В джунглях

Буйволы громко заревели. Оказывается, они еще не ушли. Они тоже спрятались под деревьями и в кустах, поджидая врага. Слоны повернулись задом к реке и каждый засунул хобот себе в рот. Они не издали ни звука. Как и буйволы, они не спускали глаз с леса, бесшумно, как гряда облаков, двигаясь под нами. Бросится ли леопард на оленя? Вот он спрыгнул с ветки. Послышался мягкий удар о землю, шелест листьев и травы, а затем воцарилась тишина.

Но, видимо, не все было кончено. Леопард просто переменил позицию и выбрал другое место, удобное для нападения. Олень прыгнул вправо. Леопард кинулся следом, но путь ему, словно по волшебству, преградили слоны. Оленя уж и след простыл. Теперь он был и безопасности. В слепом бешенстве леопард бросился догонять уходивших буйволов.

— Видно, он умирает с голоду, раз осмелился на это, — сказал отец.

Слоны затрубили и двинулись вслед за леопардом. «Бум! Крак! Хруп!» — со всех сторон трещали кусты и деревья. Лес дрожал. Слоны прошли, и снова, как занавес, спустилась тишина. Вдруг вдалеке послышалось: «Му-у! Му-у! Му-у!» Вожак буйволов вел свое стадо домой.

Потом к реке пришли всякие мелкие зверьки: ласки, лисы, разные представители кошачьей породы. Затем пожаловал тигр. Он не спеша напился, тщательно облизал свою великолепную шкуру и отправился домой с величественным видом могущественного раджи. Из глубины джунглей раздался его жуткий рев, который означал: «Я пообедал. Не бойтесь! Луна сегодня так красива!»

В джунглях началось какое-то движение. Страх исчез, звери успокоились, зная, что можно мирно идти домой. Луна зашла, и беспредельная тишина, словно невидимая армия, овладела джунглями. Казалось, прошли века; но вот трепет пробежал вокруг, словно луна вздумала взойти во второй раз. Это забрезжил рассвет, и громкий хор птичьих голосов грянул гимн солнцу. Мглистые сумерки мгновенно ожили. Деревья, ветви, берег, открытые дали, секунду назад невидимые, заиграли всеми своими красками. И сразу же в ореоле расплавленного золота встало солнце, чудесно преображая своим алым сиянием лик земли. Мы слезли вниз и осмотрели то место, где леопард бросился на буйволов. Бедняга лежал в двухстах шагах от нашего дерева, растоптанный и вдавленный в землю; это было кровавое месиво, ни одна косточка не уцелела. Даже шкура и та никуда не годилась.

— Вот если б и тигр тоже подох!.. — За последнее время Полосатый Брат здорово мне надоел, и я считал его злейшим врагом всего живого, но отец, который выше всего на свете ставил честность, возразил:

— Что ты говоришь, глупец! Тигр благороден; да, он страшен, но помни, есть звери, которые из-за своей низости куда опаснее! Леопард гораздо более скрытен и кровожаден. К тому же, ты сам знаешь, тигр не нападает на людей, если ему почему-либо не довелось раньше отведать человечьей крови; мало того, он даже довольствуется падалью, когда очень голоден. Нет, всемогущий тигр никогда не загрызет человека беспричинно, — заключил отец. — Конечно, когда тигр дряхл и слаб, он может стать коварным и злобным, как леопард. Но он никогда не бывает таким в расцвете сил.

ГЛАВА IV

Моя учеба

Во многих отношениях джунгли — прекрасная школа не только для зверей, но и для ребятишек. Отец был убежден в этом и не думал ни о какой другой школе, пока я не подрос.

— Грамота — опасная штука, — говорил он, — и учиться ей нужно лишь тогда, когда человек кое-что повидает на своем веку.

И вот, прежде чем засесть за книги, я прошел всю лесную науку о повадках тигров и леопардов.

Я изучил обычаи джунглей, тайны природы и место человека среди его собратьев, зверей, на земле и богов на небе. Конечно, это было не только учение, но и нелегкий труд, потому что, изучая жизнь и природу, мы совершали дальние походы. С нами приключалось много такого, что заставляло задуматься над загадками жизни, и это было немаловажной частью моей учебы.

