Страница 27 из 82
— Остановимся на компромиссном варианте. Хотя для тебя он все равно выгоднее, чем для меня, — Альд опять задумчиво побарабанил пальцами по подлокотнику, — но пусть пока будет так.
— Значит, мне нужно будет передать тебе контроль над телом? — насколько твердо и уверенно звучал голос подселенца, настолько сильно дрожал мой.
— Да.
— Когда?
— Я тебе скажу. Нужно сначала понять, что Килир собирается делать дальше.
— Пытать… наверное.
Узор ковра начал расплываться. Я часто заморгала. Без толку. Промокнула глаза рукавом.
— А я тебе говорил.
В голосе Альда я не услышала ни издевки, ни укора, ни злорадства. Простая констатация факта. Говорил? Говорил. Да кто бы слушал.
— Приготовься, пора возвращаться, — тихо добавил он. — Что бы Килир не… — подселенец вздохнул и милосердно не завершил фразу. — В общем, помни о контроле и будь готова передать его мне в любой момент. Без сомнений и пререканий. Поняла?
Решившись, наконец, поднять глаза, я встретилась взглядом с пылающими зеленью глазницами Альда.
— Поняла.
В этот раз тьма была даже почти уютной. В ней не было холодно.
Если скелетированное тело могло отдыхать, то за время моего отсутствия оно явно успело этим заняться. Энергия все еще едва сочилась, но ее уже было достаточно, чтобы поддерживать зрение и слух. А летать мне в ближайшее время все равно, похоже, не грозило, да и тактильные и болезненные ощущения обеспечивал Килир.
Который, судя по царившей в комнате тишине, все еще не вернулся. Это одновременно и радовало, и настораживало. Потому что мои ноги все еще находились при нем.
— Да, действительно, что-то он задерживается… — протянул Альд. — Прошло примерно три часа, вполне достаточно для изучения костей. Надо бы…
Удивиться тому, что в убежище прошло от силы полчаса, я не успела. Как и узнать, что надо было сделать по мнению подселенца. Что-то позади меня щелкнуло, скрипнуло, похрустело, а потом металлически задребезжало. Имей я возможность двигаться — от последнего звука наверняка вздрогнула бы. Но магия Килира все еще сковывала от макушки до… тазовых костей.
— Надеюсь, ты не слишком скучала в мое отсутствие, моя милая Шиз…
Мелодично-вкрадчивый голос жреца бил по нервам, и я почувствовала, что меня опять вот-вот захлестнет паника.
— Держи себя в руках, — напомнил подселенец.
— Пытаюсь.
— Подумай о чем-то отвлеченном.
Если бы это было так просто… Сложновато думать о чем-то отвлеченном, когда знаешь, что тебя сейчас опять начнут пытать. Хотя сама идея пытки того, кто уже мертв, звучит довольно странно. Скажи мне кто-то при жизни, что личи умеют чувствовать боль, ни за что бы не поверила.
— На самом деле, при желании, лич может обеспечить себе почти полный спектр прижизненных ощущений, если пожелает. Правда, лично я не вижу в нем смысла — бесполезная трата энергии, которую можно использовать более рациональным образом.
Я сконцентрировалась на ровной и размеренной речи с менторскими нотками. Все-таки, голос Альда неплохо помогал отвлечься от продолжавшегося позади меня позвякивания вперемешку с бормотанием жреца.
— Впрочем, без чар слуха и зрения — сложновато, поэтому их я считаю необходимым минимумом для нормального восприятия мира.
— А речь?
— А это уже не ощущения. Речь нужна для того, чтобы мир нормально воспринимал тебя. Впрочем, тот же Нат этим не особенно заморачивался…
— Нат?
Мой вопрос совпал с каким-то приглушенным скрежетом и шуршанием. Спустя секунду к нему добавилось частое похрустывание.
— Один из последних учеников Суртаза. Его называли мастером безмолвия. Хороший был парень, спокойный, немногословный. Он даже колдовал молча. Поэтому, обретя высшую форму в посмертии, счел чары речи несущественными для себя.
Я невольно представила себе грозного лича, который совершенно молча поднимает мертвецов и направляет их в бой. Жуткое зрелище.
— Он был чернокнижником. Но от этого, думаю, живые боялись его еще сильнее. А личи — недолюбливали. Потому что… — подселенец издал ехидный смешок, — любимым развлечением Ната во время каких-нибудь споров была массовая деактивация чар речи. А мыслесвязью владели не все.
— Вот почему — мастер безмолвия… — мне стало смешно. И это — несмотря на усиление зловещих звуков и их перемещение куда-то справа позади меня. Килир продолжал что-то бормотать.
— Да. А теперь, когда ты успокоилась, приготовься, похо…
Речь Альда прервалась, а я внезапно ощутила холод. Ледяное прикосновение скользнуло по позвоночнику. Что-то подобное я уже испытывала, когда…
— Шиз, ну наконец-то! — в моей голове раздался смутно знакомый голос, тут же принявшийся тараторить. — Это Сидда, если что. Куда ты пропала? Мэб с Линс места не…
Торопливая речь мага воздуха оборвалась на полуслове, и все пространство моей черепушки заняла гудящая пустота.
— Эти… живые, — голос Килира раздался прямо надо мной. Видимо, жрец стоял в изголовье моего ложа. — Вечно пытаются вмешаться, стоит хоть немного переключить внимание… Но теперь, моя милая Шиз, нам никто не помешает.
Жрец снова прижался губами к моему лбу, а я, пытаясь отвлечься от этого омерзительного прикосновения, заметила краем взгляда движение справа. Так, пожалуй, сил у меня пока хватит и на речь. Наверное. Пусть лучше говорит, чем… все остальное.
— Что это?
Я задала этот вопрос без какого-либо уточнения, что именно имею в виду. Пусть сам решает, что в этой комнате вдруг могло меня заинтересовать.
— Это?.. — в голосе мумифицированного лича я уловила нотку удивления. — Ритуальное ложе.
Теперь уже и я это увидела. В отличие от моего, довольно мягкого по виду, наконец-то попавшая в поле моего зрения конструкция из дерева и металла выглядела скорее пыточным приспособлением. Впрочем, не исключено, что отчасти она им и являлась. Зато теперь стало понятно, откуда хруст, шорох и скрежет — ритуальное ложе двигали по деревянному полу четверо скелетов.
— Твой господин пообещал мне не только тебя…
Килир не скрывал своего предвкушения, и от этого становилось тошно. Еще и этот гул в голове… Если Альд что-то сейчас и говорил, то я его не могла услышать при всем желании. А раз так, старательно поддерживаем внешний разговор…
— И что он тебе еще пообещал?
В ответ жрец издал вкрадчивый смешок.
— Посмертие, моя милая Шиз.
— Так ты же… уже.
— Священную форму.