Страница 11 из 14
— Ещё бы. Это как у взрослых женщин, только наоборот. Есть существенная разница между 39 и 40. Ладно, не пучь так на меня глаза, сейчас что-нибудь придумаем.
Выходит из комнаты и через минуту возвращается с чем-то непонятным в руках.
— Поспишь пока в моём, — разворачивает свёрток, который на деле оказывается большой мужской футболкой.
— Эм… спасибо… — забираю её из рук Бородача.
— Не за что. Трусы свои не предлагаю, тебе такой фасон не подойдёт. Да и в горошек у меня нет. Всё, спи давай.
— А ваша жена не будет против, что вы меня здесь приютили? — неожиданно спохватываюсь.
Я ведь даже не подумала о том, что раз у Бородача есть дети, значит должна быть и жена. Странно, что она за всё это время так и не вышла. Может, спит крепко?
— Не будет, — отрезает, как-то немного резковато. — А твой Кирюша не будет против, что ты ночуешь у другого мужика?
— Не Кирюша, а Кирилл. Он не сопляк какой-то, чтобы его так называли, а взрослый мужчина.
— Ого, как. И что, взрослый мужчина Кирилл, не против, что ты ночуешь у другого взрослого мужчины? Хотя, о чём это я. Я ж твоя подружка, — усмехается. — Ладно, спи вруха.
— А как вас зовут, кстати?
— Миша.
— Эм… а фамилия?
— А ты что, на меня кредит собралась оформить?
— Нет. Просто должна же я знать, в чьём доме ночую.
— Ой, вот только не строй из себя умную и предусмотрительную. Поздно, Маша. Первое впечатление безвозвратно испорчено.
— Очень смешно.
— А я и не смеюсь. Бурый моя фамилия.
— Как?!
— А у тебя что, ещё и со слухом проблемы?
— Вы хотите сказать, что вас зовут Миша Бурый?
— Хочу и говорю. Всё, спокойной ночи. И свечку я, пожалуй, всё-таки сам погашу. Не хочу завтра на том свете проснуться с подгоревшей задницей.
И действительно тушит свечку двумя пальцами, после чего выходит из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.
Глава 6
Какая крутая горка. Даже не представляю как с неё скатываться. Такое ощущение, что ты упадёшь прямо в пропасть.
— Не бойся, трусишка. Поедем вместе. Я сяду на ватрушку, а ты у меня между ног.
Оборачиваюсь на Макса Новикова, который смотрит на меня с ободряющей улыбкой.
— Вместе? А мы… влезем?
— Конечно. Я буду тебя держать, не волнуйся. Будет весело.
Макс садится на ватрушку, и выжидающе на меня смотрит.
Несмело устраиваюсь у него между ног, и, когда чувствую, как руки Макс обхватывают меня за талию, сердце пускается в пляс.
Он ёрзает, отталкивается и мы катимся. Снег летит в лицо, но я его даже не ощущаю. Единственное, о чём могу думать — это Макс, прижимающийся к моей спине.
А потом… ватрушка переворачивается и мы падаем в огромный сугроб. Макс лежит на мне сверху, наши лица в миллиметре друг от друга.
Странно… я даже не чувствую холода…
Все мысли только о Максе. Никогда бы не могла представить, что моё сердце может стучать так быстро. Как будто сейчас выскочит из грудной клетки.
Он поднимает руку и проходится кончиками пальцев по моей щеке, а потом… лицо Макса неожиданно расплывается. И словно в каком-то киношном спецэффекте трансформируется в… бородатое лицо Миши Бурого.
Какого…
Хочу что-то сказать, но в этот же момент он вдруг берёт и… давит мне на нос. А потом ещё раз, уже сильнее. А на третий раз вообще ощутимо так прижимает, делая из моего бедного носа свиной пятачок.
— Тася, прекрати! Я всё папе расскажу!
— Папа сказал, её лазбудить.
— Ну и буди нормально. Надо взять и потрясти.
В сознание не пойми откуда прорываются отдалённо знакомые голоса, а в следующую секунду я чувствую, как чья-то маленькая ручка касается моего плеча и встряхивает. Надо сказать, весьма ощутимо. От чего я тут же открываю глаза и вижу две пары огромных глаз, смотрящих на меня в упор.
— Ты спис с отклытым лтом. А папа говолит, если спать с отклытым лтом, то залетит муха. Ты за ночь много мух съела?
