Охота на демиурга

Многочисленные исследователи Тропы утверждают, что Оракул - разумная сущность или субстанция, лишённая тела, способная просчитывать все возможные варианты развития будущего, выделять наиболее вероятный и изрекать предсказания, за которые Оракул берёт своеобразную плату. Помещая своих "жертв" в полусон-полуявь, заставляя их видеть прошлое - свершившееся или воображаемое - он "пьёт" эмоции и жизненную силу. Побывать у Оракула можно только раз в жизни просто потому, что второй раз эта сущность не желает "пить" энергию того, кто уже когда-то побывал на Тропе.

Примерно пятьдесят лет назад группа молодых магов попыталась нейтрализовать магию Тропы и уничтожить Оракула. Что с ними в итоге случилось, неизвестно до сих пор, но домой они так и не вернулись...

"Магия. Теоретические основы", том второй, императорская библиотека

Весна в тот год, когда будущему императору Эрамира исполнилось восемнадцать, выдалась совершенно чудесной. Ласковое солнышко согревало землю, в воздухе разливался восхитительный запах цветущих трав, и птицы начали своё радостное пение очень рано. За три весенних месяца не выдалось ни одного по-настоящему пасмурного и дождливого дня. И гораздо позже Эдигор вознёс к небу благодарность всем богам за то, что она выдалась именно такой - ласковой и безмятежной. Потому что это была его последняя свободная весна.

Да, удивительно, но Эдигор осознал всю разницу между положением наследного принца и статусом императора только после того, как в первый день лета Аравейн надел на его голову золотой обруч с крупным рубином - символ императорской власти. И если раньше Эдигору что-то не дозволялось, то теперь он сам себе не дозволял.

Стоял последний весенний день, когда наследный принц с отцом возвращались в столицу после дружеского визита к одному из Старших лордов в честь помолвки его дочери. Поездка стала настоящим испытанием для Эдигора - количество вешающихся ему на шею барышень стремилось к бесконечности и барышни эти не шли ни в какое сравнение с придворными дамами, которые уже уяснили для себя, что увиваться за наследным принцем - дело неблагодарное и даже опасное. За такие шутки можно было вылететь из дворца в два счёта.

Неприступность Эдигора породила множество шуток и слухов среди придворных и слуг, только вот ни слова правды, конечно, в них не было. Просто наследный принц умел очень хорошо выбирать себе любовниц. Девушки добровольно приносили клятву молчания, которую всё равно скреплял Аравейн - чтобы не было даже соблазна проговориться. Ни одна "фаворитка" не держалась у Эдигора дольше месяца, но дело было вовсе не в его любвеобильности - просто почему-то именно после этого срока девушки начинали вести себя чересчур требовательно, капризничать и даже устраивать какие-то непонятные скандалы, хотя Эдигор заранее предупреждал их: не стоит рассчитывать на что-то большее, чем постельные отношения. Но почему-то каждая из девушек считала, что наследный принц просто обязан влюбиться в неё после нескольких проведённых вместе ночей. Эдигор излишней влюбчивостью не страдал, в отличие от Люка, который тяжело переживал каждый разрыв. Впрочем, это не мешало пажу ему находить себе новую фаворитку уже через неделю.

Но прошедшая поездка стала испытанием для нервов будущего императора. Почти каждую ночь он натыкался в своих покоях на новую девицу. Причём ладно, если бы это были обычные девицы, но нет - все они были из благородных, причём благородных девственниц. А это значило, что если бы принц сорвался, то ему бы пришлось жениться на обесчещенной. Устав выпихивать из своей спальни нахальных девушек, Эдигору решил проблему очень просто - с помощью маленькой посудомойки, которая за небольшую плату согласилась приходить на закате в покои принца и следить за тем, чтобы никто не залез в его постель. Она и ночью спала с ним рядом, отпугивая непрошенных гостей, никто из которых, конечно, не догадывался, что посудомойка совершенно не интересовала Эдигора как женщина - она была ещё слишком юной. И, к тому же, сиротой, и у девочки не было жадных до принца родителей, которые стали бы требовать, чтобы он немедленно на ней женился.

