Страница 23 из 71
— Поставлю цветы, потом схожу приберу вокруг Джульеттиной корзины.
— Не надо, — сказала Инна Семеновна. — Спасибо. Я там сама наведу порядок. Вымойте пол в зимнем саду, а потом займитесь террасой. И, думаю, на сегодня достаточно…
Часа через два, когда уже стемнело, к воротам подкатил большой джип.
Она уже заканчивала с крытой террасой первого этажа, когда на лужайке послышались голоса. Хозяйка была в доме, там ярко горел свет.
Наташа разогнулась: полковник, не взглянув на нее, пересек террасу и скрылся в холле. За ним шел рослый паренек с пакетами в обеих руках. Он поздоровался, и Наташа снова взялась за швабру.
Она не знала, куда девать здоровенные полиэтиленовые мешки с мусором. Сложила их грудой возле флигеля, но все же решила пойти и спросить у хозяев. Когда Наташа проходила к дому, в вольере беспокойно заворочался пес. Ступени у входа были освещены двумя неяркими светильниками.
Только поднимаясь по ним, она почувствовала, насколько устала. Больше всего ей хотелось прямо сейчас спуститься к притихшему озеру и побыть там в одиночестве. Может быть, искупаться — вода снимет усталость, смоет пот.
У входа на террасу она столкнулась с парнем, который приехал вместе с полковником. Он нес в охапке свернутый матрас, одеяло и постельное белье. Тут она догадалась, что это и есть тот самый Родион, о котором упомянул хозяин.
— Это вам, — сказал парень. — Вас ведь Наташей зовут?
Она кивнула.
— Мама вами не нахвалится…
Он показался ей милым и ужасно непосредственным. Гораздо моложе ее, а голос и глаза действительно материнские.
— Дайте мне что-нибудь, я помогу, — проговорила она.
— Я сам. Сейчас приволоку еще и обогреватель…
— Да не стоит, — улыбнулась Наташа. — Во флигеле не холодно. По крайней мере, мне так показалось. Куда вы деваете мусор?
— Черт с ним, оставьте где лежит. — Родион не сводил с нее глаз. — Садовник утром выставит за ворота, потом заберет машина. Они приезжают через день… Искупаться не хотите?
Она отрицательно покачала головой, сходила в дом и согласовала с Инной Семеновной планы на утро. После чего вернулась во флигель.
Родион уже успел притащить сюда пластиковый садовый стол с парой стульев и раскатать матрас на узкой кушетке.
Наташа заперлась на щеколду и, несмотря на то что глаза слипались и горели, как запорошенные песком, позвонила домой. У матери был странный голос: нежный, с отрывистыми интонациями, словно она хотела, но никак не решалась что-то сообщить. «Я ужасно соскучилась по тебе, — напоследок сказала она. — Но раз ты решила твердо, пусть будет по-твоему. Ты уже работаешь?» — «Да, в одной фирме…» — «Как с жильем?» — «Пока у знакомой…» — «Назови хотя бы город. Должна же я знать, где ты? — мать запнулась и неуверенно добавила: — …Мы с дядей Андреем приедем к тебе». — «Зачем? — удивилась Наташа. — У меня все хорошо, мамочка…»
Пока она говорила, от напряжения у нее взмокла под футболкой спина. Рука, сжимавшая мобильный, тоже стала влажной.
«Все же надо ополоснуться, — решила Наташа, покосившись на кушетку. Поверх стопки простыней лежало пушистое полотенце. — Я вся в пыли…»
Она достала из рюкзака чистую футболку, мыло, прихватила полотенце и вышла. Лужайка и дорожки теперь были освещены, кто-то включил садовые фонарики. Окна на втором этаже большого дома — тоже. Чтобы пройти к воде, нужно было миновать площадку перед домом, спуститься к бане, а потом по деревянному настилу пробраться к причалу, невидимому в темноте.
Этот путь она разведала еще утром. Но едва Наташа сделала несколько шагов, как обнаружилось препятствие. Громадный пес, выпущенный из вольера, разгуливал по лужайке, что-то вынюхивая у водоема — должно быть, следы Джульетты. Досадуя, девушка застыла на месте.
— Не бойтесь, он не тронет, — услышала она голос Родиона.
Оказывается, он наблюдал за ней.
— Вы уверены? — Наташа поежилась. — Откуда вы знаете?
