Страница 98 из 214
– Да?
– Если прекращаешь проплачивать капсулу, и она снова уходит системе – лучше позаботься, чтобы она блестела идеальной чистотой. Система ценит гигиену, и засранная грязью капсула… ей как серпом по зрительным проводам. Может наказать.
– И серьезно?
– Смотря как поглядеть. Если ушел по солам в минус и спать собираешься на улице – наказание тебе не страшно.
– Лишение капсул?
– Ага. Минималка вроде как трое суток без возможности воспользоваться капсулой. Максималка… я слышал о месяце. Но там у мужика психоз какой-то состоялся, и он набил капсулу рваными кусками высосанной мертвечины. Плуксы троих высосали и ушли. А мужик чудом выжил, раскорячился как-то под потолком, чуть ли не жопой к стене присосался, молитвами поддерживая давление в напряженных булках. Да потом мы туда специально ходили и смотрели. Даже пробовали. Никак не удержаться больше пары минут в обычном упоре. Голый металл и никаких зацепок. А он провисел полчаса! Мы даже обнюхали эти стены – может, клеем каким себя присобачил? Но нет. Никакого намека на клей. Зато следы соли и легкий аромат мужского одеколона «Вот и случилось». Висел, потел и срался. Но как висел? Загадка Окраины… Короче, пока он висел – все это дерьмо видел и слышал. Как спустился – уже веселым и бормочущим – принялся трупешники в капсулу прессовать. И все что-то про райский колумбарий бормотал. Система дохлую начинку стального пирожка не оценила. Вскрыла, дала задание на очистку и доставку, мужика лишила возможности пользоваться капсулой на месяц. Но он не дожил – через две недели коридорного сна плуксы стянули его с выступа и высосали. И снова загадка – свидетели утверждали, что плуксы выбрали именно его, пройдя мимо пары спящих прямо на полу зомби. По запаху одеколона навелись? Как-то так в общем.
– Трогательная история.
– Жизненная.
– А если я оплачу капсулу, но в нее ляжет тот, кому запрещено ими пользоваться?
– Она не закроется.
– Ясно. Спасибо за совет! И за историю.
– Так что насчет продажи? Или пока хотите выбрать что-то себе из находок?
– Глянуть – глянул. – кивнул я. – Но мельком. Так что можно совместить с процессом оценки.
– Отлично. Когда реально приступить? После обеда?
– Прямо сейчас?
– Я только за. Но твоя группа…
Глянув на дрыхнущих бойцов, спросил у безымянного лысого, достигшего средних умений в маскировки лысины:
– Их ведь здесь не потревожат?
– Героев Клоаки? Ни в коем случае. Пусть спокойно спят. Ни персонал, ни гости не потревожат. Я распоряжусь. Если кто сунется несмотря на просьбу – охранники вежливо и тихо выведут нехорошего гоблина наружу и попрыгают на его ребрах.
– Ценю хорошее обслуживание. Тогда вперед.
Тихо сползя с выступа, прислушался к ощущениям и понял, что чувствую себя великолепно. Полностью исчез зуд, ни малейших болевых ощущений, перестали слезиться пораженные туманом глаза. Благодарная система вколола нам что-то действительно действенное. При этом не малейшего следа наркотической эйфории, этой частой спутницы мощных лекарств. Откуда, интересно, я про это знаю? У меня на торсе нет следов старых ранений – тщательно проверил. Но… их и не должно быть. Раз нам стирают память – то должны стирать и прочие внешние признаки прежней жизни. Татуировки, шрамы от пуль и ножей. Отсутствующие пальцы и конечности не в счет – все равно руки-ноги отрезают, а по выданным ты можешь задуматься о чьей-то чужой жизни, но точно не о своей. Глаза…
Догнал крепыша у выхода, где он перекинулся парой слов с понятливыми охранниками. Каждый их стоящих у входа вышибал протянул мне руку, уважительно потряс, сказал пару одобряющих слов. И это было искренне, а не по причине того, что мы часто сюда захаживаем и общаемся с руководством бригады. Еще раз убедился, что в этом мире все более… искренне… более… громко… Никак не получается описать это состояние конкретней. Но сейчас меня беспокоят другие вопросы.
Пока шагали к капсуле, начал с только что пришедшего в голову.
– Бывает, что гоблины появляются на Окраине одноглазыми или слепыми?
– В смысле – сразу при побудке? От рождения?
