Страница 46 из 74
Ну а летом с речки не вылезали, купались и рыбу ловили, кто на удочку, а малышня банками на хлеб. Зимой тоже много гуляли, невзирая на морозы, из снега крепости строили и битвы снежками устраивали. На санках катались с горки. А однажды траншею на зиму закопать забыли, и в неё кучу снега намело. Так мы всю зиму в ней обитали, всю ходами изрыли, катакомбы получились.
А если на улицу не выпускали, так в пластилиновых человечков дома играли, как соберёмся у кого-то из друзей, стащим табуретки в комнату, и каждый под своей табуреткой гараж строит, кубиками загородим стенки, машинки поставим, ружей налепим и патронов из спичек наломаем. А весной кораблики из пенопласта делали и по ручьям пускали. Ещё сосульки грызли, но этого не советую, грязные они.
— А на ручье сосульки можно?
— Ну там они почище будут, уж лучше в ручье, чем с крыши. Только откуда в ручье сосульки?
— А вот и есть. Могу показать хоть сегодня.
— Сегодня вряд ли получится. И вообще, заболтались мы с тобой, батя твой наверное потерял меня. Ругаться будет.
— Скажем, что ты на перевязку ходил. Давай я тебе буду перевязки делать, а ты мне ещё что-нибудь интересное расскажешь.
— Договорились. Может и на ручей сходим.
— Вот увидишь, там лёд, и с него капает, поэтому сосульки.
— Да ну?! — преувеличенно удивился я. Кажется, шанс выбраться отсюда у меня будет. Надо только грамотно мальчишку обрабатывать. Бедолага, растёт в одиночестве, станем друзьями, так он сам меня выпустит.
— Я тебе сосульки, а ты мне покажешь, как шалаш строить или штаб?
— Конечно. Это проще простого.
— Ну всё, пойдём в кабинет.
— Александр, посиди немного, сейчас освобожусь, — с порога кивнул мне Боцма́н. Он сидел за столом и что-то писал.
Ну вот, а мы боялись, что меня потеряли. Деловой человек всегда занят.
— Где задержался? — не переставая писать, спросил он.
Блин, и всё замечает. Одно другому не помеха.
— На перевязке у Янчика был.
— Ясно. О чём он спрашивал?
— Во что сейчас дети играют.
— И во что?
— Пересказать весь разговор?
— Не надо. Сам у него спрошу. Садись ближе, давай о взрослом теперь.
— Окей, — на автомате выдал я, не замечая задумчивого взгляда, которым одарил меня хозяин, пока я пристраивался к столу. Ну обстановка располагает к деловому тону и жаргону. Кожаные кресла и диван, монументальный дубовый стол и оскаленная голова медведя на стене над сидящим хозяином.
— Что такого? — пожал я плечами. — Я ещё олл райт знаю, хау ду ю ду и май нэйм из Саша. Советская школа готовит нас к любым непредвиденным ситуациям в жизни.
— Да пожалуйста. Мы можем совсем на английский перейти. Или какой ты предпочитаешь — французский, немецкий?
— Нет, давай уж на русском останемся.
Вот теперь он меня удивил. Знает три языка? Ну ладно, удивляй дальше. Я уже изнываю, так хочу узнать про клад.
— Как скажешь. На чём мы вчера остановились?
— На истории клада. Как так случилось, что ты собственный клад потерял.
— Начнём с того, что он не совсем мой.
Здрассте, приехали. А чей тогда?
— Ну да, не мой. Не все клады принадлежат их владельцу, скорее наоборот. Все жаждут найти клад, зарытый предками, пусть и чужими. И в этом я не исключение. Мне позарез как нужен клад моего прадеда. Вся надежда на тебя, потому что сам я его всю жизнь ищу.
— Да, но почему тогда Боцмановский?
— Потому что боцман — это кличка, передаваемая от отца к сыну. А ты думал, это моё имя?
— Откровенно говоря, так я и думал.
