Бархатный дьявол

Ками делает крошечный глоток своего белого вина и дрожащими пальцами ставит его обратно на стол. — Я читаю, — вдруг выпаливает она.

— Книги?

— Нет, открытки, — отрезает она. — Да, конечно, книги.

— Какие книги?

— Хорошие книги. Классика. Остин, Диккенс, Дю Морье, Шекспир. Что-то в этом роде.

— Шекспир, да? — Я размышляю. Я поглаживаю свою гладко выбритую челюсть. — Ты кажешься мне девушкой типа короля Лира. Я всегда предпочитал Гамлета.

Ее глаза вскакивают на лоб. — Ты читал Гамлета?

— Я должен обидеться на твое удивление?

Она виновато краснеет. — Извини. Я просто… Ты не похож на большого читателя.

— Так что да, я должен обидеться.

Смех срывается с ее губ. Я не могу оторвать глаз от ее чертовой улыбки.

Такой чертовски невинный.

Я смотрю на нее без сожаления. Румянец распространился по ее щекам и опустился на грудь. Вершины ее грудей теперь розовые. Просят внимания.

Ее зеленые глаза блестят, переливаясь волнением и адреналином от того, что она выходит за рамки четких линий своей жизни. Она начитанная и тихая, тихоня, девушка, держащаяся подальше от дороги. Моя полярная чертова противоположность.

И я замечаю, что она наклоняется ко мне. Точно так же, как я не могу не наклониться к ней.

Наши тела ищут друг друга.

Тот факт, что я еще не прикоснулся к ней, кроме того мимолетного поцелуя в щеку, кажется смешным. Чертовски оскорбительно. Мне не терпится сорвать с нее это платье и облизать ее до бедер.

— Что еще ты читал? — настаивает она. — Или ты просто выбрасываешь строчку Гамлета, чтобы произвести впечатление на женщин?

—Почему у меня такое ощущение, что меня проверяют?

Она берет бокал с вином и пожимает плечами в жесте роковой женщины. Мне нравится ее огонь, ее дерзость. — Я заставляю тебя нервничать? — она дразнит.

— Я никогда не нервничаю. Просто заинтригован.

— Судя по вопросу?

— Тобой.

Она почти сникла под пристальным моим взглядом. Может быть, это слишком много для такой девушки, как она. Она не привыкла к такому мужчине, как я. Человек, который не боится брать то, что хочет.

Но затем, в последний момент, она отчаянно втягивает воздух и выпрямляется.

Плечи расправлены, глаза вперед, позвоночник высокий, она смотрит мне в глаза и встречает огонь огнем.

Мне никогда не было тяжелее.

— Чтобы ответить на твой вопрос, я прочитал довольно много. Достоевский. Толстой. Булгаков. Пушкин. Гоголь. Назвать несколько.

— Все русские авторы, — говорит она. — Я правильно понимаю, что ты тоже?

Я киваю.

— Воробьев, — бормочет она, задумчиво сдвинув брови. — Почему мне кажется, что я уже слышала это имя раньше?

Я ничего не отдаю. Братва — не самая частая тема для обсуждения в этом городе. В основном потому, что копам не нравится признавать, что они не контролируют ни меня, ни моих людей.

Но и мы не секрет.

— Я не мог сказать.

Она улыбается. — Это ты опять загадочный?

— Может, тебе стоит задать еще один вопрос.

Она поджимает губы. — Отлично. Что ты делаешь?

— Много, — неопределенно отвечаю я. — У меня много разных предприятий.

— Пожалуйста, не говори, что ты «самостоятельный человек», — говорит она. — Реджи сказал это сегодня раз тридцать, и от одной только этой фразы меня тошнит.

Я ухмыляюсь. — В некотором смысле да; в других –нет, — говорю я. — Но я усердно работал над их созданием и расширением. Так что не стоит думать, что я…

— Ребенок из трастового фонда?

Я ухмыляюсь. — Я уже давно не ребенок.

Ее улыбка медленно исчезает. — Я верю в это.

