Соломка и Зверь

В груди похолодело. Он сказал так просто… так весомо — ни капли сомнений. Он верит в то, что говорит. И действительно, раз звери смогли уничтожить захватчиков, обладающих огромным научным и военным потенциалом, то и с малоразвитым человечеством как-нибудь справятся.

— Вы мне угрожаете?

— Не расстраивай меня, — он слегка сморщился. — Какая это угроза? Я говорю, что мы хотим мира. Любого мира. Но… не в ущерб своим интересам. А некоторые из вашего комитета, ослепленные… не знаю чем, то ли властью, то ли дуростью, думают, что стоит найти повод и они заставят нас прыгать по их свистку. И вот вы им приносите причину на блюдечке.

— Не понимаю. На меня напали, я ищу выход… Логично. Так чего вы от меня хотите?

— Вам с Гнатом нужно помириться… Ведь несмотря на ваши разногласия действовал он всегда в рамках закона. Разве он тебя хоть пальцем тронул?

Тронул? Нет… Соломка поняла, что не знает его прикосновений — ни грубых, ни ласковых.

— Нет.

— Он никогда не ударил бы женщину, даже… Прости.

— Чего уж там, договаривайте.

— Даже если уверен, что люто её ненавидит. Итак, по сути обвинить его не в чем? В смысле, по закону? Этическую и моральную сторону конфликта трогать не будем.

— По сути, да, — сухо ответила Соломка.

— Тогда предлагаю перемирие. На условиях взаимовыгодных для всех, разумеется.

Да, эта уверенность Тартуги в слегка неадекватном поведении комитета, а также в своих силах настораживала и поражала. Соломка никогда не встречалась с полными и безусловными чувствами, разве что исключая мамину любовь, а тут… Такая уверенность в своём праве, даже жутковато.

— И что я должна сделать?

— Ты встретишься с Гнатом в неофициальной обстановке, думаю, сегодня вечером, откладывать ни к чему, вы поужинаете в каком-нибудь людном ресторане под прицелом как можно большего количества камер и покажете тем самым, что все разногласия решены, что личной вражды между вами нет. А если и есть, то не такая, что стоит раздувать какой-либо скандал в духе Комитета. Не за просто так, естественно, в обмен я возьму на себя решение твоих проблем.

Соломка подумала.

— Какой вы быстрый. Дайте сообразить. Почему вы не давали повесить мне трубку?

— Если бы они позвонили первыми, то взяли бы тебя в оборот и не знаю, чем бы тогда закончилось. Думаю, для начала нам не дали бы встретиться.

— Кто?

— Представители комитета, конечно же. Разве ты не понимаешь, с кем связалась?

Хороший вопрос.

— А с кем я связалась? По-моему, с теми, кто может мне помочь и защитить.

Прозвучало агрессивно. Тартуга медленно кивнул:

— Можете выслушать и их предложение. Потом выберете более подходящее, всё честно.

— Может, я так и сделаю!

— Ок. Держите.

И он спокойно вытащил из кармана… её телефон. Соломка смотрела круглыми глазами, не представляя, как и когда он его вытащил.

— Прошу прощения, это чтобы нашему разговору не мешали раньше времени.

Она взяла телефон, включила громкость — и тот мгновенно затрезвонил, будто только того и ждал.

— Да, — ответила Соломка, косясь на Тартугу.

— Добрый день. Это Меланья Соломенная?

— Да. Добрый.

— Вас беспокоит секретарь Комитета по связям. Вы должны приехать к нам в офис к трем.

— Должна?

Брови полезли на затылок. Тон секретаря был чисто секретарским — беспрекословным.

— Ну да. Вы же звонили с просьбой о помощи? Давайте быстрее вспоминайте, работа сама не делается.

Как-то странно выглядело, несерьезно, как отписка или отзвон — сами звонили? Тогда сами приезжайте, не приедете, нам только лучше, делать ничего не нужно.

— Спасибо, но звонок был ошибкой. Я не приеду. Всего хорошего.

— Видите, — сказала она Тартуге, как только нажала отбой. — Уже всё. Ничего они от меня не хотели. Им даже проще, что я передумала, не нужно утруждаться расследованием. Так что и с Гнатом не нужно ужинать.

Тартуга покачал головой.

— Вы молоды и наивны. Так просто произошедший конфликт не замнёшь.