– Ага.
– Никогда о таком не слышал. Вообще никогда. И все рождаются с руками-ногами.
– Понял. А проблемы со зрением? Близорукость? Дальнозоркость? Косоглазие?
– Никогда. Пока плукс тебе глаз не выбьет – видишь зорко как орел коридорный! Хм… а я ведь я даже и не задумывался об этом раньше. Самому интересно стало. Ну-ка давай еще вопросы. Дам нагрузку на мозговой коктейль.
– Как? – хмыкнул я. – Мозговой коктейль? Нелестно ты о своих мозгах.
– Так у всех у нас мозговой коктейль в кокосовом орехе на плечах булькает. Ты не слышал о красных плуксах?
– Расскажи леденящих подробностей…
– Они всегда присасываются к головам, Оди, – крепыш остановился, удивленно на меня уставился: – Ты чего? Чаще всего красные плуксы попадают на Окраину из Стылой Клоаки. Где-то там у них есть проход. Во вскрываемых гнездах они тоже встречаются, но куда реже. И если обычным плуксам лишь бы зацепить и присосаться к любой части тела – шла б в пасть кровь и шинкованное мяско – то красным плуксам подавай мозги. Быстрые, далеко и высоко прыгают, никогда не бывают слишком большими. Если попадутся в связке с мандаринами, то и сверху свалиться на голову могут. Это из реальных и проверенных фактов. Из мифов – якобы красные могут срезать подбородочную лямку и стаскивать с упавшего бойца шлем, чтобы без помех присосаться к голове. Сам не видел. Но мы часто находим в дальних коридорах дохлых гоблинов и орков. И порой рядом с ними валяются содранные шлемы… Погоди. И вы нырнули в туман, не зная о красных плуксах?
– Так логично же. – усмехнулся я. – Знай мы о мозгососах – раз пять бы подумали. Сколько всего видов плуксов встречается?
– На Окраине? Серые бойцы, оранжевые командиры, красные мозгососы, серые домоседы. Последние гнезда не покидают.
– Почему?
– А я знаю?
– Трутни?
– С чего бы? Хотя… но самки-то в гнезде нет.
– Нет?
– Даже ни намека на женское начало. – хохотнул крепыш. – Парадокс, да? Яйца есть – ну или икра, хотя какая разница по сути? Икра есть. А матки нет… Если серые это трутни… то, с кем они там в гнезде страстно вибрируют? С друг дружкой? А яйца тогда откуда берутся? И только не говори, что мужики и сами при нужде могут.
– А как вообще поняли, что матки нет? А с чего решили, что серые это мужики?
– Так ведь матка она же должна быть огромной, верно? С пузом длиннющим.
– Нет. – уверенно ответил я. – Этот подход здесь не прокатывает. Плуксы непохожи на муравьев или пчел.
– Да насрать, если честно. – приостановившись, крепыш заглянул мне в глаза и повторил: – Насрать. Как я считаю – их просто надо уничтожать. Методично и быстро. Давить каждую икринку, рубить каждого плукса. Не надо искать к этой гадости особые подходы. Не надо их изучать. Мы для них просто пища. И нам их всех не перебить. Откуда-нибудь да вылезет еще несколько. Ну и отлично – нам больше работы и мяса. Понимаешь?
– Понимаю. – согласился я, пристально изучая глаза стоящего напротив крепыша. – А ты в курсе, что у тебя глаза друг от друга чуток по цвету отличаются?
– Ага. Девкам нравится. Но у меня оба глаза карие. А у некоторых один зеленый – другой синий или серый. Еще круче выглядит. Завидуешь?
– Есть немного. – хмыкнул я. – И много таких разноглазых?
– Не особая редкость.
– Понял. А насчет плуксов – их гнездо ведь что-то вроде мешка из кожи и мяса, верно?
– О… только не начинай. – помотал головой крепыш. – Давай, скажи мне, что мясное гнездо плуксов – и есть их матка. Ага. И все они дружно живут прямо внутри нее. Да это невозможно!
– Расскажи это кенгуру. – пожал я плечами. – Или другим сумчатым. Это эволюция. А у нее свои причуды. Хотя, если честно, мне больше интересно другое – что вообще такое эти плуксы? У нас блокирована память. Хорошо. Но я помню про медведей, про крыс, пауков. Да если покопаться в голове – пару часов без остановки смогу животных и насекомых перечислять.