Далеко за пределами

— Инженерная палуба? — уточнил Эйн, привычно подстраиваясь под манеру речи собеседника.

— Верно. Между резервными блоками.

Брэд вновь кивнул и отправился на своё рабочее место, позволяя Эйну всё же дойти до медотсека.

Доктор Лиувиллен одарила вошедшего пилота дежурной улыбкой. Гаста в обозримом пространстве не наблюдалось.

— Плановый медицинский осмотр, господин Трамп, — Эмильен кивнула в сторону конструкции из нескольких сборных экранов и закреплённого промеж ними ручного сканера. — Снимайте одежду и проходите к сканеру.

— Прошу прощения, доктор Лиувиллен, — Эйнсток чуть склонил голову набок, так и оставшись стоять в полушаге от двери. — Я не смогу выполнить вашу просьбу. У меня клаустрофобия.

— Клаустрофобия? — Эмильен подняла на Эйнстока недоверчивый взгляд. — У пилота космического корабля?

— Информация об этом находится в моей медицинской карте, — ровно отозвался Эйн.

Эмильен скривила губы. Видимо, не удосужилась ознакомиться с его медкартой заранее.

— Тем не менее мне нужно провести осмотр, — поджав губы, вновь заговорила она. — Согласно приказу капитана. Пара минут сканирования вам не повредит.

— Тем не менее, — в тон ей отозвался Эйнсток, — этого будет вполне достаточно, чтобы вызвать у меня паническую атаку. Это неприемлемо.

— Могу вколоть вам лёгкий транквилизатор, — Эмильен безразлично пожала плечами, хотя от взгляда пилота не могла ускользнуть промелькнувшая недовольная гримаса. — Какие препараты вы обычно принимаете?

— Никакие. Мне достаточно отсутствия ситуаций, способных вызвать у меня стресс, — чуть качнул головой Эйн. — Любой посторонний препарат может повлечь за собой снижение концентрации внимания. А если я допущу в расчёте точки выхода из червоточины погрешность более 0,0076%, то вместо корабля спасатели найдут сплавленный металлический шар размером с вашу голову. Если вообще найдут.

— Насколько мне известно, в ближайшие сутки выходы из червоточины не запланированы, — самым терпеливым и обстоятельным тоном проговорила Эмильен. —А вам как человеку, страдающему клаустрофобией, должно быть известно, — подчеркнула она, — что действие лёгких транквилизаторов ограничено менее чем часом. Полный вывод продуктов их распада — от трёх до четырёх часов, не более.

— И всё же я вынужден отказаться, — всё так же ровно, но абсолютно непреклонно повторил Эйн. — Можете сообщить об этом капитану. Только для него это не станет новостью — он ознакомился с моей медицинской картой.

— Хорошо. В таком случае — раздевайтесь и проходите к кушетке, я осмотрю вас вручную, — кажется, теперь Эмильен не собиралась сдаваться уже из чистого упрямства. Или уязвлённой профессиональной гордости. — Надеюсь, хотя бы дисабиллофобией² вы не страдаете?

— Ручной осмотр приемлем, — отозвался Эйнсток, проигнорировав саркастичное замечание Эмильен.

Подойдя к узкой кушетке, спрятавшейся между сканером и белой громадиной криокамеры, Эйн не торопясь скинул куртку. Следом стянул через голову и футболку. Сухие линии тренированных мышц на груди, спине и руках перечёркивались неровными полосами десятков старых шрамов, которые неизбежно вызовут вопросы.

— Раздеваться полностью? — уточнил Эйнсток, когда следом за футболкой отправились и джинсы.

— Нет, бельё можете оставить, — отозвалась Эмильен, поднимая глаза от планшета. — Откуда это всё?..

— Трудное детство, бурная юность, — спокойно отозвался Эйн, встав неподалёку от кушетки и ожидая дальнейших распоряжений.

— В детстве в вас метали ножи? — доктор с сомнением окинула его взглядом. — Или придумаете ещё более нелепое объяснение?

— Нет, — Эйн качнул головой. — Не придумаю.

Эмильен скептически поджала губы.

