Письма проклятой

Я видела такое обращение с пациентками здесь не впервые. Здесь не бывает по-другому, подумала я. Не бывает.

Мою голову сковала ужасная боль и снова эти звуки. Будто ветер гулял в моей голове. Я думала, что сейчас мою голову разорвет на куски. Я смотрела прямо перед собой и все расплывалось.

– Пожалуйста, хватит. Остановите это. Как же больно. Хватит. – Говорила я еле слышно.

Этот звук, будто вой ветра продувает тяжелые трубы. Этот вой просто неумолим. Но крик Нелли перебил меня. Она взвыла, смотря на Ригес.

– Что тут за шум? – Это был доктор Бейтс. Он спешил на крики Нелли, видимо ее было слышно даже в западном крыле лечебницы. – Вивиан? Почему ты здесь? Замечательные волосы. – Он осторожно вынул прядь моих волос из прически и приложил ее к своему носу. – Потрясающе пахнешь.

Его руки уже было хотели схватить меня за талию, но я быстро отстранилась.

– Кричит Нелли. – Опустив глаза, сказала я. Но он еще некоторое время не отводил от меня взгляд, будто пропустил мои слова мимо ушей.

– Ригес, что тут происходит? Стоило воткнуть ей кляп в рот. Заставьте ее замолчать, немедленно. – Он сверлил сестру Ригес холодным взглядом. – У нас с Доктором Гриффином сейчас важное собрание. Ее крики там явно лишние.

– Да, доктор. Простите. – Сестра выпрямилась и покорно кивнула ему.

– И вот еще что! Отправьте сегодня парочку пациенток на стул. Им это пойдет только на пользу.

Его спокойный и ровный голос звучал тихо и мелодично. Он говорил так, будто Ригес не избивает пациентку, а всего-навсего готовит пирог к ужину. Я же решила уйти, тихо и не привлекая внимания.

Как только я появилась в коридоре, Ханна подлетела ко мне и потянула в комнату с фортепиано. Я вырывалась и спотыкалась на ходу, но она не останавливалась. Я выспрашивала ее, куда она меня тащит. От всех моих вопросов она лишь отмахивалась, словно от мух.

– Давай скорее, Вивиан. Скорее, я тебе говорю. – Пищала она словно мышь, но так и не остановилась. В комнате с фортепиано не было никого, кроме двух джентльменов. Они явно скучали вне общества сумасшедших людей.

– Нет, я не хочу. – Уперлась я.

– Знаешь, что, Вивиан? Мне плевать, что ты хочешь. Иди, развлеки этих джентльменов, если не хочешь оказаться на стуле или в ледяной ванне. – Она насупила свои брови и уткнула руки в бока. – Все остальные пациентки выглядят сейчас как мокрые и ощипанные курицы. Так что иди. Можешь попросить у них пару пенни, купим тебе на них перчатки или сладости. Давай, вперед. – Она толкнула меня в сторону фортепиано. Не успела я и глазом моргнуть, как оказалась на полу прямо в ногах у одного джентльмена, того, что повыше.

– Вы не ушиблись, мисс? – Он подал мне руку. Такой вежливости от посетителей я прежде не встречала. Разве что от Филиппа.

– Нет, благодарю, я сама. – Прошептала я и поднялась, оттряхивая подол своего платья.

– Я Клод Гаррет, а это мой брат Освальд. – Мягко произнес он. – Как вас зовут?

– Вивиан. – Отрезала я. – Так вам сыграть? Или спеть? Танцевать я могу лишь с партнером.

– Зачем это? – Спросил тот, что пониже и усмехнулся.

– Ну, как же? Вы проделали такой долгий путь специально, чтобы вас позабавили умалишенные, но вот незадача, видимо вы опоздали. Посетители уже разошлись, а все пациентки кроме меня на процедурах.

В ответ они просто рассмеялись. Они хохотали и хохотали. Похлопывая друг друга по плечам.

– Простите, мисс. Кажется, вы приняли нас не за тех. Мы пришли позабавиться? О, нет, нет. – Подавляя смех, ответил Освальд.

– Тогда зачем вы здесь?

– В нашей семье большая беда. Нашей матушке совсем нездоровится. Бедняжка с каждым днем лишается разума. И отец попросил нас подыскать безопасное для нее место. Мы приехали просто посмотреть.

Как же глупо я чувствовала себя в этот момент. Чуть сквозь землю не провалилась. Все мое лицо побагровело, и я опустила глаза.

– Я прошу прощения. – Еле слышно произнесла я.

