Страница 35 из 104
Глава 10
— Великий хан Угэдэй, это возмутительно, — пожилой монгол в халате золотого цвета встал под одобрительные возгласы других знатных, чтобы выразить общее мнение. — Что этот чужак себе позволяет? По какому праву он в цветах благородных, будто обладает наделом и умеет держаться в седле?
— Любезный Тогон рода Тогто, я вообще-то здесь стою и сам за себя могу прекрасно держать слово, — решил сразу осадить оратора инициативной группы.
— Может, ещё оружие держать умеешь? — вопрос военного советника Угэдэя вызвал смешки в зале. — Например, лук… Что-то я его, князь, у тебя не вижу.
— Что касается моих навыков, то в седле держусь получше многих, а с пяти десятков шагов попаду остриём стрелы в кольцо золотой серьги у вас в ухе. Ещё я денег у вольных нойонов с запада империи не беру за шпионаж.
Видя, что от такого пассажа опешила добрая половина монгольской знати, перевёл взгляд на Угэдэя, молчаливо, но очень внимательно наблюдавшим за происходящим.
— Князь Станислав, мне нужно предупреждать, что обвинения выдвинутые вами, слишком серьёзны, чтобы не иметь под собой веских доказательств? — Взгляд молодого коренастого мужчины с тонким шрамом на лбу сделался ещё внимательнее и острее.
— Я прекрасно это понимаю, Великий хан. Чтобы избежать дальнейших недоразумений, разрешите моим людям внести дары?
— Разрешаю, — коротко обронил Угэдэй, демонстрируя поднятую ладонь руки, не давая подняться шуму в зале.
Первый слуга, безошибочно определив волю своего господина, тут же исчез за широкими дверями. Не прошло и пяти секунд, как в помещение зашёл Сингх, в компании мистиков-головорезов Асима и Савитара. Для широкой публики они сопровождали Татьяну Жилину, но на самом деле «дуэт» находился здесь с иной задачей. Любители «консервации», серпа и глиняного горшка всё время присутствовали на собраниях при дворе Угэдэя, беря на карандаш самых рьяных моих «фанатов». Мало того, эта парочка подрядила к этому делу людей Геры, из соображений «чтобы не бездельничали». У некоторых остались на теле синяки и ссадины, но об этом история умалчивает.
Мои верные соратники шли в «коробочке» полутора десятков гвардейцев Угэдэя, коих здесь называли — кешиктены. Беглый осмотр этих угрюмых ребят через духовное зрение ясно дал понять, что кого попало в личную гвардию Великого хана не берут. Если руководствоваться градацией степеней РИ, то гвардейцев Угэдэя можно было смело именовать «посвятами».
Кто-то пренебрежительно крикнул: «Всего три жалких свёртка?», на что я лишь весело хохотнул. Возникла некоторая заминка. Сингх, держа на руках продолговатый свёрток красного бархата, поравнявшись со мной, попытался сделать шаг вперёд, чтобы продемонстрировать подарок хану. В то же мгновение на его пути встали гвардейцы Угэдэя, но быстро отошли после жеста своего правителя. Развязав расшитую золотом ленту, Сингх развернул края ткани, и держа на руках еë содержимое, совершил поклон, протянув дар вперёд.
В этом месте шепотки в зале стихли, но через пару секунд поднялся гул. На бархате лежал составной лук в расшитом кожаном чехле.
«Это же обычный кавалерийский лук», «Нашёл, что подарить Великому хану», «Он даже не наделён силой духов» — последовали шепотки с трибун, а Угэдэй встал.
— Какая бестактность… — демонстративно пренебрежительно произнёс Тогон, находя единомышленников и подпевал. — Чужак, у нашего хана самая лучшая коллекция луков не только…
— Великого хана, — поправил я, а Угэдэй посмотрел на своего военного советника так красноречиво, что тот в один момент как будто усох в размерах.
Подойдя к Сингху, местный император бережно провёл толстыми пальцами по изгибам составного древка, после чего неспешно сделал ко мне несколько шагов, протягивая обе руки для рукопожатия. Вроде и мелочь, но только не в местных реалиях — подобное рукопожатие двумя руками означало, что меня признали другом. В Монгольской Империи это говорило о многом, особенно, когда инициатор рукопожатия сам Великий хан. Одна из привилегий — неформальное общение.
— Добрый подарок, Станислав, — пробасил этот молодой коренастый мужчина, утвердительно кивнув, с нескрываемой гордостью демонстрируя всем присутствующим мой подгон. — Этот лук станет вершиной моей коллекции. — Вот тут все замолчали, а Угэдэй посерьёзнел. — Первый слуга, принеси мне стрелу и янэн эрхе*! Я хочу его опробовать.
Слыша шепотки, Великий хан окинул взглядом зал, восстановив тишину, и решил снизойти до объяснений.
— Это легендарный лук, принадлежавший стрелку по имени Есугэй-Мэргэн. На наадане*, который проводился в честь рождения моего предка Темучжина — Чингис хаана, Есугэй поразил мишень из этого лука на расстоянии 335 алда (538 метров). Откуда он у тебя, князь? Он считался утерянным много лет назад… Впрочем, неважно. Главное, что он теперь у меня. Удивил, князь. Воистину, подарок достойный Великого хана.
— Великий хан Угэдэй, разрешите мне прикоснуться к этой вещи? — неожиданно подал голос глава союза общин «белых» шаманов Тург, смуглолицый, седой, раскосый старец, похожий на иссушенное дерево.
— Конечно, мудрейший Тург, — согласился Угэдэй, бережно поглаживая мой подарок, который явно пришёлся по нраву.
Ученики, которые, наверно, были чуть младше главы общины, помогли старику с передвижением по залу. Верховный шаман лишь тронул крючковатыми костлявыми пальцами древко, после чего повернулся к залу.
— Это именно тот лук, — выдал «пенсионер» тоном, исключающим у кого бы то ни было всякие сомнения, что это именно «тот самый» лук. — Сказания об этой вещи и легенда, что сам Великий пробовал стрелять из этого оружия, передаются из уст в уста. Угэдэй, ради памяти «Хана ханов», прошу: отдай мне эту реликвию. Ему место не в твоей коллекции, а в нашем главном обо. Поверь, так будет правильно, и прости дерзость старика. Возрадуются и духи, и прихожане, что придут помолиться.
— Мудрейший Тург, не извиняйся. — Было заметно, что Угэдэй немного колеблется, но заложенное веками уважение к старшим взяло верх.
— Верховный шаман Тург. — Сейчас был идеальный момент, чтобы склонить на свою сторону ещё одну очень сильную фигуру. — Мне был задан вопрос о двух бубнах… Так вот, один из них для вас.