Страница 61 из 76
— Заходите, заходите, вам страшно повезло, у магика сегодня особый дар!
— И в самом деле бесплатно? — спросила практичная Лиса.
— Конечно! Для магика бумажные деньги — дым. Заплатить придется только за перевод.
— За перевод?
— Магик говорит на языке горцев, а я перевожу.
— и дорого стоят твои услуги?
— По сравнению со знанием будущего — ничтожно мало. Пятьдесят песо!
— Сколько-сколько?
— Пятнадцать песо! Меньше никак нельзя, деньги идут всей деревне!
— Хорошо, веди.
Мы вошли в палатку. Довольно густой дым. Не благовония, нет. «Кэмэл». Магик в одежде из плетеной травы сидел на обычном европейском стуле и курил. Бросил на нас быстрый взгляд.
Потом бросил медленный. Потом уставился на меня, словно я — таблица Менделеева, в которой нужно срочно найти цирконий. Потом встал со стула, обошел вокруг нас, не обращая на девочек внимания.
Девочки явно обиделись.
Так, сделав три круга, он вернулся на стул, затушил сигарету и что-то сказал.
— Тому не нужно знать будущее, кто сам из будущего, — перевел зазывала.
Магик подошел к стене палатки, на которой на кожаных шнурках висели всякие безделицы, вырезанные из кости. Выбрал одну, подал мне, опять что-то сказал, после чего ушёл через тыльный выход.
— На вас смотрели и будут смотреть дурные глаза, — перевел зазывала. — Этот амулет до новой луны. Носите, поможет.
Мдя.
Колдовство.
Не хочется даже думать, чья кость пошла на амулет.
Буду надеяться, что коровья. Или овечья. Или это бивень древнего филиппинского слона.
— Почему этот шаман сказал, что ты из будущего? — спросила Лиса, глядя на меня подозрительно.
— Он всем нам сказал, — ответил я.
— Он разговаривал только с тобой!
— Горцы этого племени никогда не разговаривают с женщинами. Это у них табу.
— Сочиняешь, Чижик! Но предположим. Так почему — из будущего?
— Он нас узнал. О нас каждый день пишут и говорят. В газетах видел фотографию, телевизор смотрел.
— И что?
— Мы ведь из Советского Союза! Страны победившего социализма! Страны, где нет эксплуатации, где нет частной собственности, где в почёте люди труда, где всякий имеет жилище, работу и бесплатные образование со здравоохранением. Для Филиппин это далёкое будущее. А мы — его, будущего, посланцы.
— Допустим, допустим, — но мне показалось, что ответ мой её полностью не устроил. Неромантичный ответ. Вот если бы я был Человеком Из Будущего — в духе «Поиска»! На Машине Времени попавшем сюда — зачем?
Вот главнейший вопрос: зачем? Чтобы вместо Карпова стал чемпионом Чижик? А миропорядку не всё ли равно? Журнал «Поиск»? Хороший журнал, да, но отсутствие его, скорее, нелепость, и я её устранил, и только. Или вот мое намерение оборудовать больницу в Триполи? Но таких больниц по миру сотни и тысячи.
Искать ответ на подобные вопросы — всё равно, что искать смысл жизни. Человек — существо, на которое возложена ответственность. Каждый несет ответственность за свои собственные дела.
А дела у меня — так себе. Не скажу, что плохи, но хотелось бы большего. Нет, не проводить канализацию в больницы и школы, не покупать холодильники в дома престарелых и даже не превращать центральное нечерноземье в житницу. Всё это люди могут сделать — да и делают — сами. Я хочу сказать громко и внятно: у нас нет слуг. Сами и только сами. И поодиночке, и вместе. Делайте то, что велят ум, честь и совесть. А то, против чего ум, честь, и совесть восстают — не делайте.
В таком возвышенном расположении духа я и заказал ужин.
Да, все эти время, со дня четвертого поражения, я ужинаю у себя. И обедаю. И завтракаю. В компании Лисы и Пантеры. Для того, чтобы не растрачивать ментальную энергию — такова официальная версия. Да и неофициальная тоже. Не хочется никого видеть.
Антон ли прослушивал меня, кто иной, или это просто выдумка врагов — но окружение придется менять. Но не сейчас, а после матча. Как писал Пушкин Раевскому, «в благоустроенных государствах власть регулярно меняется по той же причине, по которой в благоустроенных семействах регулярно меняется бельё: чтобы не было дурного запаха и не заводились вши». Он знал, что его письма читает Бенкендорф, а, может, и сам Николай Павлович, но удержаться не мог. Может быть, даже и специально для них писал. «Легко и сладостно говорить правду в лицо царю»
После ужина Надежда сказала:
— Яков Владимирович спрашивает, когда он может поговорить с тобой.
В самом деле! Человек преодолел тысячи и тысячи километров по моему зову, а я…
— Завтра. Завтра после игры. Обязательно, — ответил я. — Это будет сеанс магии с разоблачением.
— Ты думаешь, время?
— Если не завтра, то когда?
Когда убрали посуду, мы, по устоявшейся уже привычке, пошли в наш садик. Дышать.
Сегодня небо — яснее некуда. Луна растущая, в Козероге, дня через три полнолуние. Как там сказал шаман — до новой луны? Значит, у меня семнадцать дней максимум. По нашим расчётам этого должно хватить.
Запах хлорки из бассейна исчез напрочь, то ли принюхались, то ли, по требованию девочек, заменили дезинфекцию на более современное. Но мы в него не лезем. Как-то не хочется слишком уж расслабляться
Я достал «Сони» — маленький приёмник, купленный на смену «Соколу». Совсем маленький, триста граммов. Но тоже всеволновой, с хорошим динамиком. Настроились на американскую базу. Увы, через два часа налетят тучи, гроза, ливень — такова жизнь. Настроился на «Маяк»: торжественная встреча советского и польского космонавтов в Москве после благополучного возвращения. Настроился на Би-Би-Си.
Анатолий Максимович Гольдберг комментировал неожиданную для многих публикацию в главной газете Узбекской СССР, органе ЦК Коммунистической партии Узбекистана, Верховного Совета и Совета Министров Узбекской ССР «Правда Востока» Шарафа Рашидовича Рашидова «О новом аграрном курсе». Анатолий Максимович не спеша и даже с удовольствием произносил каждое слово: «органе ЦК Коммунистической партии Узбекистана…» — и так далее.
А потом перешёл к сути.