Пьяная боль

— Не ради тебя, — осекаю его раньше, чем он посмеет сделать какие-либо выводы. — Перестань меня преследовать. Перестань бежать за мной. Чем ближе ты оказываешься, тем дальше и рискованнее я бегу. Мне так нельзя. Уже нельзя, понимаешь?

Мужчина опускает взгляд на живот, на котором я держу ладони.

— Полина, — произносит он аккуратно, словно боится спугнуть. — Я понимаю, что я поступил как мудак и не заслуживаю того, чтобы даже стоять рядом с тобой. Но дай мне шанс всё исправить. Один шанс.

— А если не получится? — спрашиваю и замечаю, как он нервно сглатывает. Как в темных глаза появляется страх. — Если ты опять убежишь, скинув всю вину и ответственность на меня, что тогда? Что я буду делать? Скажи мне!

— Я хочу быть с тобой, — делает он шаг ко мне, но я отступаю.

— Видишь? — горько усмехаюсь. — Ты снова делаешь то, что хочешь только ты. А меня ты спросил, хочу ли я этого?

— Полина, — поднимает Денис руку, чтобы коснуться моей щеки.

Отклоняюсь.

— Я не хочу, Денис. Не хочу, — произношу спокойно, глядя ему прямо в глаза. — Если бы я не была беременна, если бы виной нашего расставания был какой-то иной поступок, то я, возможно, попробовала бы еще раз. Но сейчас всё иначе. Обстоятельства другие.

— Я могу измениться. Мы можем.

— Не можешь, — качаю головой. — Ты такой, какой ты есть, и измениться у тебя уже не получится. Каждый раз, когда ты будешь бежать за мной, я буду бежать от тебя. Запомни это. В этот раз я добежала до загса. В следующий раз я могу совершить еще большую глупость. Давай остановим это сейчас.

— Блять! — вспыхивает он и запускает пальцы в волосы, с силой сжав их. — Ты думаешь, я дохрена соображаю в этой жизни? Думаешь, я знаю, что нужно делать, чтобы это сразу было правильно? Да, я испугался, Полли. Зассал! Но я признал это и пытаюсь хоть что-то делать, хоть как-то с тобой поговорить. Но ты бежишь и творишь не меньше хуйни, чем я, — он замирает, переводит дыхание и уже более сдержано добавляет. — Поехали домой, Поль? Сегодня отдохнем, а завтра всё попробуем обсудить.

Рядом с нами у тротуара притормаживает желтая  машина такси. Открывается задняя дверца и выходит мама, придерживая воротник серого пальто.

— Поедешь? — спрашивает она и бросает строгий взгляд на Дениса, который продолжает неотрывно смотреть на меня.

Он ждет моего ответа. Ждет, что я поеду с ним и дам шанс ему высказаться. Выслушаю.

— Поеду, — отвечаю я и в карих глазах вспыхивает искра надежды, которая гаснет тогда, когда я подхожу к такси и сажусь в него.

— Молодой человек, — останавливает его ладонью мама, когда Денис настойчиво следует за мной в машину. — Не трогайте мою дочь, — затем тише и несколько сочувственно  добавляет. — В её положении нельзя нервничать. Она итак испытала слишком много стресса за последние месяцы. Если она вам действительно дорога, если вы её любите, то оставьте в покое. Хотя бы на время. Еще одна такая встреча и может случиться непоправимое.

Денис коротко кивает и отступает. Придерживает маме дверь такси и закрывает ее, когда та устраивается на заднем сидении рядом со мной.

Машина трогается, унося нас прочь от дворца бракосочетания, который сегодня стал моим маленьким чистилищем.

Не выдерживаю и оборачиваюсь, чтобы взглянуть на Дениса через заднее тонированное стекло машины. Он смотрит мне вслед, запустив руки в карманы брюк. Уверена, его лицо отражает те же эмоции, что и мои. Нам обоим больно.

— Я устала, мам, — всхлипываю я и утыкаюсь лицом ей в колени.

— Тебе нужно отдохнуть, доченька, — произносит она шепотом и гладит меня по волосам, перебирая локоны. — Тебе давно пора отдохнуть и позаботится только о себе. Потом обо всем подумаешь и решишь, а пока отдыхай. Отдыхай родная.

— Ты где так долго была? — спрашиваю, поняв, что она не последовала из загса сразу за мной.

— Показывала твоему женишку и его родственничкам, куда они могут идти и куда им следует всунуть букет невесты, — насмешливо ответила мама, испытывая гордость за саму себя.

— Сумасшедшая, — улыбаюсь я сквозь слёзы и принимаю платок, протянутый ею.