Когда мы погружаемся в тишину, зрительный контакт между нами приобретает другой ритм. Помехи в воздухе накаляются как никогда.

Я уже видел зеленые глаза. Но не такие, как у нее. Цвет мягкий, сочный. Зелень, которую вы замечаете в складках океана, колеблется между глубоким синим и мутно-серым.

Она отводит взгляд от меня, разрывая зрительный контакт. — Ресторан опустел, — отмечает она.

Я оглядываюсь, понимая, что она права. Мы единственные двое все еще сидим за столом, хотя персонал все еще слоняется вокруг, убирая.

Улицы тоже опустели. За исключением моего бронированного G-Wagon, который припаркован через улицу, прямо перед внедорожником, в котором находится моя личная охрана.

Когда я смотрю в окно, что-то бросается мне в глаза. Человек, стоящий почти вне поля зрения. Он среднего роста, лысеет на макушке и носит одежду, которая выглядит так, будто он украл ее из приюта для бездомных.

Но направление его взгляда привлекает мое внимание.

Потому что он смотрит не на меня.

Это Ками.

И это не случайный взгляд подонка, разглядывающего красивую женщину в маленьком черном платье. Это больше, чем это. За его взглядом скрывается намерение.

Мне это чертовски не нравится.

Но я отмахиваюсь от этой мысли, и в этот момент мужчина выпрямляется и исчезает в ночи. Я параноик без причины. Моя встреча все еще держит меня в напряжении.

— Исаак?

Звук моего имени, слетающего с ее языка, кажется странным, чертовски эротичным.

Мой член был твердым уже целый час, и он начинает становиться болезненным.

— Ты в порядке?

— Почему ты спрашиваешь?

— Ты просто выглядишь так, будто сейчас очень сильно концентрируешься.

Я улыбаюсь. — Не беспокойся об этом. Просто бизнес.

— Ты до сих пор не сказал мне, чем занимаются эти твои предприятия, — отмечает она.

— Потому что это не важно.

Она пожимает плечами. — Полагаю, у нас все равно нет на это времени, — говорит она. — Уже поздно. Они захотят закрыться.

— Они будут оставаться открытыми столько, сколько мне нужно.

Она задумывается об этом на мгновение. — Это твой способ сказать мне, что ты важен?

— Делай выводы какие хочешь.

Она внимательно смотрит на меня, рассматривая мой костюм Dolce и часы Hublot на моем запястье.

— Ты важен, — догадывается она. — И опасен.

Я наклоняюсь. — Не тебе, — говорю я ей. — Не сейчас.

Она выдыхает и отклоняется от меня с едва сдерживаемой дрожью. — Я… я должна вернуться домой. — Она вскакивает со своего места на ноги.

— Если хочешь, — говорю я, поднимаясь ей навстречу. — Но ты действительно этого хочешь?

— Уже поздно, — говорит она. — Чего я хочу прямо сейчас, так это вернуться домой.

Я киваю и щелкаю пальцами. Метрдотель выбегает вперед, протягивая пальто Ками. Я беру его у него и предлагаю ей. Она долго колеблется, но в конце концов поворачивается и позволяет мне надеть его себе на руки.

Меня угощают видом ее платья с открытой спиной. Изящный изгиб ее позвоночника.

Вся эта красивая кожа, загорелая и гладкая. Мои пальцы покалывают от потребности прикоснуться к каждому дюйму ее тела.

Когда пальто ложится ей на плечи, я оставляю руки там, чтобы пригвоздить ее к месту. Я чувствую, как она напрягается.

Наклоняясь, я прикасаюсь губами к ее мочке уха и шепчу: — Ну, kiska, чего я хочу прямо сейчас, так это отвести тебя в ванную и трахать на стойке, пока ты не кончишь с криком мне в ухо.

Она отрывается от меня и кружится, как только слова слетают с моего рта. Ее глаза широко раскрыты, а щеки раскраснелись. Она пытается выглядеть обиженной.

Но я вижу это по ее лицу: она хочет того же, черт возьми.