Муравейник. Дилогия

Я не понимала, о чем речь. Каждое слово незнакомца будто выстреливало мне в голову, вызывая пульсирующую боль.

– Ты кто? – я решила спросить прямо.

– Эмм… Ты не помнишь? – удивился парень. – Хотя что это я, ты же вчера тоже перебрала, хе-хе, – засмеялся он. – Меня зовут Глеб. Мы познакомились прошлой ночью, когда праздновали Новый год…

– Боже, сегодня 1 января? – перебила я голос в трубке.

– Точно! С Новым годом, Лоя!

Мне казалось, он никогда не заткнется. Я вздохнула.

– Ага. И тебя, – выдохнула. – Слушай, мне пора…

– Подожди! – остановил меня Глеб. – Можно я свой телефон заберу?

Я посмотрела по сторонам, но рядом чужих мобильных не увидела. Вставать было лень…

– Нет у меня твоего телефона. Наверное, ты потерял его где-то в другом месте, – пора завязывать с нудным разговором.

– Нет, он точно у тебя, – отрезал парень. – Ты держишь его в руках, потому что твой мобильник у меня.

Я оторвала телефонную трубку от уха и принялась внимательно ее рассматривать, затем ответила:

– Ты ошибаешься, я разговариваю по своему мобильнику.

– Нет же, Лоя, послушай! У нас одинаковые телефоны, и вчера я случайно забрал твой, – объяснил Глеб. – Мы можем встретиться вечером?

«Ёпрст!» – проорал мне внутренний голос. – Только этого не хватало!» – но деваться было некуда.

– Ладно, – ответила я, скривив кислую мину.

– Буду ждать тебя во дворе сегодня в семь.

– Уфф, хорошо, – я выключила телефон и накрылась одеялом с головой. – Наконец-то, тишина…

Переехав в Петербург, я поступила в институт имени Репина на факультет живописи. Друзьями здесь так и не обзавелась, если не считать таковыми студентов, которые учились вместе со мной. На носу был Новый год, и один из моих одногруппников предложил встретить праздник вместе, в студенческой общаге. Я согласилась.

Не помню, сколько нас было человек, но бой курантов мы отметили превосходно, а потом всей компанией пошли гулять. Ночное небо Питера до утра переливалось разноцветными вспышками салютов, прохожие, попивая шампанское, танцевали на улицах и площадях, громко поздравляли друг друга и жгли сотни бенгальских огней. Что уж говорить, кутить в этом городе умеют на славу. Да и снега тут явно больше, чем на юге (хотя мне он напоминает, скорее, грязную жижу).

Нагулявшись до нытья в ногах и прилично замерзнув, все мы оказались у меня дома и продолжили праздновать: пели песни под караоке, чокались, цитируя известные тосты, и дико хохотали. Надо отдать должное соседям – на весь шум и гам они не сказали нам ни слова. Вообще, за восемь месяцев жизни в Питере я заметила, что люди из больших городов отличаются от провинциалов тем, что плевать они хотели на окружающих. Не в смысле человеческой поддержки – тут-то они как раз всегда рады помочь. Им некогда учить жизни других людей, а тем более сплетничать, ведь хватает своих дел и забот. Соседи здесь не знают имен друг друга, хотя здороваются всегда. Такие вот вежливые пофигисты.

Я сильно изменилась с тех пор, как уехала из Анапы: стала замкнутой, никому не доверяла, да и вообще боялась лишний раз выйти на улицу и завязать разговор с прохожими. Я напоминала себе серую мышь, слившуюся с таким же мрачным Питером и людьми, населяющими этот город. У меня появились комплексы, а уверенность в себе и самооценка упали до нуля. Конечно, этого следовало ожидать… Я удивлена, что после случившегося почти полтора года назад я вообще осталась в живых, не спилась, не превратилась в блудную девицу и не закрылась в комнате на ключ – подальше от социума. Что уж говорить, тогда в Северной столице я не могла смотреть людям в глаза, а, общаясь, ненароком отводила взгляд в сторону. Мне казалось, что у меня слишком большая грудь, целлюлит на ягодицах, кривой нос, короткие пальцы, широкие плечи и с каждым днем я все сильнее заплываю жиром. Если я выходила из дома, то только чтобы сходить на пары, в магазин или встретиться с однокурсниками. Парня у меня здесь не было. Да и подпускать кого-то близко к себе мне совсем не хотелось: история с Митей оставила неприятный осадок.

