Маска

Подумать только, это была его записка с желаниями…

— Серьезно? Ты? Работала?..

Ирка агрессивно зашептала.

— Да, а что такое? Я же говорила, что теперь всё будет по-другому! Я буду ответственнее, честно. А ещё, между прочим, я неплохая хозяйка, да, Виолетт? У меня было время всё обдумать! Может, из меня и мама выйдет неплохая, раз ты так хочешь…

Думаю, строгий безэмоциональный Стас сейчас, открыв рот, уставился на свою жену. Вот, что такое настоящее Новогоднее чудо. Мои метаморфозы на фоне Иркиных блекли. И я бы присоединилась к изумлению Стаса, но не могла отвести взгляд от солиста, окружённого фиолетовым светом софит. Он всё ещё берёг свой голос от публики до ближайшей строчки, но выглядел, словно осознающий свою привлекательность змей-искуситель.

Как парень, по которому можно сойти с ума.

Моё тело свело от восторга. Изнутри что-то живое рьяно забилось в припадках, просясь наружу. Если бы я отпустила это в мир, то не смогла усидеть на месте. Вскочила бы и затряслась, как от чесотки, выставив себя полной кретинкой.

Ресторан наполнился отдаленным звоном маленьких колокольчиков. Лекса занёс ладонь над струнами. От пульса моего взволнованного сердца заложило уши, и больше я не слышала себя.

На связи был кто-то другой. Как говорит Александр Вадимович — Вилеттуся.

Именно она задним числом сочла за честь принятый у Муратова зачёт и приготовилась радостно хлопать в ритм песням своего студента. Я отказывалась верить, что это была действительно я.

Так, выход совсем рядом…

В ресторане раздалась громкая ритмичная музыка, а от басов задрожали стёкла. Девушки подоставали телефоны, принявшись снимать выступление, и даже Ирка оказалась в их числе.

А я ждала, когда его голос окончательно умертвит мою гордость. Хотелось попрощаться с ней достойно.

— Однажды холода Привели меня В замок изо льда. И осколки слез, Что слетали вновь, Впились в рукава.

Я прятался, но ты нашла. Кай и Снежная Королева…

Ты укрыла меня сугробами белыми! Белыми-белыми-белыми-белыми-белыми! И лишила Сна и рассудка! Я желаю лишь снова встретиться! Как скоро? Повеет холодом, Ты взглянешь жестоко-жестоко-жестоко, и медленно в метели закружится пепел.

Муратов сладко мурлыкал в микрофон и ловко обращался с гитарой, словно ему не стоило это и капельки усилий. От него исходили гипнотические чары, несокрушимая уверенность. До тех пор, пока парень не обнаружил ту, что бледнее злополучного сугроба сидит у окна и слушает его без сердцебиения.

Я была далеко не ценителем искусства и просто законченным циником. Но от звучащих на весь ресторан метафор о Снежной Королеве мне невыносимо захотелось улыбаться. И как я не старалась заставить своё искривившееся лицо принять равнодушный вид… Я почему-то была счастлива.

Просто улыбалась и держалась, чтобы не выдавать дух, покинувший обмякшее тело.

Эта песня, что, про меня?

Плутоватый взгляд скользнул по моему лицу, а затем изумленно округлился. Пальцы продолжали ловко зажимать струны, а чувственный рот исполнял песню будто отдельно от своего обладателя. Лекса… Слегка испугался.

Хах, бедняга.

Неужели почувствовал себя жертвой сюжета своей песни? Я-то думала, это мне должно быть неловко…

Но он не долго позволил мне наслаждаться своим замешательством. Лекса решительно с ним совладал, подобравшись к припеву, и принялся на надрыв кричать свою исповедь.

Возвращаясь и возвращаясь ко мне взглядом.

«…Лишила сна и рассудка, Я желаю лишь снова встретиться»!

Это он и имел ввиду, написав мою фамилию? Нам двоим нужен был повод увидеться. Может, стоило отправить его на пересдачу?..

Незаметно, под столом моя нога начала раскачиваться в такт песни, под которую зал уже успел действительно сойти с ума. В ресторане горело множество экранов телефонов. Люди откуда-то знали слова и подпевали.

Все они даже не подозревали, что Снежная Королева старше Кая почти на десяток лет.

Но это не мешало ей греть уши. Обустраиваться восторгу всё глубже и основательнее в грудной клетке. Не наслаждаться бархатным голосом Муратова было запредельно трудно даже такой дурацкой Вилке, как я.

