Переигровка - 7 Заморозки

А, действительно, какова их функция? Телохранители? Ну, тогда скорей, не моего тела, а Миколчука. Но, вероятно, правы девочки: их сюда прислали в качестве поощрения, по завершении отчитаются, что задание Родины выполнено, глядишь, и звездочка скорее прилетит.

Мне не жалко. Кстати, я рассказал Миколчуку о странном поведении «Ананда Марга» и инциденте в спортивной школе.

— Ах, как же вы неосторожно, — укорил нас Миколчук. — Ну, выставил ногу — перепрыгните, и бегите дальше.

— Видите ли, Адольф Андреевич, не все просто. Перед тем, как перепрыгнуть внезапно появившееся препятствие, человек невольно сбивается с темпа, — вмешалась Ольга.

— Даже и так, что с того?

— Когда человек сбивается с темпа, его очень легко зацепить второй ногой. Незаметно для всех. И человек падает как бы по своей вине, самостоятельно: нарушил темп и споткнулся. А уж при падении, как пишут судмедэксперты, «с высоты собственного роста», случиться может всё, что угодно. Сотрясение мозга, к примеру.

— То ли случится, то ли не случится. А вы сразу ноги ломать.

— Не ноги, Адольф Андреевич, а только одну ногу, — безмятежно сказала Пантера. — Должен же кто-то дать понять врагам, что с нами шутки плохи.

— Это можно сделать иначе!

— Делайте, Адольф Андреевич, делайте!

— Для начала — не покидайте отель, не ходите в сомнительные заведения типа этой школы, как там его… Antonio Ilustrisimo.

— Школа как школа, местная полиция претензий к ней не имеет, — ответила Лиса. — А проводить всё время взаперти — верный способ проиграть матч.

— Можно подумать, мы его выигрываем, — проворчал Миколчук, но за это «мы» девочки его простили.

— Мы заняли заранее подготовленные позиции, дающие нам стратегическое преимущество, и в соответствующий момент перейдём в решительное наступление, — казённым голосом ответила Лиса.

— Будем надеяться, будем надеяться… — ответил Миколчук.

Этот разговор был во вторник, пятнадцатого августа. С той поры то двое, то трое помощников в штатском сопровождали нас во время прогулок. Бремя свое несли они спокойно, да и отчего бы не нести, не дрова же колоть. А когда к нам присоединялись Антон и Нодирбек, мы вообще составляли небольшой отряд, и напасть на нас решился бы лишь сумасшедший.

Но ведь бывают и сумасшедшие, резонно отвечала Пантера. А что мы можем противопоставить сумасшедшему с пистолетом? Здесь, Чижик, тебе не Ливия!

Действительно, я был бы много увереннее, если бы при мне была золотая «Беретта» с полным магазином. Но, как проницательно заметила Ольга, здесь не Ливия. Здесь Филиппины. И оставалось лишь надеяться, что филиппинская служба безопасности — должна же быть такая! — бдит. После заявления Миколчука о том, что советская делегация надеется, что принимающая сторона способна обеспечить защиту на должном уровне, его заверили, что способна.

Но мы всякий раз выбираем другой маршрут. Из предосторожности, да. Слабая защита, но уж какая есть.

И вот сегодня мы идём на водопой… то бишь в Конвеншн-Центр новою тропой. Не только в попытке сбить с толку шпионов и диверсантов, но и с целью удлинить путь. Если следовать кратчайшим путём, мы дойдем за пять минут, даже если идти очень неспешно. А нужна минимум получасовая прогулка, чтобы прогреть организм, вывести его на рабочий уровень.

И вот мы идём, ориентируясь по карте, и сворачиваем в переулок, в который туристы обычно не ходят.

Зашли.

А вот выйти запросто не получилось. Нам преградила путь дюжина оборванцев. Хорошо, не дюжина, восемь человек. Тоже много.

— Деньги давай, часы давай, золото давай, — сказал один из них, что покрупнее. Филиппинцы в массе народ мелкий, сказываются годы колониального угнетения, когда и питались впроголодь, и медицинской помощи не получали. У главаря явный рахит! Казалось бы, здесь и солнца в избытке, и моря-океаны вокруг, не должно быть проблем с рыбьим жиром, а вот у говорившего — явные признаки перенесенного в детстве рахита. Он и сейчас не старик, ему лет пятнадцать, хотя выглядит куда старше. Метр пятьдесят, килограммов сорок, сорок два.

— Уходи, пока цел, — отвечает Антон.

Рахитик ухмыляется и достает ножик. Это он зря: у Лисы зонтик, не складной, обычный. Ну, не совсем обычный, а зонтик-трость, сложенный. Прочный, в викторианском стиле. Со стальным навершием сантиметров в десять. Нет, не острым навершием, но даже и таким получить в живот радости мало, когда к нему добавлены шестьдесят семь килограммов живого веса. Рахитик и не радуется. Согнулся, стонет, а Лиса бьёт теперь уже в бок. В правый. В проекцию печени. Бросай нож, кричит.

Пантера выбрала того, кто поближе, и приемом через бедро швыряет на мостовую. Головой вниз.

Тут и помощники в штатском зашевелились, да поздно — остальные разбежались. Мелкий народ — он умный, понимает, когда нужно бежать.

После третьего удара Рахитик таки выронил нож.

— Не бейте, не бейте!

Лиса вывернула ему руку.

— Кто послал, засранец?

— Никто, мы только хотели денег.

Хрусть. Рахитик кричит. Мизинец под прямым углом. Но не к ладони, а к тылу.

— Кто послал, засранец?

— Я не знаю…

Хрусть. Рахитик кричит. Второй палец занял неестественную позицию. И страшно, и больно. Даже смотреть.

— Мне из тебя ответы по пальцам вытаскивать, что ли?

— Всё скажу! Американец, со сломанной ногой. Сказал, избить, особенно вон этого, длинного, — Рахитик показал на меня. — Сильно, но не до смерти. Дал двести песо, обещал еще двести, после.

— Слышишь, Чижик, тебе цена четыреста песо!

— Он из этих… из «Ананда Марга». С ними не торгуются и не спорят.

Послышались полицейские свистки, и Рахитик приободрился.

— Спасите, помогите — начал было кричать он, но хрусть — и третий палец к первым двум.

— Засранец, запомни: руссо туристо — это табу. Мы не американцы. Мы злые.

Прибежала полиция. Двое.

— Что такое?

— Нападение, — сделал шаг вперед я. — Мы — советская шахматная команда, — и протягиваю старшему визитную карточку. Не свою, у меня нет своей карточки. Это визитная карточка госпожи Имельды Ромуальдес Маркос. На ней рукою госпожи министра написано: " М-р Чижик — мой гость'.

Этого довольно, чтобы оба полицейских вытянулись передо мной и отдали честь.

— Карточку, — потребовал я. Полицейский вернул, и еще раз отдал честь.