Страница 15 из 88
Когда я думаю о звуках, перемежающихся фоном моей жизни, все, что я слышу, это тишина и сожаление.
— Где дети? — спрашиваю я, мой голос сорвался на последнем слове.
— Играют в саду. Хочешь поговорить с…
— Нет! — выпалила я. — Нет, я, эм… я поговорю с ними потом.
— Ты уверена? — спрашивает Бри. — Она прямо здесь.
— Просто скажи мне, как она поживает.
— Тоже самое. Счастливый, здоровый. И скучаю по тебе, конечно.
Я кусаю губу и сажусь, стараясь не потревожить армаду шпилек, удерживающих мои волосы на месте.
— А она? — шепчу я. — Она действительно скучает по мне?
— Ты же знаешь, Ками.
Слеза скатывается по моей щеке, но я сохраняю ровный голос, когда говорю.
— Прошло два года, — говорю я. — Два года, как я ее не видела. Два года, как я тебя не видела.
— Ками… — предупреждает Бри, ее тон меняется.
Это голос, который она использует, когда знает, что мне нужна мать. Наша настоящая мама, наверное, сейчас сидит на качелях на крыльце дома, в котором мы выросли.
Папа, вероятно, занимается садоводством, счастливый как моллюск, копаясь на своем маленьком участке земли.
— Ками, послушай меня. Ты сделала выбор. И это было хорошо.
— Я знаю…
— Ей нужна стабильность и безопасность.
Я киваю.
— Ты дала ей это.
— Нет, — поправляю я. — Вообще-то ты это сделала.
— Потому что ты доверила мне ее.
Я грустно улыбаюсь. — Кому еще я могла бы довериться?
— Никому. У тебя отличный вкус на сестер.
Я не могу сдержать сопливого смеха. — Все остальные были взяты, — дразню я в ответ.
— В любом случае, как ты себя чувствуешь? — она давит. Я шумно выдыхаю. Бри смеется.
— Это хорошо, да?
— Он хороший человек, Бри, — говорю я. — Он добр ко мне. Может быть, не всегда самый внимательный, но все же… — Я практически слышу, как она хмурится.
— Что ты имеешь в виду? — Я не знаю, почему я проговорилась. Брианна сообразительна — она никогда не пропустит такой тонкий намек.
— Ничего, — быстро говорю я. — Абсолютно ничего. Просто он занятой человек.
— Слишком занят для тебя?
— Бри, — говорю я, быстро отступая, чтобы свести концы с концами, — я просто немного нервничаю, ладно? Я не это имела в виду. Он был ко мне лучше, чем я того заслуживаю.
— Что черт возьми, это значит?
— Значит, я… я ему не говорила, — наконец признаюсь я. Я вздрагиваю, как только слова срываются с моих губ. Я трусиха. Слабая, жалкая трусиха.
— Ох.
— Ох? — Я говорю. — Вот и все?
— Ками, есть причина, по которой тебе сказали держать Джо в секрете, — говорит она. — Конечно, ты бы нервничала, если бы рассказала кому-нибудь о ней.
— Мы говорим не о ком угодно, Бри, — напоминаю я ей. — Это Алекс. Менее чем через четыре часа он станет моим мужем.
— И когда он станет твоим мужем, ты сможешь ему сказать.
— Это будет похоже на предательство. Он возненавидит меня за то, что я храню от него такой большой секрет.
— Он знает, что ты участвуешь в Программе защиты свидетелей. Это был довольно большой секрет, который ты ему доверила.
— Это не одно и то же, Бри.
— Ками, все сводится к одному: как ты думаешь, Алекс хороший человек?
Я не должна колебаться. Слишком поздно для этого.
Но я делаю.
— …Ками?
— Конечно, я думаю, что он хороший человек, — говорю я. — Просто я знаю его всего полтора года. Этого достаточно, чтобы узнать кого-нибудь? Гораздо меньше кого-то, кому ты планируешь посвятить себя до конца своей жизни?
— Ты снова слишком много думала.
— Всегда.
— Тогда позволь мне задать тебе еще один вопрос: ты веришь, что он любит тебя?