В этой поездке, к величайшему сожалению Эдигора, рядом не было ни Люка, ни Аравейна, ни даже Мики. Только император и несколько телохранителей. Почему Эдигору не позволили взять с собой хотя бы служанку, принцу было ясно - император, похоже, всё-таки решил начать отбор невесты для сына. Иначе как объяснить, что к пятому дню пребывания в поместье лорда Дросмейна туда, кажется, съехались все незамужние девушки империи?

Именно на пятый день после обеда Эдигор впервые почувствовал, что начинает терять терпение. И попросту сбежал из-за стола под предлогом разболевшейся головы. В своей комнате принц, недолго думая, открыл окно и, оценив твёрдым взглядом тёмных глаз расстояние до земли, спрыгнул вниз.

Уроки Грома и Аравейна даром не прошли - Эдигор приземлился мягко, аккуратно и почти бесшумно. Удовлетворенно вздохнул и, осмотревшись, довольно кивнул - вокруг действительно не было ни души.

Принц чуть не расхохотался - наконец-то он один! И никто не будет дуть ему в уши хвалебные оды о том, какой он распрекрасный, и вообще...

Хмыкнув, Эдигор направился в глубь парка лорда Дросмейна. Часа полтора у него есть, а потом... а потом он что-нибудь придумает. Взлететь в окно, конечно, не получится, но вот забраться по плющу можно попробовать.

Эдигор шёл не по парковым дорожкам, и поэтому, углубившись в сад и свои мысли, не успел среагировать, когда навстречу ему из-за дерева шагнула чья-то стройная фигурка.

- Ой! - сказала фигурка очень приятным звонким голосом. Кажется, она принца тоже не заметила. А вот Эдигор был более эмоционален.

- Да чтоб вас! - выругался он, еле удержавшись от того, чтобы сплюнуть на землю. И тут какие-то девицы! Что же за напасть такая!!

Впрочем, взглянув в глаза этой самой девицы, Эдигор понял, что, во-первых, впервые её видит, а во-вторых - она в нём явно не признала наследника трона Эрамира, потому что во взгляде не прибавилось той самой придурковатой мечтательности, от которой Эдигору порой хотелось завыть дурным голосом. Замечая подобный взгляд, принц понимал: его собеседница мысленно уже примеряет свадебное платье.

- Простите, господин, - девушка чуть наклонила голову. - Я вас не заметила.

Эдигор с любопытством рассматривал свою новую знакомую. Девушка была красивой - волосы ярко-рыжие, даже скорее, какие-то алые, немного вьющиеся, глаза зелёные, чистая белоснежная кожа, аккуратные губы, ровный нос. Одета она была в белое кружевное платье с чересчур низким декольте - и отлично понимала это, потому что, когда Эдигор опустил взгляд и посмотрел на её грудь, слегка покраснела и попыталась прикрыться.

- Ничего страшного, леди. Я сам виноват, - принц отвесил гораздо более глубокий поклон, чем того требовал этикет, но он пока не собирался открывать своё истинное имя. Глупо будет упускать возможность нормально поговорить. - Простите меня за грубые слова. Просто я искал уединения.

Девушка понимающе улыбнулась.

- Я тоже.

- Вы позволите мне полюбопытствовать, леди? Зачем такой прекрасной девушке понадобилось скучать в одиночестве? - Эдигор старался говорить спокойно, без тени кокетства или ехидства, чтобы новая знакомая не подумала, будто он издевается.

- Я... - девушка вздохнула, резко помрачнев. - Вы, наверное, знаете, что в этом поместье остановился император Эрамира вместе со своим сыном?

- Знаю.

- Вот...

- А, - Эдигор понимающе и немного сочувственно улыбнулся, - вас, наверное, тоже очень хотят сосватать принцу?

- Это было бы идеальным вариантом, - сказала девушка очень грустно. - Для моего отца, по крайней мере. Хотя даже он не настолько наивен, поэтому приехал сюда с другой целью. Отец хочет, чтобы император позволил мне стать одной из придворных дам.

- Что? - Эдигор изумлённо поднял брови. - Но зачем, леди?