— Встаньте ровно, господин Трамп, — уже с заметным раздражением процедила она. — Сейчас я произведу первичный осмотр. А когда закончу с обследованием остального экипажа — вы придёте ко мне снова для ручного сканирования. Разведите руки в стороны.

Эйнсток молча повиновался. Просто немного потерпеть. Просто не выдать своего напряжения и неприязни, когда её пальцы последовательно прожимают точки лимфоузлов, постукивают по рёбрам и прощупывают позвоночник.

— Вы можете одеться и сесть за стол — я возьму кровь для анализа, — сказала Эмильен, закончив. — Гемофобия в вашей карте вроде бы не указана.

Эйн оделся, присел за стол перед доктором и протянул руку, вновь сделав вид, что не заметил её выпада. Через двадцать секунд дело было сделано.

— Можете быть свободны, — прохладно проговорила Эмильен, запечатывая пробирку с кровью.

— Капитану пройти в медицинский отсек для осмотра.

Услышав голос корабельного ИИ, Кристоф недовольно поморщился. Он привык, что сообщения Небулы всегда были исключительно информативными, потому как члены предыдущего экипажа не имели дурной привычки нагружать систему оповещения по всякой ерунде. Что ж, самое время вдолбить эту привычку и экипажу нынешнему, ограничив протокол доступа к Небуле ещё жёстче, раз уж самим им не хватает на это ни мозгов, ни дисциплины.

— Медицинский осмотр, капитан, — улыбнулась Эмильен, когда Кристоф вошёл в медотсек. — Прошу, раздевайтесь, проходите в камеру сканирования, чувствуйте себя как дома, — она радушным жестом указала в сторону сканера.

— Я и так у себя дома, доктор Лиувиллен. Гостья здесь вы.

Кристоф на мгновение замолчал: от его чуткого слуха не укрылась возня и характерное дзиньканье стеклянной тары из-за ширмы.

— Доктор Лиувиллен, — медленно проговорил он, — опись и ежедневный отчёт об использовании всех спиртосодержащих препаратов мне на стол. Начиная с сегодняшнего дня.

Из-за ширмы раздался сдавленный вздох, красноречиво подтверждающий, что если Гаст и не занимался «использованием спиртосодержащих препаратов» прямо сейчас, то явно рассчитывал приступить к этому в ближайшем будущем.

Не уделив медбрату более ни секунды внимания, Кристоф принялся вдумчиво расстёгивать китель. Пуговиц на нём оказалось достаточно, чтобы доктор успела заскучать. А то, как старательно она отводила взгляд в сторону, когда в ход пошли рубашка и брюки, и вовсе заставило Криса усмехнуться.

— Чувствовать себя как дома я предложила только внутри сканера, — отозвалась Эмильен. — Чтобы вы могли расслабиться и дискомфорт никак не повлиял на результаты обследования.

Ответом ей послужило отчётливо раздавшееся из камеры скептическое хмыканье. Каким бы профессионалом ни мнила себя эта особа, результаты сканирования поведали бы ей не больше, чем медицинская карта: не считая нескольких старых травм, незначительных признаков курения в лёгких и следов ожога на левом боку, здоровью Штрудля можно было только позавидовать.

— Вы можете выходить и одеваться, — великодушно разрешила Эмильен. — Я возьму у вас анализ крови и дам некоторые рекомендации.

Она вновь принялась с преувеличенным вниманием изучать медицинский пистолет, но на этот раз нет-нет да и поглядывала за одевающимся капитаном. Как будто бы невзначай. Ну что ж, пускай смотрит. Стесняться ему нечего: Кристоф всегда держал себя в прекрасной форме. А если доктор Лиувиллен не утруждает себя понятием врачебной этики, то это исключительно её собственные проблемы.

Когда была застёгнута каждая пуговица, манжеты подтянуты на одинаковом расстоянии, а чуть взъерошенные светлые волосы тщательно приглажены, Кристоф уселся за стол напротив Эмильен.

Обычно подчинённые Кристофа Штрудля старались как можно скорее избавиться от общества капитана. Однако Эмильен его нежданно удивила: