Страница 86 из 88
— Так что да, я действительно хотела тебя. Но я была дурочкой, что отдалась фантазиям о тебе. Потому что под всей этой красотой и бравадой ты просто страдающий манией величия без совести. По крайней мере, это то, чем ты пытаешься быть.
Мои слова приходят все быстрее и быстрее. Теперь, когда я начала, мне трудно остановиться. Тот факт, что он просто стоит там и смотрит на меня, помогает мне продолжать рассказывать обо всем, что я месяцами пыталась осветить.
— Потому что какая-то часть тебя чувствует, что тебе есть что доказывать отцу. Лучше быть роботом и монстром, чем признать, что ты человек с настоящими чувствами.
Его рот расплывается в медленной, угрожающей ухмылке. — Думаешь, ты меня всего поняла, да?
Я пожимаю плечами, отказываясь бояться. — Может быть, да.
— Я никогда никого не впускал. Ты ничем не отличаешься.
— Я думаю, это как раз то, во что ты хочешь, чтобы я поверила.
Он бессердечно смеется. — Ты льстишь себе здесь.
— Тогда ответь мне на это, — бросаю я вызов. — Почему тебя так чертовски злит тот факт, что у меня с Максимом есть ребенок?
Его глаза вспыхивают предупреждением, но я не собираюсь отступать сейчас. Я прижимаюсь к его груди. Мне приходится вытягивать шею назад, чтобы посмотреть на него, но я даже не моргаю, когда встречаюсь с ним взглядом.
— Ты пытался создать иллюзию, что у меня есть все чувства, а ты дергаешь за ниточки. Но ты был внутри меня, Исаак. Я видела выражение твоих глаз, когда ты пришел. Я знаю, что ты чувствуешь больше, чем хочешь, чтобы я поверила.
Я поднимаю руку, готовая коснуться его щеки, но он хватает меня за запястье и выворачивает его назад.
— Ты делаешь мне больно, — спокойно говорю я.
— Вот что бывает, когда играешь в опасную игру, kiska.
— Я думала, ты любишь игры, — возражаю я. — Особенно опасные.
— Ты любитель, Камила.
— Я тоже быстро учусь.
— Недостаточно быстро.
Я сужаю глаза, осознавая, что его эрекция пронзает меня в бедро. — Скажи мне кое-что, Исаак: ты спал с кем-нибудь еще с тех пор, как я стала твоей женой?
Его глаза напряжены. Впервые с тех пор, как он спустился сюда, он колеблется.
И впервые с тех пор, как мы встретились, я уверена.
— У тебя не было никого, не так ли? Ты был мне верен.
Я смеюсь от удивления. Я чувствую себя такой живой и всемогущей, как будто все кристально ясно, и все истины в моих руках, и все, что мне нужно сделать, это оглянуться вокруг, чтобы увидеть полную и полную картину всего, что Исаак потратил месяцы и годы, пытаясь скрыть и маскировка.
— Верен своей фальшивой жене, которую заставил жениться, чтобы отомстить двоюродному брату. Я думаю, ты что-то забыл: ты женился на мне, Исаак. Ты выдал себя одним движением. Мужчина, который не хочет ни жены, ни семьи. Ты ведь хотел меня, не так ли? Ты хотел меня сильнее, чем когда-либо хотел чего-либо за всю свою жалкую жизнь.
Внезапно он хватает меня и разворачивает, затем швыряет меня о стену с такой силой, что дыхание вырывается из моего тела потоком.
— Да, kiska , я хотел тебя, — рычит он, проводя губами по моей изогнутой шее. — Я чертовски хотел твое тело. Я хотел сладких наслаждений твоей киски. И я это получил.
Я встречаюсь с ним взглядом. Нас разделяет полдюйма. Я практически могу сосчитать ресницы, обмахивающие его взгляд. — Прекрасно. У тебя была я. Так что, если тебе действительно плевать на что-то, почему тебе этого мало?
Я чувствую тепло его губ. Я знаю, что должно произойти. Как и он. Моя киска пульсирует в ожидании неизбежного.