Рассеянно хлопаю глазами, пока взгляд наконец не фокусируется на двух малышках, которые вчера открыли мне дверь. И только тогда мой мозг запоздало воспроизводит все события предыдущей ночи.
Коттедж.
Машина.
Лес.
Маньяк Миша Бурый.
— Эм… а сколько времени? — приподнявшись на локтях, кидаю взгляд в окно.
Судя по тому, что на улице во всю светит солнце, уже не рано. И снег, слава богу, перестал сыпать. Правда за ночь его навалило не мало.
— Я не жнаю. Я не умею есё по часа смотлеть.
— Почти десять, — отзывается та малышка, что постарше. Если мне не изменяет память, её зовут Вася. Ну и имя для девочки…
А младшую, как я поняла, Тася.
Тася-Вася. Ну… зато запоминать не сложно…
— Папа сказал тебя на завтрак разбудить.
Завтрак это отлично! При мыслях о еде живот тут же скручивает от голода. Я ведь последний раз ела ещё вчера днём. В том кафе, где мы с девочками обсуждали поездку в коттедж. А дома ужинать не стала.
— Папа заставляет меня есть кашу. Она плотивная, — маленькая Тася морщит нос и вытаскивает язык. — А ты любишь кашу?
— Эм… да я, если честно, сейчас и слона готова съесть… Но каша тоже подойдёт, — тут же добавляю, когда Тася хмурит брови.
— Девочки, ну долго вас ждать? — откуда-то из недр дома раздаётся басистый голос Миши Бурого, после которого малышки, как по команде спрыгивают с моей постели и улепётывают из комнаты, сверкая маленькими пятками.
Мда… вот это дисциплина…
А вот мне, честно говоря, вставать вообще не хочется. После вчерашних “приключений” ощущение такое, будто по мне каток проехался — всё тело болит.
Будь моя воля, я бы весь день в кровати провалялась, и даже ела бы в ней. Кстати, мы с Кириллом любим так делать по выходным.
Эта традиция как-то ещё с детства укоренилась. С той поры, когда я проходила реабилитацию. Мне тогда было сложно добираться до гостиной, чтобы поесть вместе со всеми, поэтому я ела в своей комнате.
И Кирилл, чтобы мне не было одиноко, приходил ко мне со всякими вкусностями, мы вместе забирались в кровать, включали кино и жевали.
Мда… боюсь, после вчерашних приключений все наши кроватные посиделки под большой угрозой.
Скинув с себя одеяло, аккуратно поднимаюсь с постели. Пораненное бедро отзывается тупой болью. Вчера это так не ощущалось. Видимо на адреналине. А вот сейчас после сна саднит прям ощутимо.
Огромная мужская футболка то и дело норовит сползти с плеча. Такое ощущение, что я надела на себя одежду великана.
И в чём мне интересно выйти на кухню? Там же, наверно, и хозяйка дома уже встала. Наверняка она будет не в восторге, если перед её домочадцами станет расхаживать полуголая девчонка в футболке, которая, к тому же, её мужу принадлежит.
Кошу взгляд на свой свитер и юбку-пачку и понимаю, что это тем более не вариант. Потому что колготки безвозвратно испорчены, а без них я опять буду светить перед всеми своими трусами.
— Мария Батьковна, вам отдельное приглашение нужно или ковровую дорожку до кухни расстелить? — дверь за спиной резко распахивается и на пороге я вижу Бородача Мишу Бурого.
— А вас стучаться не учили? Может, я тут голая стою!
— А зачем тебе ходить по комнате голой? Или ты из тех извращенцев, которые любят в неглеже шастать?
— Очень смешно. А если серьёзно, мне не во что переодеться. Не могу же я в таком виде выйти к вашим домочадцам.
— Все мои домочадцы тебя уже видели, так что не морочь мне голову и выходи. И на вот, надень. Полы холодные, а судя по твоей комплекции, ты пневмонию способна подхватить даже от вентилятора, — протягивает мне огромные шерстяные носки, размера так сорок шестого.
— Это чьи?
— Тасины.
— Глупая шутка.
— Какой вопрос, такая и шутка. И предвещая последующие твои тупые вопросы, они чистые. Я их всего неделю носил, так что они почти не воняют.
— А вы, я смотрю курсы Петросяна заканчивали?
— Нет, я самородок. Неогранённый алмаз.