Чудеса под Новый год

За дверью раздался громогласный, требовательный вопль.

— Ах!

С грохотом опрокинулся стул, откидная доска ударилась о стену — тётя Зина выскочила из-за кассы и побежала к двери.

— Нельзя морозить на улице нашу прелесть!

* * *

В торговый зал вальяжно вступил большой, пушистый, рыжий кот.

Его все тут знали, это был любимец Колобка, по имени Маркиз.

Лина заулыбалась. Пожалуй, кот — тоже интересный посетитель, сейчас явно что-то будет.

Рыжик небрежно увернулся от тёти Зины, мягко запрыгнул без разбега, словно взлетел, на прилавок колбасного отдела. Лицо у Ирины Владимировны расплылось в умильной улыбке до ушей.

— Иди ко мне, котенька! Дай, я тебя потискаю!

Маркиз презрительно фыркнул, властно отодвинул лапой протянутую человеческую руку и спрыгнул на пол.

— Чего ты хочешь вкусненького?

Вкусненького кот, разумеется, хотел, но предпочёл выбрать сам и потому без колебаний полез в витрину.

— Стой! Не порти выкладку! Я сама тебе дам кусочек!

Кусочек? Пфе. Недооценивают люди кошачий аппетит. Маркиз ухватил зубами выбранную добычу и галопом понёсся в подсобку. Гирлянда сарделек помчалась за ним, как скоростной игрушечный поезд. Старший продавец с криками побежала следом. Топот быстро стих в глубине служебного коридора.

Лариса Ивановна захохотала так, что у неё за спиной бутылки зазвенели, Люся фыркнула, точно кошка, тётя Зина негодующе всплеснула руками, а топот и крики стремительно приблизились снова.

В торговый зал выскочила вязаная шаль и понеслась по полу кругами, из-под неё торчал пушистый рыжий хвост. Следом выбежала Ирина Владимировна.

— Держите! Он же её раздерёт! — кричала женщина.

Она бегала за котом, но поймать воришку не могла, мешали сардельки в руках. Остальные дружно хохотали.

Маркиз в конце концов выпутался из ажурной ловушки и удрал под красивый прозрачный прилавок. Оттуда тут же раздалось смачное чавканье, одну сардельку кот всё-таки себе отвоевал. Теперь завопила Люся.

— Он всю витрину побьёт! А мне платить!

Лина пожала плечами. Во-первых, не побьёт. Зачем коту конфеты, а тем более, сигареты или персики с яблоками? А во-вторых, Колобок за кошачий разбой платить не заставит, это уж точно.

Дверь распахнулась, в магазин пружинистым прыжком, точно кот, заскочил запыхавшийся Анатолий Петрович.

— Маркиза не видели? Он сюда не прибегал? Удрал из квартиры, зараза, пока я мусор выносил, а на улице мороз! Я весь двор обегал!

— Здесь он, здесь, — успокоила директора Лариса Ивановна. — Только что сардельку спёр!

Но чавканье раздавалось уже не из-под прилавка, а в наружной витрине.

— Ой, он дождик жуёт! Сардельки мало оказалось! Фу! Нельзя!

Ирина Владимировна бросилась к коту и схватила его на руки. Из пасти у рыжика торчала большая связка блестящей мишуры.

— Проглотил! Он же отравится, он же все внутренности себе поранит! Самим доставать мишуру нельзя, надо к ветеринару, я знаю, кто работает без выходных!

Ирина Владимировна осторожно прижимала к себе Маркиза и в ужасе глядела на директора круглыми глазами. Анатолий Петрович растерянно и нежно гладил кота трясущейся рукой.

— У меня машина, поехали!

Раздался смачный «бульк», и пережёванная блестящая кучка мигом оказалась на лацканах нарядного костюма Ирины Владимировны.

— Уже не надо, он выплюнул.

Их взгляды встретились, их руки соединились на пушистой кошачьей спине.

— Всё равно надо, — прошептала она. — Посмотреть специалисту, проверить рентгеном, вдруг поранился всё-таки.

Кот успокаивающе заурчал, а затем вцепился одной лапой в халат продавщицы, а второй — в свитер директора, словно хотел подтащить их друг к другу поближе. Ну, они и послушались. Такого властного кота невозможно не послушаться.

— Ирина…

Двое, не размыкая рук, обнимающих кота, потянулись друг к другу губами. Почти дотянулись, почти соприкоснулись.

Кот оказался зажат между двумя большими телами слишком крепко, а потому гневно взревел. И со всей силы вонзил когти в обтянутую свитером грудь Колобка.