— Нет. Меня зовут Михаил Васильевич. Как Ломоносова. Я тут набросал планчик где отметил вероятные места клада. Твоя задача проехаться со мной по этим местам и найти клад с помощью своего уникального дара. Восстановить, так сказать, историческую справедливость. Потому что клад у меня украли много лет назад. Твой дед.
— Ну дела! А что в кладе-то? Не поверю, что ты с твоими хоромами охотишься за кладом ради золота?
— Правильно не веришь. Золото чего искать? Оно само меня находит. Несут и несут, — рассмеялся Боцма́н.
— А что же тогда? Учти, я кроме золота других материалов не вижу.
— А ты пробовал?
— Вообще нет.
— Так чего же тогда говоришь?
— Дело в том, что золото я вижу спонтанно, и не факт, что мой дар сработает на другие металлы.
— Проверим, не сомневайся. Да и в содержимом драгметаллов хоть отбавляй. Но не в этом ценность.
— Не томи, а. Что там такое?
— Ты слышал когда-нибудь про Бейтона?
— Не помню такого. Кто такой, чем знаменит?
— Немец, прусский дворянин. Служилый человек русского царя, который гулял по Сибири-матушке во второй половине семнадцатого века. Герой обороны Албазина, Иркутский воевода, имел четырёх сыновей. Умер в 1701 году. Род постепенно растворился среди многих. Об остальном официальная история умалчивает. Но мне удалось достать сведения о потомках и их не менее интересных делах. В частности, один из них в юности служил у богатого золотопромышленника. Был кем-то вроде мальчика на побегушках. И указал хозяину на перспективный, как ему показалось участок. Тот конечно посмеялся и решил проучить выскочку. Назначил ему спорный участок, дал людей и оборудование. Но с условием — если золота на участке не сыщется, быть тому в вечной кабале. А если сыщется — отпишет участок в дар. И что ты думаешь — золотишко-то нашлось, да какое! Сдержал хозяин слово, отдал золотую жилу в безраздельное владение своему подручному. А через десяток лет тот скупил все перспективные прииски в округе и стал самым известным золотопромышленником. А как разбогател, то отыскал в корнях дворянство и выхлопотал подтверждение потомственного титула для всего семейства. До самой революции крепло древо Бейтонов, а в лихую годину решили спрятать все документы, фамильные драгоценности и регалии в сундучок, а сундучок в землю от греха закопать. А сами ушли в дебри тайги, где никакие красные их не нашли. С тех пор и жили себе, не тужили. Проверяли сундучок — цел ли. На том успокаивались. Как вдруг при очередной проверке не оказалось сундучка на месте. Верные люди сообщили, что видели у заветного места человечка одного — твоего деда. С помощью своего дара нашёл он сундучок, откопал, да перепрятал, в надежде когда-нибудь реализовать добытое. Но вот беда — помер, никому не открыв тайны клада. Даже собственным сыновьям не сказал, потому как даром они не владели.
Это всё уж на моей памяти было, поэтому расследование, куда мог спрятать клад дедуля, вёл со всем тщанием. В итоге дознался, где он бывал, и составил собственную карту. Только слишком обширные площади оказались, ищу-ищу, всё без толку. А тут дядька твой подвернулся, который прихвастнул как-то, что у тебя дедов талант открылся, и уж теперь-то он развернётся. Ну, Федька мне был без надобности, поэтому я решил с тобой договариваться. И даже договорился вроде. А ты говоришь теперь — не помню.
Ты же мне поможешь? Вроде как должок у вашего рода перед моим. Тебе выпало его вернуть. Вот, собственно, и всё.
Да, история хоть куда. Хоть фильм снимай. Я бы конечно поспорил о правомерности притязаний. Дети, как известно, не должны отвечать за ошибки отцов и дедов. Но не стал. Ни к чему злить Боцма́на. Мне его выгоднее в союзниках иметь. Пока. И держать ухо востро, чтобы не пролететь в своих планах. Знаю я одно местечко, где может быть клад. Не сундучок ли припрятан в фундаменте Шведовского дома? Только вести туда Боцма́на со товарищи уж совсем не хочется. Поэтому надо покрутить эту мысль и распорядиться ею грамотно.