Пьяная боль

Я рядом, малыш, ровно настолько насколько тебе это будет нужно.

Словно услышав мои мысли, Полина робко улыбается. Вновь опускает взгляд на дочку в своих руках и что-то ей говорит. Затем подходит ближе к окну и немного приподнимает сверточек, в котором можно увидеть маленькое личико.

Маленькое недовольное личико с огромной розовой соской.

Крохотная ручка ловит Полину за палец, и я чувствую, как рвет глотку горький ком. Как холодит щеку, подобно открытой ране, след от сорвавшейся слезы.

Киваю, словно давая понять Полине, что согласен на ее условие — некоторое время держаться на расстоянии.

Если так будет лучше для них обеих. Если вдали от меня она будут чувствовать себя более защищенными. Если сейчас, находясь в наиболее уязвимом положении, Полина не готова подпускать меня ближе, чем на то расстояние, что установлено между нами сейчас, то я готов соблюдать эту дистанцию ровно столько, сколько ей понадобиться.

Тем более, шанс есть.

Она не прячется сама и не прячет дочь. Не кричит в окно, чтобы уходил и больше не появлялся. Не бежит от меня в ужасе, взывая на помощь.

А ведь имела полное право сделать всё это, если бы та самая невидимая нить, что связала нас когда-то в клубе, была утеряна.

Время. Нам просто нужно время…

Глава 41. Полли

Поздняя ночь, а сна ни в одном глазу.

Дашенька давно спит в своей кроватке и сладко причмокивает соской, заставляя каждый раз умиляться.

Сидя в кресле рядом с ее кроваткой поправляю плед на своих плечах и перелистываю очередную страницу книги.

Из прихожей доносится шорох тихих шагов, который становится всё ближе.

— Не спишь? — спрашивает мама шепотом и аккуратно поправляет Дашино одеяло.

— Не спится, — отвечаю коротко и откладываю книгу на журнальный столик.

— Тогда на свидание сходи.

— Какое свидание? — хмурю я брови, не понимая о чем, вообще, речь.

— Там твой страдалец опять под окнами на своем танке стоит.

— Опять? — передразниваю ее. — Четвертый раз за полгода. Не так уж часто он тут появляется.

— Поговорите уже, а то так и будете мериться гордостью. Я, конечно, его не оправдываю, но кто-то из вас должен быть умнее. Лично мне очень понравилось бы, если бы самой умной из вас двоих оказалась ты.

Некоторое время, смотрю прямо перед собой, обдумывая перспективы разговора, и нужен ли он нам вообще.

Наверное, да. Мы взрослые люди и пора бы уже хотя бы один раз за долгое время нормально поговорить.

— Ладно, — произношу я решительно и поднимаюсь с кресла, вручая маме плед. — Я быстро. Телефон со мной, если что, сразу звони.

— Иди уже, — отмахивается мама и усаживается в мое кресло. — Все глаза мне стерла своим важным видом.

Поверх домашнего костюма накидываю джинсовую куртку. На ноги надеваю кеды и прячу не завязанные шнурки внутрь, чтобы не тратить на них время.

Тихо выхожу из квартиры, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Перепрыгивая ступеньки, спускаюсь вниз и выхожу в августовскую, немного прохладную ночь. Уверенно приближаюсь к черному внедорожнику со стороны водительского окна и, не дождавшись какой-либо реакции, стучу ногтем по тонированному стеклу двери.

Спустя несколько секунд оно медленно ползет вниз, оглушая ароматами алкогольных паров и сигаретного дыма.

— Полли? — спрашивает Денис, и я понимаю, что он в хлам.

— Ты сел за руль в таком состоянии? Тебе жить надоело?

— Без тебя — да, — отвечает он обреченно и опускает голову на руль.

Возвожу глаза к небу и делаю глубокий очищающий вдох, параллельно пытаясь найти решение и ругая себя за эту вылазку.

Зачем я только выперлась?

— Так! — произношу строго и открываю дверцу внедорожника. — Выходи.

— Зачем? — не понимает Денис, но всё же делает, как ему было велено.

Выходит из машины, едва удерживая равновесие. Подхватываю его под руку, и он крепко обнимает меня за шею. Бросает на асфальт недокуренную сигарету и тушит ее подошвой кроссовка.

— Ключ от машины где? — спрашиваю, едва сама удерживая равновесие под его тяжестью.

