Звёздочка

Зато округлости тщательно подчеркивались у трех остальных участниц группы, как и длинные стройные ноги, и ухоженные блестящие волосы.

Серьги, браслеты, ожерелья и кольца были неизменными атрибутами их сценических образов. Джекки же можно было носить лишь маленькие тонкие серьги-колечки в обоих ушках и цепочки с какими-нибудь кулонами на шее.

А полгода назад менеджер вдруг решил, что она будет «очень круто» смотреться (он так и произнес: «очень круто»), если половину ее лица скрыть длинными прядями волос. Так и повелось с той поры.

Постепенно девушка и сама привыкла прятаться за волосы, за бейсболки с огромными козырьками, за длинные толстовки и широкие штанины.

И лишь оставаясь с собой наедине, в ванной или спальне, она могла видеть себя настоящую – не крутую рэпершу Джекки, а обычную двадцатидвухлетнюю девушку Джи Со из корейской глубинки.

…Все эти воспоминания пронеслись в голове артистки, и она вдруг с удивлением заметила, что ноги сами принесли ее на автобусную остановку. Несколько припозднившихся горожан еще ждали своего автобуса, и когда подошел, наконец, один из них, она, не задумываясь, вошла вслед за другими пассажирами, успев порадоваться, что взяла с собой телефон, когда поспешно сбежала из общаги. А, вернее, просто не успела вытащить его из кармана худи. И теперь, расплатившись за проезд с помощью приложения, Джи Со прошла вглубь салона и уселась на одиночное сиденье. Пряча телефон, девушка успела заметить несколько не отвеченных вызовов от лидера, но пока не собиралась перезванивать Мин А. На экране гаджета мигнули и сменились цифры, показывающие время – 21:40. И Джи Со поспешно засунула телефон в карман. Сегодня она будет делать все, что захочет! А об остальном подумает потом, когда обида перестанет быть такой жгучей.

Приятный женский голос объявлял остановки, названия маршрута дублировались на табло, закрепленном на передней стенке автобуса, над лобовым стеклом.

На узкой стенке, отделяющей водительское место от остального салона беззвучно работал телевизор, транслируя видеоклипы с музыкального канала, и она вдруг увидела один из клипов их группы и поспешила натянуть поглубже на лоб капюшон кофты, дабы кто-нибудь из особо дотошных пассажиров не узнал ее.

Однако в этот вечерний час никому до нее не было никакого дела, чему Джи Со искренне порадовалась.

Вот приятный голос дикторши объявил следующую остановку: «Парк «Ханган»!

И Джи Со вдруг соскочила с сиденья и быстро подошла к центральной двери, решив выйти. Больше желающих покинуть уютное нутро автобуса в этом районе не оказалось. Джи Со выскочила наружу, двери сомкнулись, и автобус укатил дальше.

Девушка осталась одна на пустой остановке. Она поежилась в толстовке – вечерний ветерок был достаточно ощутимым – и, засунув кисти рук в карманы, зашагала по направлению к прибрежному парку.

В эти минуты Джи Со не думала ни о чем. Ни о том, что уже поздний вечер, а она – молодая девушка – одна на улице мегаполиса. И неизвестно, какие еще личности могли оказаться здесь в одно время с ней. Ни о том, что если завтра каким-то образом менеджеру станет известно, что она сбежала вечером из общежития, нарушив все мыслимые и немыслимые запреты, ставившие мемберов в жесткие рамки контракта, то не поздоровится ни ей, ни лидеру. Ее так точно обложат штрафом, и прощай тогда премия, полагавшаяся артистам за успешные выступления на концертах и шоу.

Она просто шла к реке, точно инстинктивно чувствовала, что бегущая вода величественной артерии, протекавшей через всю громаду Сеула, унесет бесследно ее горечи и обиды, оставив лишь умиротворение и покой в душе.

3***

Джи Со поглубже засунула холодные пальцы в карманы толстовки и зашагала по тротуару. До реки Хан еще нужно было пройти некоторое расстояние по улицам Сеула, и она двинулась по неширокому в этом месте тротуару, с одной стороны которого поднималась высокая стена, густо поросшая плющом, а с другой – проносились по дороге автомобили, которых даже в этот поздний час было немало.

