Последний выпуск

– Да и с какой стати ей обрушиваться на тебя?

Мне не хотелось отвечать и к тому же надоело слушать декларацию анклава в ее исполнении.

– Ладно, проехали, – буркнула я и повернулась к двери, решив, что мое дело не выгорело.

– Эль, стой, я не то имела в виду! – воскликнула Хлоя и вылезла из кучи подушек. – Я серьезно. Подожди, я не сказала «нет»! Я просто…

Я скрипнула зубами и обернулась, желая сообщить ей, что если она не говорит «нет», то, черт возьми, пусть наконец скажет «да» и не тратит больше мое время… но вместо этого я схватила Хлою за руку и вместе с ней рухнула на постель, потому что подушки действительно попытались проглотить ее целиком, и меня заодно. Кресло распоролось по шву и выпустило огромный скользкий сероватый язык, который устремился по полу к нам. Он двигался с пугающей быстротой, как очень целеустремленный слизень; когда мы убрались с дороги, он дополз до двери и ощупал дверную раму, покрыв металл толстым слоем блестящей, похожей на желе слизи. Я не сомневалась, что она ядовитая.

Недаром я всегда ношу с собой нож; я живо принялась резать завязки полога над кроватью, чтобы сорвать его и набросить на слизня. Это дало нам время, но немного, потому что ткань почти сразу начала шипеть и дымиться – да, слизь оказалась ядовитой. Этой конкретной разновидности слизней я не знала, но, очевидно, тварь была достаточно умна, чтобы вести долгую игру и подстерегать жертву, не вызывая никаких подозрений. Опасная гадина. Блестящий кончик языка уже выбирался, извиваясь, из дыры в пологе, но Хлоя подавила инстинктивный вскрик, схватила банку с краской, стоявшую на тумбочке в ногах кровати, и окатила слизня. Из-под распадающегося полога послышалось возмущенное бульканье, которое достигло изрядных высот, когда Хлоя опорожнила вторую банку; два потока, красный и желтый, потекли по шелковистой ткани, пачкая чудовищный язык.

Злыдень втянул его обратно в дыру, под полог, безобразно корчась и издавая хлюпающие звуки, которые, к сожалению, напоминали не столько предсмертную агонию, сколько приступ несварения.

– Пошли отсюда, быстро, – сказала Хлоя, схватила еще одну банку с краской и кивком указала на дверь, но на полпути время истекло: послышалось громкое хлюпанье, и кресло с причмокиванием всосало в себя полог целиком, а потом, вместе со всей кучей подушек, приподнялось и бросилось на нас.

Вряд ли Хлоя, унаследовав эти вещи, ни разу за три года не раздвинула подушки. Следовательно, нас посетил злыдень из тех, что умеют оживлять принадлежащие волшебникам вещи, и еще один – из тех, что имеют организм, способный переваривать человеческую плоть. Это важная категория на всеми любимой схеме в аудитории, где занимаются изучением злых чар. Иными словами, к нам явились два разных злыдня, которые создали нечто вроде удивительного симбиотического союза. Схватка с двумя злыднями одновременно, тем более незнакомыми, – дело непростое. Единственным способом впопыхах справиться с этой задачей было сделать нечто грандиозное – то есть наложить заклинание, которое сожрет уйму маны. И если я потрачу ману на Хлою, а она мне ее не возместит, значит, я подведу тех, кто по-настоящему во мне нуждается.

Или можно было просто… подождать. Хлоя облила слизня краской, чтобы его нейтрализовать, и устремилась к двери; подушечный монстр, переваливаясь, гнался за ней. Он настиг бы Хлою, прежде чем она успела бы добежать до лестницы. Если я тихонько постою в уголке, пока он ее не схватит, а потом побегу в другую сторону, то останусь цела. Хлоя совершенно обо мне забыла. Как в тот день, когда мы на лестнице боролись с аргонетом, не давая ему прорваться в школу. Она сбежала, спасая свою шкуру. Аадхья и Лю дрались бок о бок со мной, а она слиняла. И только что Хлоя потратила десять минут, пространно доказывая, что я все выдумываю. Точнее, она подыскивала причины, позволяющие без стеснения отказать мне в помощи.

– С дороги! – сквозь зубы проговорила я и указала на подушечное чудовище.

