Далеко за пределами

— Поменять? Через программу принудить их радоваться жизни? И в чём будет разница, Эмильен? В собственной совести, успокоенной лживым морализмом, что ты сделала для них как лучше? Не для них, Эмильен. Ты всегда хотела сделать это только для себя самой.

— И поэтому ты считаешь, что имел право меня использовать?!

— Не использовать. Я просто направил твои лучшие порывы в куда более полезное русло. — Она знала этот тон. Эту отвратную снисходительную манеру, в которой он имел привычку указывать на её промахи. — Ты что, в самом деле не понимаешь? Не понимаешь, чего можно добиться с помощью сотен и тысяч боевых машин, если за ними закрепят человеческие права? Это выходит уже далеко за рамки конкуренции двух корпораций. Это политика общечеловеческого масштаба. Этого не допустят. И тебе не позволят. К тому же, пока ты развлекалась космическими путешествиями, кое-что произошло. «Интрус» не допустили к серийному производству. Кто-то наверху оказался слишком понятливым. Правительство Конфедерации затребовало с нас полного цикла тестов. На это уйдёт не один год и не два.

— И каким образом ты собирался продать запрещённую технологию в Sinteza?

— О, Эмильен, для них это будет уже не «Интрус», — губы Раймонда дрогнули в покровительственной улыбке. — Он пройдёт под видом одной из более ранних поведенческих программ. Прикрытый имитацией личности на базе ИИ — в этом Sinteza мастера.

Эмильен непонимающе нахмурилась.

— То есть они просто намерены выпускать точно таких же киборгов? Но у VPC эксклюзивный патент!

— Патент не понадобится: по документам это будут не киборги. Благодаря «Интрусу» они будут работать без сбоев, никто не усомнится, что они не имеют отношения к киборгам VPC. Биоандроиды — кажется, так они собрались назвать свой новый продукт. И это будет абсолютно законно. Никакого скандала с отзывом патента у VPC не потребуется. И не планировалось с самого начала.

Эмильен зажмурилась. Нужно было следить за таймером, отсчитывающим минуты до окончания вызова, но она не могла: глаза горели, будто в них насыпали горячего песка. Необходимо было хоть на мгновение закрыть их. Хоть на секунду погрузиться в темноту и не видеть этого вмиг ставшего чужим человека. Как она могла не замечать всего этого раньше? Как не видела фальши и жестокости, которую теперь он даже не трудился скрывать? Как могла делить с ним своё дело жизни, свою постель?!

— И ради этого я уничтожила часть мозга? — глухо проговорила она. — Ради чужого обогащения? Ты вообще хоть рассчитывал, что я вернусь живой после того, как передам данные?

— Ну что ты такое говоришь, Эмильен? — возмущение и обида в его голосе звучали крайне натурально. — После всего, что нас связывало? Да, я понимаю, сейчас ты чувствуешь себя обманутой. Я не хотел, чтобы до этого доходило. Но когда шум уляжется, я уверен, ты ещё признаешь мою правоту.

— Правоту?! Всё это незаконно!

— Законы просто ещё не успели подстроиться под новые реалии и новые технологии. После того, как ты передашь данные, это будет вопросом времени. А ты их передашь, Эми. Только так я смогу тебе помочь, — его голос приобрёл так хорошо знакомый ей покровительственный тон. — Ты ведь именно поэтому мне позвонила — чтобы я вытащил тебя из этого кошмара. И я вытащу, Эми, обещаю. Ещё не поздно всё исправить: я дам тебе ту защиту, о которой мы договаривались с Sinteza. Но ты должна выполнить наши обязательства перед ними.

Сосущая пустота под ложечкой, не покидавшая Эми с самого начала разговора, обернулась бурлящим жерлом вулкана. В груди всё неумолимее закипала слепящая ярость. Он что, держит её за полную дуру?!

— Завод будет уничтожен. Тао Шень сказал мне, что Корпорация намерена ликвидировать его.

