Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 51 из 55

— Для первокурсника вы, барон, слишком…

— Слишком, — не стал спорить я. — Но есть ли у меня выбор?

— Вы проницательны, барон. Вы — лучший ученик за последние годы, что поступал в Академию. У вас превосходные боевые навыки. И я уже молчу о вашем запредельном резерве магической энергии и способностях…

— Мои сёстры не хуже.

— Нет, хуже, — возразил ректор. — Но — хуже лишь вас. На фоне остальных они тоже значительно выделяются. И многих это… настораживает, знаете ли.

— Ну да, ну да, — понимающе покивал я. — Трое выскочек из провинции, маленький клан, старая кровь, не самый ходовой нынче Дар… Но я повторюсь — у нас не было выбора. Либо тебя сжирают монстры, либо ты сам пожираешь их всех. Ремесло егеря не способствует к смерти в постели от старости и к выживанию слабых. Просто долгое время нас всё устраивало.

— А вас, надо полагать, это не устраивает? — прищурился Долгорукий.

— Шон-гезин, — я невольно рассмеялся. — Просто чувство повторения — сегодня мне уже задавали этот вопрос.

— И что же на него ответили? Вы же на него ответили?

— Ответил. Потому что да — я считаю, что достоин большего и хватит сидеть уже в своей глуши. Наше призвание — убивать тварей. И в этом мы хороши. Но в мире хватает и других… чудищ. И ещё неизвестно, какие страшнее — те, что жрут крестьян на границе Ожога, или те, что развязывают от скуки войны.

— Винтеры почти никогда не вмешивались в политику, — заметил ректор. — Не считаете это своего рода предательством идеалов предков?

— И куда это нас привело? — усмехнулся я. — Политика — такая вещь… Либо ты интересуешься ею, либо она рано или поздно заинтересуется тобой. А что касательно предательства… Мне плевать, на самом деле. Пусть меня считают кем угодно — пусть даже и предателем. Я это как-нибудь переживу.

— Интрига против Запада во всяком случае — это не то, что можно было ожидать от провинциальных охотников на нечисть. Хорошо сработано — мои поздравления, барон. До кровной мести не дошли, смертельного оскорбления не нанесли, но вряд ли кто-то теперь захочет с вами связываться… Разве что, дабы выведать секреты. Пять напряжённых магических дуэлей подряд, а вы даже не показали признаков истощения… Признаюсь, даже я был впечатлён — не каждый взрослый маг на такое способен.

— Вопрос тренировок и контроля. Да, моя клетка куда более ёмкая, чем обычно, но и на заклинания я тратил значительно меньше энергии. Ни то, ни другое не является чем-то сверхординарным. Но подробностей раскрывать не буду, уж извините — клановый секрет.

— Понимаю. Но тем не менее вы всё-таки его продемонстрировали, чем привлекли к себе внимание. Вы же понимаете, что за такую ценность многие дома будут готовы на очень многое?

— А вы думаете, что я продемонстрировал все наши секреты? — я недобро улыбнулся. — Пусть пример Гедеминовича заставит задуматься — не найдётся ли в нашем арсенале управы и на другие Дары, что считались практически необоримыми?

— Если бы Золотой щит был столь абсолютен, то Конфедерацией правили бы Гедеминовичи, а не Рюриковичи, — заметил ректор. — Способов обойти такую защиту всегда хватало.

— Но я-то её не обходил — я её взломал.

— Да, и теперь твой метод изучат и повторят…

— О, удачи им всем, — фыркнул я. — Они могут искать енохианское число нужной чистоты хоть до Третьего Пришествия.

И это даже не было пустым бахвальством — самые продвинутые щитоломные чары создавали лучшие математики Пакта при помощи самых современных вычислительных машин. Повторить такое небольшой группой при помощи счёт и логарифмических линеек — просто-напросто нереально.

— Винтеры же его как-то получили. Значит, смогут получить и другие.

— И снова могу лишь пожелать им удачи, ведь она им понадобится. А что касается нас — это… ну вы знаете, — я улыбнулся. — Секретные семейные знания.

— Секретные знания можно украсть. А можно и вырвать силой…

— У Винтеров всегда имелось оружие последнего шанса, — сказал я. — Даже в самые тяжёлые времена мы не рискнули им воспользоваться, но… Кто знает, что будет сейчас? Всё когда-нибудь бывает в первый раз, знаете…

— Вы о том, что Заклинатели способны не только изгонять и убивать гейстов Голосом, но так же и призывать их? — нахмурился Долгорукий. — Это вообще-то крайне серьёзная угроза. Кто-то мог бы посчитать, что, например, Винтеров стоит… убрать. Сугубо в целях безопасности.

— Интересно, а этот кто-то рассматривал вариант, что призыв может быть завязан наоборот — на смерти Заклинателя? И тогда смерть одного из Винтеров будет максимально невыгодна тому, на чьей земле это произойдёт.

Ректор задумался. Серьёзно, надолго.

— А это вообще возможно? — наконец напрямик спросил он.

— Думаю, для вас, господин ректор, не секрет, что наш Дар, как и Дар клана Хименес, например, основан на частоте звука, заданного енохианским числом. Цепь Хименес смогли воспроизвести искусственно, Голос Заклинателей — нет. Пока нет, во всяком случае. И насколько мне известно. Однако не вижу причин, чтобы не существовало чар, чтобы превратить предсмертный выброс энергии в звук. Очень громкий и очень особенный звук…

— Не все города построены на угасших Ожогах, — покачала головой Долгорукий.

— Но многие, верно? И это не говоря уже о том, что ведь существует вероятность, что можно немного изменить частоту, чтобы Голос влиял не только на тварей, но и на людей. Как насчёт перспективы целого города, впавшего в безумие? На магов это, конечно, вряд ли подействует, но тем хуже для них — безумцы друг друга трогать не будут, а вот людей, кто оказался устойчив…

— Это всего лишь домыслы, барон, — резковато произнёс чародей.

— Может быть, — покладисто ответил я, не став спорить. — А, может быть, о чём-то таком написано в некоторых древних свитках…

— Секретные семейные знания, да?

— Они самые, господин ректор, они самые.

Глава 22

— Ноги гудят, — пожаловалась Хильда, когда мы наконец уселись обратно в «хорьх» и приготовились отправляться обратно.

— Зато натанцевалась, — заметила Вилли.

— Зато натанцевалась, — подтвердила блондинка.

— А Ольга у нас за весь вечер только с Конрадом и князем и станцевала, — ехидно заметила Анна. — Непорядок, непорядок…

— Мне в этом платье не то что танцевать — даже ходить неудобно, — буркнула Романович.

— Так и надела бы что поудобнее.

— Можете смеяться, но они у меня все такие…

— Да тут не смеяться, — вздрогнула Хильда. — Тут плакать в пору… А почему так-то, а?

— Мода, — скривилась принцесса. — Моя мачеха обожает стиль ретро… И всё королевство из-за этого на балы иначе и не одевается.

— Мода, будь она неладна, — вздохнула Мина.

— Это не мода, это просто чья-то придурь, — не согласилась блондинка. — А твоя мачеха и в других вопросах такая же…

Девушка неопределённо покрутила руками.

— На голову стукнутая? — хмыкнула Ольга. — Да.

— Хех, у меня крутилось словечко ещё хлеще, но так тоже сойдёт… Конрад, ты чего там топчешься-то? Садись уже давай.

— Сейчас, сейчас… — пробормотал я, глядя на подходящего ко мне Корелина.

На приёме мы с ним особо не пересекались, разве что многозначительно переглядывались по ходу дела. Кстати, не так уж и много студентов было приглашено на приём к князю… Я думал — будет больше.

— Эй, Винтер! — окрикнул меня новгородец. — На два слова. Есть разговор.

— Пошёл он на хрен, — прошипела Хильда. — Конрад, не беги к нему, будто собачонка!

— А давайте его лучше отпинаем, а? — невинным тоном предложила Югай. — Нет, вы не подумайте, я не настаиваю…

— Лучше просто морду набить, — сказала Вилли.

— Ногами, — оживлённо закивала Анна.

— Ты почему так новгородцев не любишь, а? Ты ж сама новгородка.

— Не надо заблуждений, — хихикнула кумихо. — Я вообще людей не очень люблю — не только новгородцев.

— Ну, я не гордый, — зашагал в сторону Корелина. — Почему бы двум благородным лордам и не побеседовать?