Хлоя бросила взгляд через плечо – и глаза у нее полезли на лоб, когда она увидела приближающуюся тварь. Она навалилась на дверь, толкнула ее, вылетела в коридор… и врезалась в Ориона, который как раз взялся за ручку с другой стороны. Хлоя сбила его с ног и рухнула сверху.

Заклинание, которое я применила, было по-настоящему жутким, высочайшего уровня – я недавно выучила его на семинаре по валлийскому. Я потратила неделю, чтобы продраться сквозь древневаллийскую рукопись; процесс изрядно скрашивали многочисленные яркие иллюстрации, повествующие об одном смышленом алхимике-малефицере, который пользовался этим заклинанием, чтобы сдирать кожу со своих злополучных жертв, выпускать из них кровь, сортировать органы и иссушать плоть, оставляя одни кости.

Заклинание эффектно содрало внешний слой обшивки с кресла и оставило ее на полу аккуратно сложенной, как будто только что из прачечной. Внизу оказался блестящий прозрачный мешок, в котором виднелись язык, непереваренный полог и, к сожалению, чье-то полупереваренное тело. К счастью, лицо уже было неузнаваемо. Мешок распался на кучку узких полосок, похожих на пергамент, и язык плюхнулся на пол. Заклинание раскатало его в тоненький губчатый коврик, из которого натекла здоровенная лужа ядовитой жидкости. После недолгой борьбы она разделилась на эктоплазму, нечто прозрачное и нечто розоватое. Три разноцветные струйки, изящно описав в воздухе духу, запрыгнули в опустевшие банки из-под краски. Остальное более или менее неохотно стекло в сточное отверстие посреди комнаты.

Орион пытался встать, но ему мешала Хлоя, которая, по-прежнему лежа на нем, с открытым ртом наблюдала за утонченным расчленением твари. Честно говоря, я опускаю некоторые подробности. Когда я колдую, заклинания обычно имеют многочисленные побочные эффекты, намекающие зрителям, что им следует в ужасе бежать или, упав на колени, просить пощады. Весь процесс расчленения занял примерно полминуты; в процессе тварь энергично, хоть и тщетно трепыхалась, издавая пронзительный вой и испуская фосфоресцирующие вспышки. Когда все закончилось, останки злыдня оказались аккуратно разложены в рядок. Ну просто мечта алхимика. Останки последней жертвы также аккуратно разделились на добела очищенные кости, плоть и ошметки кожи. Кучку костей венчал череп, из глазниц которого выходили тонкие струйки дыма. В качестве завершающего штриха губчатый «коврик», в который превратился язык, сам собой завернулся в обрывок полога, и полоска ткани завязалась на нем бантиком.

Я стояла на стуле, куда залезла, чтобы не запачкаться, и вокруг меня клубился фосфоресцирующий дым. Кристалл светился маной – снова мне пришлось тронуть запас! – но тени я не отбрасывала. Возможно, светилась я сама.

– О боже, – слабо сказала Хлоя, и в ее голосе я услышала вопрос.

Она по-прежнему не двигалась с места.

– Может, слезешь с меня? – сдавленно проговорил Орион.

Глава 3

Лескиты

– Я в любом случае согласилась бы, – чуть ли не со слезами сказала Хлоя, вручая мне разделитель маны – очевидно, она сомневалась, что я ей поверю. – Честное слово, Эль.

– Знаю, – мрачно ответила я и взяла разделитель, но выражение лица у Хлои оставалось все таким же жалким; видимо, мой голос звучал не слишком ободряюще. Поэтому я добавила:

– Если бы ты отказала мне, он бы не напал.

Я произнесла это с особым выражением, потому что Хлоя могла бы уже и сама догадаться.

На нас напал достаточно умный злыдень, способный тихонько таиться среди подушек, которые она, вероятно, унаследовала от предыдущего ньюйоркца… таиться, может быть, год за годом, экономя энергию и пожирая всех, кому не посчастливилось оказаться в комнате Хлои в одиночку. Члены анклавов регулярно так делают – приглашают приятелей вместе позаниматься после ужина, прекрасно сознавая, что кому-то придется зайти первым и проверить, чисто ли в комнате. Тварь бросилась на нас не потому, что внезапно утратила самообладание. Она сделала это, потому что Хлоя собиралась заручиться моей поддержкой.