— Bridge, спасибо за тёплый приём! Вы такие красивые и громкие!..

Очнувшись от гипноза Муратова, я обнаружила, как зрители купают группу в аплодисментах, и решила к ним присоединиться. Вскользь подсмотрела за реакцией Ирки со Стасом, но тут же резко вернулась к ним взглядом. Э-э-э…

— Я так и знала! Между вами что-то есть! — Иришка многозначительно вскинула бровями.

Её муж очень долго сверлил меня взглядом, напоминая о существовании чувства стыда. Неизвестно, о чем он размышлял на самом деле, но я на всякий случай отвесила себе вымышленную пощечину. Ира могла тогда хотя бы не упоминать, что Лекса — студент.

Спокойно, мальчик просто поёт песни о своих ровесницах и зарабатывает на корпоративах…

— Ты про что? — закатила я глаза.

Боже! Да, именно он. Значит, не одной мне показалось, что песня посвящена мне. Благо, Муратов продолжил интимно хрипеть в микрофон, оставив нас с Иркой без продолжения тупого диалога.

— Это была песня из альбома, который мы выпустим уже в январе! — не иначе, как хит, раз публика подпевала. — А сейчас, в честь наступающего нового года, мы исполним для вас новую песню, которую раньше вы не слышали. "Маска"!

Мы сцепились с Муратовым взглядами сквозь множество забитых зрителями столиков.

Забавно, что я слушаю твою музыку? Да ещё и в эту ночь. Самое удивительное, что мне нравится.

Он мягко улыбнулся, не отводя взгляд, и в ответ мои губы дрогнули.

Ну всё! Хватит пялиться! Публика ревнует, и дяденьки-музыканты будут сейчас ругаться!

От неловкости я растерла ладонями ляжки и отвернулась к окну.

Давай сюда свою новую песню!

Его силуэт дрогнул в отражении стекла, и я поежилась. Со сцены раздалось бурчание гитары. А затем и рычащая, протяжная вокальная партия.

— Выучил твой взгляд. Ты не умеешь врать.

Эй!

— Но сложно так призна-ать, Что проще закричать…

Резво вступили ударные, предвещая озорной припев, и я не выдержала. Соскучилась по личику Муратова.

— Только не снимай с меня маску! Не снимай с меня маску! Не оставляй меня наедине с опасностью Предстать настоящей Среди сотен монстров в блестящей маске. Не оставляй!

Обалдел?

Нет! Ну это уже слишком! Не в бровь, а в глаз!

— Я не боюсь тебя! Я знаю, ты не та, Кем видишься во снах, Ты жестко влюблена.

Только не снимай с меня маску! Не снимай с меня маску! Не оставляй меня наедине с опасностью Предстать настоящим Среди сотен монстров в блестящей маске. Не оставляй.

Лекса заговорщически подмигнул мне, из-за чего некоторые обернулись, пытаясь понять, кому адресован жест.

Я схватилась за бокал с шампанским и вылакала залпом всё до последней капли. Голова тут же вскружилась, сиреневый свет закрался в опустевшее стекло, и я откинулась на спинку бархатного кресла.

— Может, так и нужно Скрываться от запретных чувств?

Гитарное соло заверещало, а вместе с ним и свет прожекторов запрыгал по сцене и залу, наполнившегося радостными криками. Барабанная партия рассыпалась перед очередным припевом, который Муратов с удовольствием смаковал, будто посмеиваясь над своей преподавательницей.

Спасибо за праздник, Кудрявая Башка!

Я не планировала, но опьянела. И чем ближе была полночь, тем сильнее краснели щеки. Одна песня сменялась другой, и во многих я узнавала наши плохо завуалированные с Муратовым встречи. Интересно, можно ли подать на него в суд за использование моего образа?.. Шучу, конечно.

Знаю, что можно.

В разнообразном репертуаре Лексы, помимо Есенинских стихов и песен о любви, оказались и рок-версии "Маленькой ёлочки", "Три Белых Коня" и даже "Jingle Bells". От них мужская часть ресторана пребывала в алкогольном угаре, устроив преждевременную импровизированную дискотеку до двенадцати часов. Откуда-то даже повыскакивали маленькие дети, подпевая песенкам из мультиков. То, что и как пел Муратов, мне казалось ну очень странным, непривычным, но почему-то крутым.