Страница 23 из 169
Но я полностью контролировал ситуацию, так что никакого подвоха не заметил. Просто отметил автоматически, что этот допрос может вскрыть какие-то секреты, о существовании которых ни я, ни Игорь лучше бы не знали вовсе.
— Готово, — сообщил я, не глядя на царя с наследником. — Задавай вопросы, государь.
И допрос потек томительно. Я повторял вопросы Михаила II, но касались они в основном тех дел, что велись задолго до моего появления. Царь, пользуясь только своей памятью, уточнял даты и имена незнакомых мне людей, но чья судьба, очевидно, была для него важна.
Игорь Михайлович отошел в сторонку и присел на диван. Большего от него никто не требовал, а мы с государем продолжали слушать Юлию Александровну, пока государь, наконец, не закончил свою часть.
— Кого она считала своим фаворитом на место цесаревича? — спросил Михаил II.
Я переадресовал вопрос пленнице, и та ответила негромко, но мы все прекрасно ее услышали:
— Мой фаворит — Дмитрий Романов.
Я усмехнулся, ожидая такого ответа. А государь нахмурился, глядя на бывшую супругу, но нового вопроса не последовало. Сидящий же в сторонке цесаревич и вовсе оставил слова биологической матери без реакции.
— Как ты хотела посадить на трон Романова? — уточнил я.
— После смерти Михаила II Милославского объявила бы лично перед собранием князей, верных Русскому царству, — проговорила бывшая государыня. — Сказала бы, что это последняя воля моего почившего супруга.
— Как должен был умереть Михаил II Милославский? — уточнил я.
— В пожаре Иоанно-Предтеченского монастыря, — ответила Юлия Александровна.
Бросив взгляд в сторону напрягшегося при этом царя, я продолжил уточнять:
— Ключники помешали тебе убить царя в монастыре? Или они помогали тебе совершить убийство?
— Ключники ничего не делали с пожаром, — ответила она. — Меня выкрал Людвиг.
— Людвиг не имеет отношения к ключникам? — уточнил я.
— Он за ними следит.
Это было интересно, а потому я продолжил расспросы.
Людвиг оказался убийцей, который приходил за членами общества, когда те нарушали Кодекс. Содержание самого Кодекса Юлии Александровне было неизвестно, но Людвиг не вмешивался в происходящее, пока ключники не пересекали некую черту.
От этого веяло бредом, с одной стороны, а с другой, если бы я основывал общество, практически управляющее миром, тоже не отказался бы от идеи добавить к нему надзирателя.
Впрочем, это была любопытная, но пока что бесполезная информация. О том, как ее использовать, я еще обязательно подумаю. Но один вопрос она порождала прямо сейчас. Людвиг приходит только за поклонниками Януса Двуликого. А значит...
— Когда ты начала работать на ключников? — спросил я.
— Сразу после убийства великого князя Новгородского, — проговорила Юлия Александровна.
Что ж, вот и ответ. Действительно, зачем размениваться на мелочь, когда можно получить целую царицу? И в этом свете предложение членства, сделанное Игорю Михайловичу, когда он еще был Игорем Павловичем, обретает иной смысл.
— Назови имена всех известных тебе членов общества ключников, — потребовал я.
И царица перечисляла. Стоящий рядом государь лишь хмыкал, а вот цесаревич сразу же заметил:
— Члены правящих родов Европы, — прокомментировал он.
Я кивнул, соглашаясь со своим биологическим братом. А царица продолжала говорить, называя имена и фамилии вторых-третьих сыновей. Ни одного наследника и непосредственного правителя.
И только в Русском царстве они попытались захватить власть, посадив на трон своего человека. Впрочем, что мне известно о внутренней политике наших соседей? Может быть, со временем члены общества и взойдут на свои престолы, избавившись от прочих конкурентов.
— К какому роду принадлежит Людвиг? — уточнил я, когда список имен закончился.
— Я не знаю этого, — ответила бывшая государыня.
И на месте самого Людвига я бы тоже придерживался такой идеи. Если бы мне нужно было следить за всеми ключниками, которые охватили всю Европу, тоже не стал бы никому представляться настоящим именем. Так что вполне вероятно, что и Людвиг — псевдоним, призванный запутать следы.
А царица совсем поникла. Если мы будем продолжать, это попросту убьет ее мозг. Впрочем, государь и сам все видел, так что, не скрывая недовольства, махнул рукой.
— Отпускай ее, больше все равно ничего не узнаем, — велел Михаил II, глядя на бывшую супругу без всякой жалости.
Я развеял технику и подхватил биологическую мать, чтобы та не рухнула на пол. А сидящий на диване Игорь Михайлович добавил:
— А мне кажется, мы узнали самое главное, государь, — произнес цесаревич. — Против нас весь западный мир. И от своих планов по захвату Русского царства они не откажутся. Никакой Людвиг, каким бы цепным псом Кодекса он ни был, не остановит будущих королей.
Михаил II кивнул в ответ на слова наследника и молча смотрел, как я сажаю Юлию Александровну в кресло.
— Полагаю, вам не нужно напоминать, что обо всем здесь услышанном следует молчать, — произнес царь. — Мне необходимо подумать, что теперь со всем этим делать. Ультиматум Германскому рейху может привести к войне, и я уже не уверен, что, начни мы войну против кайзера, против нас не восстанет вся Европа.
Я промолчал, никак не комментируя его выводы. Молчал и Игорь Михайлович. Решать подобные вопросы не в моей компетенции, однако мне хватало ума понять, что мировая война в мире магии — это самый настоящий апокалипсис.
Но меня новые сведения не пугали. Я и раньше-то не считал, что удастся прожить без войн. Теперь мы просто узнали имена противников, и от этого можно было сыграть.
В конце концов, ни в Поднебесной, ни в Османской империи ключников не было. А обе эти державы — уже наши союзники. Ко всему прочему русский князь даже взял в жены дочь китайского императора.
Пожалуй, стоит навестить Пермск. Я как раз хотел прикупить на Дальнем Востоке немного земли, чтобы разместить там сервера «Оракула».
Русско-германская граница, губерния Литовская .
— С какой целью прибыли в Русское царство?
Именно этот вопрос должен будет задать дежурный таможенник, когда Ганс Петер Вульф встанет перед ним и протянет документы. И услышать эту простую фразу мужчина мечтал с каждым мгновением все сильнее.
Граница, установленная на территории бывшей Речи Посполитой, пока что была обустроена чисто символически: асфальтированная дорога вела через два таможенных пункта, установленных на небольшом расстоянии друг от друга. Пока еще не было разделения на дорогу для благородных и простолюдинов, все двигались вместе.
Несмотря на лицо лет тридцати, мужчина, только что покинувший территорию Германского рейха, был совершенно седым. По-военному короткая стрижка, резкие черты, выступавший вперед подбородок. Он сошел бы за благородного, но гербов не имелось.
А потому и вел себя соответственно своему положению. Ганс Петер уступил дорогу кабриолету, в котором сидела какая-то благородная девушка, одетая в по-весеннему короткий сарафан. Густые черные волосы ее были распущены, на лице — солнцезащитные очки, хотя погода стояла пасмурная.
Вместе с ней в машине ехало трое охранников, в которых опытный взгляд Ганса Петера сразу же определил сотрудников Царской Службы Безопасности. Все-таки опричники вели себя совсем иначе, чем кадровые армейские офицеры.