— У тебя учусь. Мне еще многому у тебя нужно поучиться.

Глава 40. Дэн

Заглушаю двигатель и сильнее сжимаю руль. Сквозь лобовое стекло, не спеша, оглядываю окна белоснежного трехэтажного здания. В одном из этих окон я смогу увидеть свою девочку. Обеих девочек.

— Ты уверен, что нам нужно появляться на ее глазах именно сегодня? — осторожно спрашивает батя, так же как я, разглядывая одинаковые окна.

— Нам необязательно появляться, — отвечаю ровным тоном, помня о своем обещании. — Достаточно будет передать цветы через ее мать.

— Оно и к лучшему, — согласно кивает отец. — Девчонка только вчера родила и наши постные рожи ей видеть незачем. А ее мать в курсе, что ты собираешься передавать цветы.

— В курсе, — выдыхаю я и открываю дверь внедора.

Выпавший ночью снег хрустит под ногами. Теплое дыхание вырывается в морозное утро облаками светлого пара. Поднимаю воротник пальто, чтобы хоть немного защититься от пронизывающего насквозь холодного ветра.

Обойдя машину, открываю заднюю дверцу и беру с сиденья два букета. Один — от меня, другой — от бати.

Хлопаю дверцей и снова бросаю взгляд на роддом, прикидывая в каком из окон смогу увидеть Полину и дочку.

— Может, хоть записки в цветах оставим? — предлагает отец, доставая из кармана своего пальто ручку и небольшой блокнот.

— Можно, — киваю я неуверенно и принимаю из его рук ручку с уже вырванным листком бумаги. Кладу букеты на капот и заношу ручку над листком, пытаясь сообразить сколько-нибудь внятные и не нервирующие слова.

— Шустрее, Денис! — торопит меня батя. — Она может посмотреть в окно в любую минуту.

Прижимаю стержень к листу и уверенно пишу: «Всё еще надеюсь. Твой балбес…»

— Серьёзно? — качает головой отец. — Ладно, придется соответствовать сыну.

Забрав у меня ручку, он отрывисто пишет на своем листе: «Всё еще виноват. Отец балбеса — не меньший балбес».

— Да, доча, я уже подъехала, — слышу голос матери Полины и оборачиваюсь. — Хорошо, подожду, — отвечает она в трубку и убирает телефон в карман пальто. — Давайте быстрее. С минуты на минуту они покажутся в окне. Не уверена, что Поля будет рада вас видеть.

— Мы понимаем, — отвечает за меня отец. — Вот. Передайте ей эти цветы и, если вы не против, то остальные подарки мы завезем вам в квартиру, чтобы вам было удобно.

— Что ж вы за человек такой? — неожиданно презрительно она спрашивает у отца. — Сами не женаты, судя по отсутствию кольца на пальце. Еще и сына не научили беречь свою женщину. На что вы, вообще, надеялись?

— У вас я тоже кольца на пальце не наблюдаю, — насмешливо парирует отец. — Видимо, вы тоже свою дочь кое-чему научили.

— Я — вдова, — холодно бросает женщина, вздернув упрямый подбородок. — Хочешь, я научу этому свою дочь?

— Буду признателен, если нет, — хмурит отец брови.

— Я так и думала.

— Давайте хоть сегодня поживем без споров, — вклиниваюсь между ними и обращаюсь к матери. — Какой этаж и окно?

— Второй этаж, шестое окно справа, — нехотя отвечает женщина.

Поднимаю взгляд на нужный этаж и мысленно отсчитываю окна, пока не останавливаюсь на том самом.

Дыхание перехватывает. Сердце отбивает бешенный ритм, отзываясь звоном в ушах. Весь мир сейчас концентрируется на окне, в котором, не спеша, появляется Полли, держа на руках маленький розовый сверточек. Девушка еще не видит меня, так как ее взгляд сосредоточен на этом сверточке, которому она тепло улыбается и что-то наговаривает.

В этом маленьком сверточке от посторонних глаз сокрыта моя дочь. Наша дочь.

Горло душат невысказанные слова в момент, когда Полина поднимает взгляд, чтобы взглянуть на собравшихся под окном. Красивая улыбка меркнет на ее губах, когда наши взгляды встречаются.

Нервно дергаю уголками губ, виновато улыбаясь. Отступаю на шаг, давая понять, что сегодня не претендую на то, чтобы быть рядом с ними. Не пытаюсь отобрать у нее дочь. И вообще, не помышляю ничего из того, что может доставить хоть сколько-нибудь дискомфорта. Я здесь только для того, чтобы убедиться в том, что с моими девочками все в порядке и им не нужна какая-то особая помощь и участие.