— Это я отпустил пса. Мы так всегда делаем, когда стемнеет… Все-таки решили окунуться? — Парень возник из сумрака совсем не с той стороны, откуда доносился голос.
— Пожалуй. Но теперь уже не знаю…
— Все будет в порядке. Он натаскан на тех, кто снаружи. Здесь для него все свои. А со мной вам вообще нечего бояться.
Желание поплавать перевесило, и они спустились к темному причалу. Наташа поспешно сбросила комбинезон и рабочую футболку и как была, в черном лифчике и трусиках, пробежала по скользким мосткам мимо Родиона и уселась на краю, свесив ноги в теплую беззвучную воду.
— Тут глубоко? — спросила она, не оборачиваясь, спиной чувствуя его взгляд.
— Нет. — Он подошел, шлепая босыми ступнями, и сел рядом. — Не очень. Вам по грудь. И дно чистое.
Он произнес это с такой интонацией, что Наташа внезапно озябла. Чтобы Родион ничего не заметил, она неуклюже сползла в воду и сразу же поплыла по-собачьи.
Плавала она неважно, черная ночная вода казалась бездонной и пугала, но рядом с этим парнем было еще тревожнее. К тому же она так устала, что даже поддерживать простой разговор не было сил.
И все равно чудесно. Плыть, дышать, касаться глинистого дна, слышать слабый шелест тростника. Озеро смыло с нее остатки личины, которую она так долго носила, целых два года. Теперь она уже не была тем озлобленным и затравленным зверьком, готовым огрызаться на всякого, кто сунется на ее внутреннюю территорию.
Родион подал ей свою небольшую крепкую руку, помогая взобраться на кладку, и сказал:
— Если все-таки боитесь идти одна, подождите меня. Я окунусь и провожу вас домой.
Услышав это «домой», Наташа усмехнулась, набросила полотенце на плечи, нашарила в кармане комбинезона сигареты и зажигалку и устроилась на сиденье катамарана. Родион скользнул в воду и шумно поплыл, отфыркиваясь и расплескивая воду сильными гребками.
Совсем молоденький, — подумала она. И наверное, хороший мальчик. Из другого мира — состоятельные родители, красивый, надежный дом. Не сюжет для такой, как она. Ее цель — вернуться к стареющей матери. Стать опорой, начать новую жизнь. Забыть все…
Выйдя из воды, он окликнул ее: «Вы здесь, Наташа?» И пока она натягивала комбинезон и чистую футболку, стоял, отвернувшись, хотя в темноте все равно ничего нельзя было разглядеть.
Она ощущала легкость во всем теле и прохладный покой. А еще — предчувствие отдыха, спокойного глубокого сна. Растянуться на чистых, в мелкий цветочек простынях и сладко отключиться с одной только смутной мыслью — как бы завтра не проспать.
— Вы студентка? — спросил Родион, когда они поднимались по дорожке к флигелю.
— Что?
— Где вы учитесь, Наташа?
— Я давно окончила институт, — суховато ответила она и, помедлив, добавила: — Живу в другом городе, приехала погостить к подруге и решила подработать. Отпуск.
— Вы не очень разговорчивы.
— Что вас интересует, Родион? Я просто устала.
— Извините, — смутился он. — Вы у нас надолго задержитесь?
— Пару дней, не больше.
Он умолк, а у самого флигеля торопливо попрощался и ушел.
Только теперь Наташа почувствовала, что горло у нее пересохло. Но питьевой воды, даже водопроводной, добыть просто негде. Не будить же хозяев. Нужно было попросить Родиона, но она не сообразила.
Во флигеле она включила свет, закрыла дверь на щеколду и только тогда обнаружила, что на столе стоит непочатая бутылка «Свалявы». Рядом — тяжелый стакан чешского стекла, из тех, что она видела днем в одном из кухонных шкафов…
В течение всего следующего дня она заканчивала уборку на первом этаже, а затем перебралась на второй, где конь не валялся. Внизу, не считая кухни и нижней столовой, ей достались пустующая комната для гостей, ванная, туалет, холл и лестница, ведущая наверх.
В своей комнате Родион убирать запретил. Закрылся и безвыходно просидел полдня. Наташу он явно избегал, был не в духе и нагрубил отцу, когда тот потребовал, чтобы сын сопровождал его в город.
Перед тем как броситься на штурм второго этажа, Наташа сбегала искупаться — снова навалилась жара.