— Думаешь, они этого не предусмотрели? — снова эта отвратная снисходительная усмешка. Лживая, лживая, лживая! — Станция хорошо защищена, она отобьёт атаку любого из существующих видов оружия. Или ты думаешь, что какие-нибудь наёмники, или кого там VPC подрядили на вендетту, всерьёз смогут досадить гигантской компании?

— Не думаю. Я знаю это.

— Иногда ты бываешь такой фантазёркой, Эмильен. То мир во всём мире для киборгов, теперь это… А теперь послушай, как мы поступим: ты успокоишься, расскажешь мне, где тебя найти, а потом мы вместе…

Эмильен сбросила вызов. Оставалось ещё почти сорок секунд, но это было уже лишним. Всё было лишним. Всё было ложью. Всё, во что она верила. Всё, что она помнила. Все лгали ей. Даже Раймонд. Даже собственная память.

А ведь она так радовалась, когда Раймонд поддержал её! Так гордилась его одобрением… Наивная дура, до того возгордившаяся своей «благородной миссией», что отказывалась видеть очевидные вещи. Слабая. Беспомощная. Жалкая. До безобразия, до отвращения к самой себе!

Неужели она была настолько слепа, неужели в Раймонде и в самом деле не было и капли человечности по отношению к киборгам? Хотя какие уж тут киборги, когда даже жизнь человека — её жизнь! — для него ничего не значит?

И он ещё смеет лгать ей в глаза, что поможет, спасёт?! Смеет презрительно называть фантазёркой? Смеет обесценивать все лишения и риски, на которые она пошла?! Да он взвыл бы уже после часа непрекращающейся головной боли, от которой не помогают даже лошадиные дозы эндорфина! Да он обгадился бы со страху, доведись ему хоть минуту разговаривать со свободным киборгом так, как она разговаривала с Эйнстоком! Как он смеет убеждать её, что всё было зря?

Эмильен решительно и зло вытерла рукавом выступившие слёзы. Нет, ещё ничего не кончено! Она не позволит так просто себя сломать. Думай же, думай!

Сообщить о незаконном производстве полиции? Но наверняка компания обезопасила себя и на главных воротах завода вовсе не висит неоновая вывеска «Sinteza Vivon». Без сомнения, они позаботились о том, чтобы никто не смог связать «Синсэдай» с компанией, — иначе и сама VPC просто натравила бы на них полицию вместо выдумывания сложных схем.

Обнародовать данные самой? Во всеуслышание заявить о том, чем на самом деле занимается VPC? Да если бы Эмильен хоть на минуту верила в успех подобного безрассудного шага, она совершила бы его ещё тогда, полгода назад — до всего этого фарса с «покровительством» Sinteza. Но это было невозможно: успей она хоть слово вякнуть, как Корпорация, у которой, без сомнения, были свои люди в полиции, сделала бы так, чтобы Эмильен исчезла навсегда, а все её слова объявили бредом душевнобольной.

Нет, информация в её голове уже ничем не поможет. Лучшее, что теперь можно сделать с данными, это не допустить их попадания в руки людей Sinteza. С этим она разберётся. Но и тех сведений, что они с Раймондом сливали в течение долгого времени, было достаточно, чтобы воспроизвести все этапы создания киборгов, кроме самого последнего — как и сказал Тао Шень. Эми не была уверена, что Раймонд не найдёт какого-то иного способа повторно выкрасть данные. Однако она надеялась, что после срыва наполовину оплаченной сделки Sinteza больше не станет работать с ним. А то и вовсе устранит его как ненужного свидетеля.

Думать об этом было горько. Но он сам сделал свой выбор.

На мгновение она вновь увидела перед внутренним взором его лицо. Не лицо стареющего, но ещё привлекательного мужчины с проницательными глазами и чуть снисходительной улыбкой. Нет, она видела живое олицетворение обеих корпораций: жестоких, беспринципных, напрочь лишённых человеческой морали, готовых уничтожить кого угодно и что угодно ради своего обогащения. Теперь она поняла, что заставило её сесть на корабль, равно как и оставить себе шифрованные подсказки. Она не доверяла Раймонду. Начала его в чём-то подозревать.