к морю их влекла. Сопротивляясь яростному ветру, В то время в море плавали донбетры И выловили Урызмага вскоре, Красавицу ж не разыскали в море. Они на берег взяли Урызмага, Лечили раны за его отвагу. Тем временем труп девушки нашли, На берег моря скорбно принесли, На берегу западз соорудили И девушку с почетом схоронили. А Урызмаг зарок дал с этих пор: От всех невест он отвращал свой взор И отдавал все силы жизни ратной, Охоте долгой и защите нартов.