– Нет, нет. Ни в коем случае, мисс. Не стоит извиняться. Лучше расскажите, как вам здесь живется.

И я рассказала все. От начала и до самого конца. О здешних сестрах и о методах лечения, о еде и постели. О том, что наша лечебница превратилась в настоящий цирк.

– И я вас умоляю, не говорите, что все это рассказала вам я.

– Об этом не может быть и речи. Разумеется, мы не откроем ваше имя. Вивиан, кто-то навещает вас?

Мои глаза округлились, и я немного застопорилась. Впервые за семь лет я поняла, что меня почти никто не навещал. Но сейчас у меня есть Филипп. Филипп навещает меня. Очень часто. Я даже воспряла духом. Ведь теперь я не одна.

Так медленно идет время. И вот я снова пишу, сидя в своей норе, изо дня в день я вижу эти холодные стены, эту грязь и сырость, которые давят на меня. Идут минуты, часы, дни, а я все еще тут. Сколько еще? Но я жду и выношу все, что выпадает на мою долю.

Приближался один из самых значимых дней, не только для нас, но для всей страны, праздник сбора урожая. Это единственный день в году, когда я чувствовала в себе жизнь. Этот день был особенным для всех, для сестер лечебницы, для посетителей и пациентов.

Даже в таком месте, как лечебница для душевнобольных Святой Урсулы, бывают традиции. К счастью для всех, здесь была одна – устраивать праздничный бал. На нем обязаны были присутствовать все пациенты и, конечно же, все служащие, сестры и парочка санитаров, чтобы приглядывать за нами и успокаивать буйных.

Я проснулась от ужасной головной боли, а рядом на своей койке лежала Нелли, обхватывая подушку и что-то бормоча себе под нос. Я проснулась раньше обычного, меня снова разбудил сон, в нем я видела своего сына. Каждый раз мне снится, что его забирают, вырывают прямо из моих объятий. Я переживаю этот кошмар снова и снова.

– Одевайтесь, сегодня важный день. Живо. – Сказала сестра Ригес, стремительно зайдя в нашу нору. Нелли тут же проснулась и начала кричать. Видимо ей тоже снились кошмары.

– Закрой рот, Нелли, а то этот знаменательный день для тебя обернется кошмаром на стуле. – Ригес ударила ее мокрой тряпкой прямо по лицу, и та умолкла.

Сестра принесла нам два платья и бросила каждой прямо в руки.

– В них вы будете выглядеть лучше. Сегодня ведь бал, помните?

– Бал, праздничный бал, мы будем танцевать. – Говорила Нелли, вертя головой в разные стороны. – Танцевать, музыка, танцевать!

– Да, именно. А сейчас обе живо на завтрак. Иначе останетесь голодными.

Всех пациенток сестры погнали на завтрак. Как и все сегодня, он был особенным. Помимо варева похожего на овсяную кашу, нам дали по стакану свежего молока и кусок праздничного пудинга. Как только я увидела это перед собой, в моей памяти загорелись воспоминания о детстве, и я снова позволила себе улыбнуться.

В столовой стоял гул. Дикая Элли била ложкой по столу и громко смеялась. Нелли хлопала в ладоши, и скалилась, изображая улыбку, я то и дело слышала дикие крики. Так выражалась их радость, но, увы, не здоровая. Она пройдет, пролетит как листок, что северный ветер сорвал с дерева. Я молчала.

– Тихо! – Сестра Ригес ударила тяжелым кулаком по столу, и шум ненадолго утих. – Принимайтесь за еду. Живо!

Женщины жадно заглатывали пудинг, стараясь съесть все как можно быстрее. Я видела страх и безумие на их лицах.

Сестры и доктор Бейтс не давали нам забыть ни на секунду, где мы находимся. Мы понимали, что скоро этот день закончится и все будет как раньше, мучения и ужас, который, по словам доктора «был направлен на наше скорейшее выздоровление».

Удивительным было то, что в этот раз нам удалось набить свой желудок и я, наконец, вспомнила этот неповторимый вкус пудинга, как в детстве.

Я вернулась в свою нору, легла на кровать и обняла свои колени. Сегодня все будет иначе. Я очень надеялась увидеть Филиппа. Он обещал навестить меня, и больше всего я хотела, чтобы он подарил мне танец.

Платье, что принесла мне сестра Ригес, оказалось не таким уж плохим, как я предполагала. Я надела темно-синее платье, сестра немного помогла мне со шнуровкой на корсете. Жаль, я не могу взглянуть на себя в зеркало. По словам Ригес, я выглядела прилично.