— Да, всё равно надо, — прошипел сквозь зубы Анатолий Петрович, аккуратно отцепил от себя хрупкие кошачьи лапки, схватил за руку Ирину Владимировну, и они выскочили на улицу.

Кассир и продавец хлебного отдела, широко улыбаясь, переглянулись.

А чудеса всё-таки бывают.

Рассказ 2. Чудеса под Новый год, ловкий босс и властный кот

В глубине магазина зазвонил телефон.

Тётя Зина побежала туда и вскоре вернулась.

— Всё в порядке с Маркизом, — сказала она зычно, чтобы услышала не только Лина. — И с ними двоими всё в порядке, они у Анатолия Петровича дома вместе с котом и тут сегодня уже не появятся.

— А кто же будет в колбасном отделе? — ужаснулась Лина. — Одну из сменщиц раньше времени вызывать?

Она поначалу думала, что станет в выходные заниматься творчеством. Но куда там! За двое суток еле отоспаться успевала.

— Не намекай, не намекай, — усмехнулась кассирша. — Тебя туда не засунем. И никого вызывать тоже не будем, сами справимся.

В колбасный отдел стали по очереди забегать то Лариса Ивановна, то Люся.

Лина благодарно посмотрела на тётю Зину.

Время приближалось к полуночи, покупателей стало гораздо меньше, даже в самом популярном хлебном отделе. Девушка задумалась. Так, одно её пожелание исполнилось даже раньше, чем было загадано. О ком же попросить высшие силы ещё? Она рассеянно посмотрела на кассиршу.

Тёте Зине шестьдесят девять лет. Женщина похожа на амазонку, гренадерского роста, статная, сильная. Когда-то была красивой, у неё большие глаза и чёткие, строгие черты, а теперь всё лицо в морщинах и волосы, стянутые в узел, полностью седые.

Дети давно выросли, у них свои семьи, муж несколько лет назад умер, в пустой квартире сидеть тоскливо, и потому пожилая кассирша до сих пор работает. Звать её тётей требует сама, с отчеством именоваться не любит, тем более терпеть не может обращение «бабушка». Какая она бабушка, если внуков нет, да и сама ещё не совсем старая?

— Лина, гляди в оба! — скомандовала тётя Зина. — В праздничные дни активируются всякие воришки и попрошайки.

— У меня на прилавке ничего не лежит, — спокойно возразила Лина.

Подобные советы лучше Люсе давать, та кладёт рядом с кассой шоколадки и сигареты, а сама то и дело отвлекается.

— Ты не возражай, не возражай, лучше послушай добрый совет да будь повнимательней.

На сей раз Лина промолчала. Характер у тёти Зины таков, что за ней лучше оставить последнее слово. Ну, а сделать можно и по-своему.

* * *

Возле прилавка образовалась небольшая очередь из женщин, Лина поспешила заняться ими, но не тут-то было. Тётя Зина вдруг перестала выбивать чеки, с треском захлопнула денежный ящик, выскочила из-за кассы и побежала к винному отделу. Там разгорался скандал, грозящий перейти в драку.

Все покупатели, в том числе у хлебного отдела, напрочь забыли о продуктах, развернулись в другую сторону и увлечённо стали наблюдать за безобразным зрелищем.

Мужчина с багровым лицом, в порванной одежде, хрипло орал, брызгал слюной и тянулся руками через прилавок к Ларисе Ивановне.

— Я же просил по-хорошему! У меня трубы горят! Я завтра тебе всё отдам!

Тётя Зина прикрикнула, легко заглушив и похмельные вопли пьянчуги, и разухабистую попсовую музыку. А затем схватила буяна за шиворот и, не особо напрягаясь, поволокла вон из магазина. Лариса Ивановна выскочила из отдела, помогла кассирше вытолкать пропойцу наружу, а потом долго благодарила пожилую женщину за помощь. Лицо продавщицы бухла было не менее красным, чем у пьяного скандалиста, а руки она прижимала к сердцу так, что пальцы побелели.

Пока длилась свара, Лина в диком напряжении следила за ней, и сердце у неё безумно колотилось. Не надо ли бежать за грузчиками и звать на помощь? А когда всё благополучно закончилось, и девушка вернула взгляд к прилавку, то обнаружила, что очереди у неё больше нет, а кто-то из женщин забыл часть продуктов. Девушка сунула фасованное печенье и конфеты обратно на полку. Вспомнит покупательница, вернётся, предъявит чек — тогда Лина отдаст ей ненароком брошенное. А если не вспомнит, то этот товар просто останется в магазине. Раньше-то можно было такие продукты унести домой, тогда у Лины в отделе сидела другая кассирша…