Я думаю о последних восемнадцати месяцах с Алексом. Как агрессивно он ухаживал за мной. Как щедро он осыпал меня одним дорогим подарком за другим.
Он был щедрым, целеустремленным и обаятельным.
Но было ли что-то из этого любовью?
Через три месяца после нашей первой встречи он сказал мне, что влюбляется в меня.
За ужином он держал меня за руку и сказал, что ни одна женщина никогда не заставляла его чувствовать, что все его мечты и цели наконец-то стали достижимыми.
Это было прекрасное чувство. Я увлеклась моментом, и мне было легко влюбиться в него. Еще легче после более чем четырех лет изоляции и одиночества, когда моя прежняя жизнь была вырвана из меня в мгновение ока.
Когда я была с Алексом Ройстоном, мне казалось, что я возвращаю маленькую часть своей жизни.
Наверное, я просто никогда не ожидала, что все будет развиваться так быстро. Я никогда не верила, что смогу удержать его внимание. Не долгосрочно. Это какая-то ненависть к себе? Самосаботаж? Само-что-то-не-так-хорошо, по крайней мере.
Может быть, именно поэтому я поделилась первым секретом, когда назвала ему свое настоящее имя, — потому что я думала, что это обрушит весь карточный домик. Я не была Эмили Кунис. Я была Камилой Феррара. И я лгала ему, пока мы знали друг друга.
Я была так уверена, что он побежит в другом направлении. Но он стоял на своем. Настаивал, что все еще хочет жениться на мне. Мало того, он поклялся, что предоставит мне защиту, которую в настоящее время обеспечивает Служба маршалов Соединенных Штатов.
Он был богат и могущественен, и он мог делать то, что говорил.
Он мог защитить меня.
Мы могли бы вернуться в Штаты.
Мы могли бы быть счастливы.
После этого, как я могла ему отказать? Более того, как я могла рисковать всем этим, рассказывая ему о Джо? Нет, оно того не стоило. Этот секрет останется сокрытым до тех пор, пока я не придумаю, что делать дальше.
— Я думаю, он любит меня, — говорю я в долгой тишине.
— Тогда ладно. Так что он поймет.
Но я не уверена.
Алекс никогда не был ничем иным, как потрясающим со мной. Но я знаю, что у него есть характер. Я знаю, что у него высокие стандарты. Я знаю, что он ценит верность превыше всего.
Я послушала достаточно его деловых звонков, чтобы понять, что в нем есть какая-то тьма. Он никогда не показывал ее мне, но я знаю, что она там. Я боюсь, что произойдет, если я вытащу ее на поверхность.
Участие в программе защиты свидетелей — это одно.
Наличие тайной дочери - другое.
— Просто спрашиваю здесь, так что не стесняйся игнорировать меня, — говорит Бри, — но что случилось? Я думала, ты собиралась рассказать ему на прошлой неделе.
— Я струсила, — признаюсь я. — Я просто продолжала думать обо всех других вопросах, на которые мне придется ответить.
— Я знаю, милая. Это сложно.
— Он захочет узнать, кто ее отец, Бри.
— Этот секрет нужно унести с собой в могилу,— тут же говорит она. — Ты знаешь, что это правильно? Он никогда не узнает. Никто не может.
Я киваю и понимаю, что Бри меня не видит. — Я знаю, — говорю я. — Но это означает еще одну ложь.
— Необходимую.
— Да, необходимую, — повторяю я, но это не уменьшает моей вины. — Бри?
— Да любовь?
— Ты же не думаешь, что я ошибаюсь?
Она колеблется на мгновение, и я больше всего на свете хочу, чтобы она была сейчас со мной. Мне нужно обнять Бри. Никто не любит тебя так, как сестра.
— Это похоже на ошибку?
— Не знаю, — говорю. — Может иногда. Возможно, нет. — Я грустно улыбаюсь. — Я бы хотела, чтобы ты была здесь сегодня. Я хочу, чтобы вы все были здесь.
— Я знаю. Не могу поверить, что моя младшая сестра выходит замуж, а меня там не будет.