Я выбрала иной путь – побег из муравейника, и надеялась, что вдали от Анапы смогу найти себе новый уютный дом, а яркий солнечный луч, возможно, и не один, обязательно озарит мою никчемную жизнь теплом и светом. Я тогда не знала, что все дороги ведут обратно, пусть к другому, но по образу и подобию схожему муравейнику – с такими же запутанными тоннелями и мурашами внутри.

Гулять с Глебом я не собиралась, так что и наводить марафет не стала: оставила прежнюю одежду, смыла с лица черные разводы от туши, почистила зубы, пару раз провела расческой по волосам – под шапкой все равно не видно – и пошла на встречу к очередному «муравью», на этот раз – к раззяве, умудрившемуся перепутать свой мобильник с моим.

– Привет! – парень встретил меня в подъезде с букетом из пяти кремовых роз.

– Неожиданно, – я слегка испугалась. – Это мне?

– Да. Бабуля на углу продавала, решил ей помочь, чтоб не замерзла, – Глеб улыбнулся.

– Никогда ее раньше не видела, – я сделала вид, что поверила в его историю. Хотя подкат был банален до скукоты.

Мы обменялись телефонами.

– Не понимаю, как я мог перепутать свой мобильник с твоим, – Глеб опять лукавил.

Я снова сделала вид, что поверила ему, и улыбнулась.

– Бывает. Ну, раз уж ты подарил мне цветы, предлагаю прогуляться где-нибудь.

– Я за. У меня как раз завалялись два билета в кино, – парень вытащил из кармана пуховика какие-то бумажки и протянул их мне. – Любишь комедии?

– Люблю, – я засмущалась. – Ты хорошо подготовился, я бы даже сказала слишком, – похожие знаки внимания были мне знакомы, но ничем хорошим они не заканчивались. В голове медленно прокручивались кадры воспоминаний о Митином брате.

Всю дорогу до кинотеатра мы с Глебом болтали о вчерашнем празднике, всякой ерунде и смеялись. Парень рассказывал мне моменты, которые наутро вылетели из моей головы. Оказалось, что в новогоднюю ночь мы с Глебом целовались, но я с похмелья ничего не помнила – слишком много было выпивки. Под конец вечера новый приятель проводил меня до дома и сознался, что специально подменил наши телефоны, чтобы я сходила с ним на свидание.

«Этот парень обманул меня трижды за одну только встречу, – думала я. – Надо быть с ним поосторожнее. Хотя он же сделал это из добрых побуждений, чтобы познакомиться со мной и порадовать. Возможно, не стоит заранее раздувать из его ребячества трагедию».

С той встречи мы с Глебом часто гуляли вдвоем: катались на байках каких-то его приятелей, ходили на рок-концерты и просто сидели в кафе. В общем, вели обычную студенческую жизнь, и, хотя я боялась этого больше всего, потихоньку мы сблизились и стали парой. Было приятно осознавать, что в моей жизни появился человек, которому можно открыться, рассказать о своих трудностях. А он всегда был рад выслушать, поддержать и просто крепко обнять меня.

Жизнь налаживалась, но комплексы не оставляли меня в покое. Тогда я часто изнуряла свое совершенно нормальное тело диетами: сидела на гречке, вычеркнула из рациона мясо, пила свежевыжатые соки, а иногда вообще довольствовалась одними лишь яблоками. Но самым большим моим «достижением» стали две недели, в которые я насыщала свой изголодавшийся организм водой и зеленым чаем.

Помню, как по ночам мне сводило ноги и как в институте, когда закончилась очередная пара, я с ужасом поняла, что не могу встать со стула. В глазах потемнело, мышцы не слушались, и лишь спустя время, когда одногруппница принесла стакан черного чая с сахаром и я выпила сладкий напиток, мне стало лучше. Чуть отдышавшись, я смогла встать, дошла до туалета, но упала там в обморок.

Получив мои анализы, врач из больницы, куда я попала на скорой, сообщил, что в моем организме не осталось и грамма питательных веществ, необходимых каждому человеку для нормальной жизни, – сплошная вода.

– Еще пара дней на этой диете, и сегодня мы бы не разговаривали с вами, Лоя, – сурово сказал доктор.