— В зажигании, — отвечает он сонно.

— А от квартиры?

— Они в одной связке, — бормочет он и утыкается носом мне в макушку. — Что ты задумала?

— С моста тебя сброшу, — иронизирую я, а затем честно добавляю. — Домой тебя увезу.

Придерживая его за талию, веду к пассажирской двери и с трудом усаживаю его на сиденье.

— Ты не говорила, что умеешь водить, — удивляется Денис.

— Ты никогда и не спрашивал, — отвечаю ему и закрываю перед его носом дверцу.

Обхожу машину, устраиваюсь за рулем и придвигаю сиденье ближе, чтобы иметь возможность дотянуться до педалей.

Завожу двигатель и не спеша трогаюсь  с места, привыкая к габаритам и мощности черного зверя.

— Ты такая красивая, — шепчет Денис и неожиданно касается кончиками пальцев моего уха, заправляя за него прядь.

— Не мешай мне, а то разобьемся.

В салоне машины повисает тишина. Дороги ночного города практически безлюдны, лишь пара машин так же куда-то неторопливо следует в ночи.

Отчетливо чувствую прожигающий взгляд Дениса на себе. Делаю вид, что увлечена дорогой, но выходит паршиво. Боковое зрение улавливает его движение и моей холодной руки, держащей руль, касается его теплая.

— Денис, — произношу строго, не глядя на него.

Он тяжело вздыхает, но всё же убирает руку, сводя телесный контакт на нет.

Через двадцать минут молчаливой поездки, во время которой Денис успел задремать, паркуюсь у его подъезда и глушу двигатель. Выхожу из машины и обхожу ее, открывая для всё еще спящего мужчины дверцу.

— Просыпайся, — касаюсь его плеча и он мгновенно открывает глаза, в которых всё еще царит сонная дымка, смешанная с алкогольной.

— Полина? — приглядывается Денис в полумраке салона и улицы.

— Да, выходи. Приехали.

Помогаю ему выбраться из внедорожника и включаю сигнализацию, как это всегда делал сам Денис.

Он снова обнимает меня за шею и касается губами виска, невесомо целуя.

— Это мой пьяный бред, да? — спрашивает он, вероятно, не веря в реальность моего рядом с ним нахождения

— Нет, но если ты еще раз сядешь за руль в таком состоянии, то я перееду тебя на твоем же танке. Понял? — спрашиваю я угрожающе и открываю для нас тяжелую дверь подъезда.

— Переживаешь за меня? Значит, не всё еще потеряно?

— Если будешь и дальше так бухать, то потеряешь и это.

Нажала на кнопку вызова лифта, который, к счастью, почти сразу открывает свои створки. Буквально на себе затаскиваю Дениса внутрь и ставлю в угол. Быстро нажимаю кнопку пятнадцатого этажа и столь же быстро возвращаюсь под руку мужчине, пока он не упал.

Спиной прижимаю его к стене и отслеживаю взглядом медленно сменяющие друг друга цифры этажей.

Четвертый… Пятый…

— Я соскучился, — шепчет Денис и убирает волосы с плеча, открывая доступ к моей шее.

Чувствую невесомое касание губ на пульсирующей вене и зажмуриваюсь, пытаясь унять электрический разряд, которым прошибло все тело от его ласки. Кусаю внутреннюю сторону щеки, чтобы не выдавать даже дыханием то, насколько сильно скучаю я.

Я совру, если скажу, что ничего не чувствую. Совру, если скажу, что похоронила любое светлое чувство к нему.

Он мне дорог. Даже несмотря на его слова и поступки, которыми он меня унизил и обидел, я всё равно испытываю к нему какие-то чувства, что нельзя назвать простой симпатией или ненавистью.

Возможно, звучит как бред, но я не могу так просто вычеркнуть его из своего сознания и жизни.

Пыталась. Многие дни и ночи внушала себе, что ненавижу его, но сама так и не смогла поверить в это.

Но страх стать снова отвергнутой и униженной гораздо сильнее других моих к нему чувств. Я не готова прямо сейчас или завтра нырять в омут с головой, не убедившись в том, что я могу ему верить.

Нужно время. Нам обоим нужно время, чтобы понять, чего мы действительно стоим и готовы ли мы признать ошибки друг друга и прийти к общему знаменателю.