— Пожалуйста, не нужно снисходительного тона, — скривилась она. — Что вы знаете о моей жизни? Наивности в ней точно не осталось. Просто оставьте меня в покое!

— Ах, Меланья, — ответил тот с мягкой улыбкой. — Боюсь, это уже невозможно.

* * *

У Гната тоже был свой дом — последний в линии только что отстроенных таунхаусов. Тартуга так переживал, что мало кто из племени желает жить нормально, в своём личном доме, что Гнат не смог ему отказать, получив предложение переселиться и ключи. По сути, он пытался. Намекал, что одному в большом доме делать в общем-то нечего, но лидер настоял. Привёл массу полезностей — и задел на будущее, и рабочие места для приходящего персонала. В общем, проще было согласиться.

Жилище у Гната было со стандартным ремонтом и довольно маленькое. Внизу прихожая, кухня и столовая, на втором этаже две небольшие спальни. И то ему казалось, здесь может жить целая стая, не то что одинокий мужчина.

Со времени он даже привык и начал испытывать к данному месту некую симпатию. Знал, где лежат вещи, что из кухонного окна видать забор и беседку, а когда вода греется, в батареях шуршит почти привычно и даже уютно.

Постепенно он даже полюбил его, свой дом.

Единственное, к чему не удалось привыкнуть — к стационарному телефону. Он слышал пронзительный звонок из любой точки дома и каждый раз хотел собраться с силами, чтобы его выбросить.

Вот и сейчас — только после душа, довольный жизнью, потому что девчонку проучил, и целый день к ней не приближался и даже не хотелось, занялся делами, хорошо поработал, хорошо поужинал и теперь думал, не позвонить ли кому-нибудь из старых друзей-подружек, как вдруг телефон звонит, чем-то неуловимо тревожа.

— Ну ладно, чего нужно?

Бормоча и стеная, Гнат дошёл до прихожей.

— Это ты? — спросили в трубку, стоило её поднять и приложить к уху.

— Это я.

— Это Тартуга.

— Я понял.

— У меня новость. Комитет по связям заполучил историю о девушке, притесняемой зверем. Этот ублюдок преследовал её, запугивал, а потом отсудил квартиру и выбросил на улицу без копейки денег. Просёк?

— И что?!

— Опять кипятишься? Я не намекаю, что ты на всех нас навлек неприятности, хотя так и есть. Теперь помогай расхлебывать. С тебя ужин в Актавии. С Меланьей в компании, конечно. Ты понял? Всё должно быть красиво. Ты очарован девушкой и решил слегка за ней приударить, а байку про притеснение выдумали злые журналисты. У комитета не должно остаться ни единой претензии. Я хочу уладить всё миром.

— Ты серьезно, что ли или бредишь?

— Гнат, твоя месть — твоё дело. Укусы комитета — наше общее. Ты же знаешь, чего они хотят.

— Я понял.

— Отлично. Тогда в семь часов. И — улыбайся.

Глава 6

Удивляться хваткой Тартуги и тем, как ловко он её обработал Соломка не переставала ни на минуту. Стилист, к которому её отвезли, выбрал, к счастью, совершено простое девчачье платье, а прическу и макияж сделал почти незаметными. Так Меланья и сама бы смогла, будь у нее время и ресурсы. В общем, ей придали вид юной девчонки, слегка романтичной, довольно наивной, но безоблачно счастливой.

Ага, думала она, разглядывая себя в зеркале. Без квартиры и денег, но счастлива. Отчего? Не оттого ли, что меня позвал на ужин великолепный Гнат? Это ирония, кстати.

То есть не он позвал, конечно, но наблюдающие ужин будут думать, что чудо сие свершилось.

Однако придраться вроде не к чему. Да и обещаное очень грело — Тартуга даёт ссуду на оплату учебы и в случае необходимости даже поможет с поиском работы и жилья. Под такой крошечный процент, что вначале показалось, послышалось. Но Тартуга повторил, громче, и отказаться было невозможно, потому что три раза подряд таких предложений не делают.

В очередной раз телефон позвонил, когда Соломка была готова к выходу и ждала такси, которое должно было доставить её в ресторан. Мысли так и крутились… вокруг Зверя. Интересно, какой он, когда не сходит с ума от злобы? Сегодня на публике он должен вести себя вежливо и тактично, значит, будет возможность посмотреть на другого Гната. Такого, какого Соломка ещё не видела.