Вот девушка остановилась у пешеходного перехода, рядом с которым мигал желтым глазом светофор. Поняла, что зеленого сигнала так и не дождется, и, выждав момент, когда дорога стала на некоторое время пустынной, шустро перебежала на другую сторону проспекта. А пройдя еще немного, оказалась у лестницы, ведущей вниз, к берегу Хангана. Быстро простучала подошвами привычных кроссовок вниз по ступенькам и, наконец, оказалась на дорожке, ведущей вглубь парка. Многочисленные фонари уже освещали теплым светом дорожки и лужайки, ложились пятнами света на скамейки. Рядом умиротворяюще журчала вода, в ней отражался залитый электрическим светом противоположный берег. По далекому мосту справа проносились, сияя фарами, машины, но звука моторов сюда не доносилось. Вокруг разливался покой и уже почти ночная тишина. Лишь цикады трещали где-то в траве, словно перекликаясь друг с другом, да время от времени сонно щебетала какая-то птица.

Джи Со отвела пальцами волосы с лица (здесь и сейчас ей не нужно было от кого-либо прятаться) и медленно пошла по дорожке, глядя на реку, изредка бросая взгляды на окрестности, замечая то смутный в темноте силуэт беседки, то подсвеченную вкопанными в землю садовыми фонариками на солнечных батареях необычную скульптуру, то обложенную гладкими камушками-голышами небольшую клумбу, заросшую цветами, благоухающими в ночи особенно ярко и сладко.

Девушка остановилась напротив берега и, обхватив себя руками за плечи, замерла, глядя на серебристо бликующую воду, мелкой рябью колышущуюся неподалеку от берега, заросшего в этом месте какими-то околоводными растениями.

Потом решила присесть на одну из скамеек, выстроившихся вдоль дорожки на некотором удалении друг от друга. Но не успела еще дойти до ближайшей из них, как услышала где-то вдали, в глубине парка музыку. Повернула голову в ту сторону, откуда доносился звук – ритмичные удары, словно кто-то играл на барабанах, низкие гулкие басы, а вслед за тем – невнятный шум, как будто одновременно кричали много людей.

Разглядеть, что там происходит, не представлялось возможным – обзор закрывали деревья и кусты, во множестве растущие в парке. И Джи Со вдруг стало интересно – что такого может происходить в парке в этот поздний час. Девушка еще не успела осознать своих желаний, а ноги уже сами несли ее в ту сторону, откуда явно доносилась музыка.

Ее предположения полностью подтвердились, когда после одного из поворотов дорожки, выложенной тротуарной плиткой, перед девушкой открылась обширная поляна, заполненная людьми. Музыка и ритм ударной установки, между тем, сделались громче и отчетливее, и вот уже мужской голос, многократно усиленный мощными колонками, ворвался в ночную тишину, пронзая ее высокими нотами и распространяя вокруг странную мощь, заставляющую ноги двигаться быстрее, спешить туда, откуда доносилась песня.

Люди стояли, покачиваясь в ритм мелодии, пританцовывая и подпевая, и многочисленные голоса их сливались в какой-то фантастический хор, рождая в груди странные вибрации.

Джи Со, наконец, приблизилась настолько, что звук сделался чуть ли не оглушающим, и увидела небольшую импровизированную сцену, на которой располагались три музыканта. В центре перед микрофоном стоял высокий парень в черной косухе, отделанной металлическими квадратными клёпками, в черных же джинсах, от которых его ноги казались бесконечными, и черной футболке с принтом, видневшимся из-под расстегнутой кожанки. Взлохмаченные отросшие волосы исполнителя спускались ниже плеч, придавая ему вид независимый и бунтарский. Сбоку от сцены располагалась мощная колонка – к ней были подключены и микрофон, и бас-гитара парня, на которой он играл довольно виртуозно, аккомпанируя себе. На противоположном конце небольшой площадки расположился еще один музыкант в футболке с небрежно оторванными рукавами, отчего видны были нитки, торчавшие на месте швов. Его инструментом была ритм-гитара. И третий сидел позади напарников за ударной установкой, самозабвенно лупя палочками по набору разных барабанов и тарелок.