И как раз в тот момент, когда мы собираемся собраться вместе в созданной нами буре, дверь распахивается.
— Исаак!
Исаак оборачивается, хотя половина его тела все еще прижимается ко мне.
— Что за хрень? — рычит он на Богдана в дверях.
— Чертовы полицейские у наших ворот.
— Копы?
Богдан кивает. — Эрик Келлер у руля. Кто-то сообщил им о местонахождении Камилы.
— Черт, — рычит Исаак. Он хватает меня за запястье и тащит из комнаты.
— Куда мы идем?
— Где-то мы можем закончить это. — Он гонит меня по дому так быстро, что я снова и снова спотыкаюсь, но он не дает мне упасть и не замедляется.
— Богдан, сдерживай их, сколько сможешь.
— У них есть ордер, Исаак.
— Задержи их! — он лает. Мы, спотыкаясь, спускаемся по лестнице в затемненное пространство, о существовании которого я не подозревала?
— Куда ты меня ведёшь? — требую я, пока мы достигаем дна.
В ответ он щелкает выключателем. Мы стоим в чем-то похожем на подвал. Отнюдь не ужастик, но ряд ячеек в углу уж точно не внушает особой веры.
— Я туда не пойду, — говорю я ему, изо всех сил пытаясь вырваться из его хватки. — Вместо этого тебе придется убить меня.
Он с отвращением отпускает мою руку. — Не надо быть такой чертовски драматичной. Ты не войдешь в камеру.
— Я не? Почему…?
— Это самое безопасное место в поместье. Пройдет некоторое время, прежде чем они доберутся сюда.
— Ох
Я оглядываюсь на маленькие темные камеры. Бетонные шлакоблоки вычищены дочиста, но меня не покидает жуткое ощущение, что они были свидетелями ужасных вещей.
— Ты действительно держишь здесь людей? — Я спрашиваю.
— Когда я должен.
— И ты собираешься держать меня здесь?
— Если ты меня заставишь.
Я смотрю на него, пытаясь увидеть человека, которого, как мне казалось, я знала за пределами маски контроля. Становится все труднее и труднее.
И это сводит меня с ума.
Меня чертовски бесит, что он позиционирует себя как этот большой, крутой братва-дон. Но, в конце концов, он все еще напуганный маленький мальчик, пострадавший от жестокости своего отца. Он думает, что это сформировало его.
Он ошибается.
Это сломало его.
— Да пошел ты! — кричу я внезапно. — Пошел ты, если думаешь, что единственная причина, по которой я раздвинула перед тобой ноги, — это манипулировать тобой. Пошел ты за то, что думаешь, что я такн же, как ты. Я нет, Исаак. Я совсем не такой, как ты. Я человек с душой, с чувствами, который любит и любим, и я этого не боюсь. Меня не пугает то, что я забочусь о тебе.
Я делаю шаг вперед и хлопаю ладонями по его груди. С таким же успехом я могла бы биться о стальную стену за всю пользу, которую она мне приносит. Тем не менее, приятно чувствовать себя физически. Приятно пользоваться руками.
Большая часть моей ярости теряется в рыданиях. — Ты чертовски умный, — говорю я. — Ты так чертовски владеешь собой. У тебя всегда есть ответы на все вопросы. Но все же, несмотря на все это, ты не видишь, не так ли? Ты не видишь самого важного.
Его маска бесстрастности чуть-чуть спадает. Его брови сходятся вместе, прежде чем снова разглаживаются.
— Какого черта ты несешь?
Я подхожу прямо к нему, пока кончики моих пальцев ног не совпадут с кончиками его пальцев.
— Джо, — говорю я. — Моя дочь.
— Так, что о ней?
— Она не Максима. Он даже не знает, что у меня есть ребенок.
Он хмурится.
— Тебе нужен мой секрет, Исаак? Вот она: моя дочь родилась через восемь месяцев после того, как я попала в программу защиты свидетелей. Ей пять с половиной лет.
И просто для драматического эффекта я добавляю ненужный довод.
— Она Воробьева, да. Но она никогда не была Максима. Она твоя.