В то время у нас не было другого оружия, кроме луков, стрел и топора. Отец испросил у властей разрешения завести ружье для охоты. Как известно, правительство не разрешает индийцам иметь огнестрельное оружие[1]. Поэтому в Индии столько людей погибает в зубах тигра. Однако изредка власти делают исключение для охотников и бывших военных, и после многих месяцев хлопот отцу удалось получить разрешение; он купил отличное ружье и мог свободно пользоваться им в джунглях. Мы по-прежнему наблюдали жизнь леса и чем больше узнавали, тем меньше губили зверей. Отец не раз повторял мне:

— В джунглях человек должен соблюдать три заповеди: во-первых, никогда нельзя торопиться, во-вторых, нельзя есть мясо и, в-третьих, в сердце не должно быть ни ненависти, ни страха.

Чтобы пояснить первую заповедь, отец рассказал, как он однажды пошел на охоту с двумя молодыми английскими офицерами. Они устроили засаду на дереве в удобном месте, а внизу для приманки привязали козленка. Когда стемнело, пришел леопард и, вероятно заподозрив ловушку, не тронул козленка. Луна светила ярко, и они хорошо видели, как зверь повернулся, должно быть, собираясь уйти. Один из англичан в нетерпении, боясь упустить добычу, не удержался и выстрелил. Стрелял он второпях и, разумеется, не попал. Зверь мгновенно повернулся и прыгнул прямо на них. В темноте не было видно, как это он сумел забраться на дерево так быстро. В свете луны мелькнул его бок, потом белые клыки в разинутой пасти, и вот уж леопард совсем рядом. Никто не успел выстрелить еще раз, да и не было возможности прицелиться. Отец спрыгнул на землю и испустил пронзительный вой — так кричит самка леопарда, призывая на помощь. Зверь вздрогнул, повернулся, и отец в то же мгновение выстрелил ему под лопатку… Так бывает всегда: если крикнуть или бросить в зверя камнем, он, застигнутый врасплох, на миг замрет в удивлении, и охотник успевает хорошо прицелиться. Предупреждая зверя, вы показываете, что нервы у вас крепче, чем у противника, а это уже залог победы.

Говоря о двух других заповедях, отец объяснил мне, что человек или зверь, питающийся мясом, распространяет особый запах, который в джунглях знают все. Поэтому охотник не должен есть мяса. Точно так же люди и животные, испытывая страх или ненависть, распространяют своеобразный запах, который ни с чем не спутаешь, и тонкий нюх жителей джунглей не только предупреждает их о присутствии труса, но и об его слабости.

Отец мой без промаха стрелял из лука и ружья, и я, как ни старался, не мог сравняться с ним в этом искусстве. За пределами Индии никто не поверит рассказам о его удивительной меткости, но тем не менее это правда. Часто, присев где-нибудь у ручья, он указывал на ястреба, сидевшего на верхушке дерева, и говорил:

— Сынок, у тебя глаза острые, спугни-ка камнем вон ту птицу!

Я всегда бывал рад этой игре и бросал камень, а отец, глядя в воду на отражение птицы, целился и в семи случаях из десяти сбивал ястреба. Если он стрелял мимо, то, не говоря ни слова, вскидывал ружье на плечо и шел дальше, если же попадал, то неизменно приговаривал:

— Так-то, сынок, расчет иногда даже полезнее, чем простая зоркость глаза.

Слух у отца был поразительно тонкий, и ночью он стрелял на звук. Когда его что-нибудь отделяло от зверя, он внимательно прислушивался и выжидал, пока дичь выйдет на открытое место, где пуля сможет беспрепятственно настичь ее.

Ходить с ним ночью по джунглям было легко, как днем.

Первым делом отец научил меня узнавать, куда и зачем прошел зверь. Я должен был по следу, запаху и колыханию веток определить, кого нам предстоит встретить. Положим, это медведь. Как его выследить? Есть много способов, но самый верный из них вот какой. Медведи любят лакомиться муравьями. Поэтому я не пропускал ни одного муравейника, внимательно осматривал каждый, чтобы определить, проходил ли здесь зверь. Если муравейник был пуст, значит, медведь сожрал всех насекомых и ушел, теперь он где-нибудь впереди; если же муравьи целы, значит, все в порядке: зверь где-то далеко позади. Медведи хотя и не едят людей, но не выносят их вида. При встрече с человеком медведь бывает очень опасен. Несколько ударов медвежьей лапы могут оказаться смертельными. Ведь от медведя нельзя спастись на дереве, он может полезть следом.

1

Так обстояло дело во времена английского владычества в Индии. — Прим. перев.