Память острова Мэн

Что до Бланайд, то она сказала Курои, что он должен построить себе каменную крепость, которая превосходила бы все королевские крепости Ирландии, а сделать это можно вот как — нужно отправить клан Дедад собирать и сносить в одно место все большие камни, что стоят в Ирландии[82], дабы сделать для него каменную крепость. А целью Бланайд при этом было, чтобы клан Дедад был рассеян по отдаленным областям Ирландии вдали от Курои, когда Кухулин придет похитить ее. И вот, когда Кухулин услышал, что клан Дедад разбросан таким образом по всей Ирландии, он скрытно вышел из Ульстера с войском, и о нем ничего не известно, пока он не достиг дубового леса, что находился рядом с крепостью Курои. И когда он прибыл туда, то послал Бланайд тайную весть, что он с войском тут; она же дала ему знать, что украдет меч Курои, а вслед за тем выльет чан свежего молока в реку, которая протекала от усадьбы через лес, где находился Кухулин.

Вскоре после того, как его известили об этой примете, он увидел, что течение становится белым от молока. И вслед за тем они напали на крепость, набросились на Курои в укрытии и убили его, одинокого и безоружного, каким он был[83]. А помянутая река была названа Фионглайс (Белый Ручей) из-за того, что стала от молока белой.

Филид Курои, которого звали Ферхертне[84], отправился вслед за Бланайд в Ульстер, надеясь улучить возможность убить ее в отместку за Курои; и, добравшись до Ульстера, он нашел Конхобара, Кухулина и Бланайд в окружении множества людей на вершине Кенн Беара. И когда филид увидел Бланайд, стоявшую там на краю пропасти, он пошел к ней, обнял ее руками и внезапно бросился вместе с ней в пропасть. Так они вдвоем и погибли[85].

Осада острова Фалга

[86]

Чертог трех мэнских великанов

[92]

«Там узрел я чертог, и было в нем трое, — молвил Ингкел. — Трое мужей мощных, грубых, гнетущих; глядя на них, не вынесет никто их безобразного, уродливого облика. Устрашающий вид, ибо ужасают они. Одеянье из грубых волос покрывает их; дикие их глаза взирают сквозь космы из скотьего волоса, в которые без одежд закутаны они до пят. Три гривы конские, ужасные, величавые у них до бедер.

Свирепые воители, что владеют против врагов разящими тяжко мечами. Наносят они удар тремя железными цепами, имеющими по семь цепей о трех кольцах, трех лезвиях, с семью железными шишками на конце каждого цепа: всякая из них тяжела, как брус из десяти слитков. Три больших бурых мужа. Темные конские гривы на хребтах у них, что доходят до обеих пяток. Ремень из добрых двух третей шкуры быка вкруг поясницы каждого, и пряжка о четырех углах, что скрепляет каждый ремень, толста, как бедро человека.

Облаченье, которым они покрыты, — косматая шерсть, что растет на них. Космы их грив на хребтах распущены, и длинный железный столб, длинный и толстый, как верхнее ярмо, — в руке у каждого мужа, и на конце каждой дубины железная цепь, и на конце каждой цепи железный пест, длинный и толстый, как среднее ярмо. В печали они пребывают в доме, и довольно ужаса от облика их. Нет никого в доме, кто не избегал бы их. Найди им подобье, о Фер Рогайн!»[93]

Фер Рогайн был безмолвен. «Трудно мне уподобить их. Я не знаю никого подобного из мужей на свете, если они не те трое великанов, коим Кухулин дал пощаду при осаде Людей Фалга[94]; и когда они получили пощаду, то убили пятьдесят воинов. Но Кухулин не хотел дать им погибнуть, ибо диковинны они. Вот имена этих троих: Срубдайре, сын Дорд-бруйге, и Конхенн из Кенн Майге, и Фиад Скеме, сын Скипе. Конайре выкупил их у Кухулина; поэтому они вместе с ним. Три сотни падут от них в первой схватке с ними, и они превзойдут в доблести каждую троицу в Доме; и если они выйдут на вас, то ошметки от вас можно будет просеять сквозь решетку хлебной печи, — так измолотят они вас железными цепами. Горе тому, кто учинит разрушение, хотя бы только из-за этих троих!»

Финн и Ойсин

[95]

Финн и Ойсин отправились на охоту[96] с благородною свитой из мужей и собак, числом не менее сотни молодцев, столь резвых в ногах и смышленых, что подобных им не было. Со сворою псов свирепых пустились они через холм и долину, чтобы учинить великое опустошение.

Кого они тогда оставили дома, как не юного Орри[97], что спал, схоронившись в тени под скалою. Оставили они всех борзых щенков — трижды по двадцать, и ни одним меньше, — с тремя старыми женщинами, чтобы те присмотрели за ними.

82

…большие камни, что стоят в Ирландии… — Скорее всего, речь идет о менгирах, то есть о вертикально стоящих одиночных камнях, рассеянных не только по Ирландии, но и по другим областям кельтской Европы загадочными предшественниками кельтов — создателями мегалитической культуры, которые могут ассоциироваться с Племенем Богини Дану.

В сказании «Болезнь Кухулина» герой во время Самайна охотится на двух чудесных птиц, явившихся ему над озером, и ранит одну из них. После этого «он прислонился спиной к высокому плоскому камню. Тоска напала на него, и вскоре он погрузился в сон. И во сне явились ему две женщины» — жена Мананнана по имени Фанд и сестра ее Либан, одна в пурпурном плаще, а другая в зеленом. Они начали бить Кухулина плетью и били, «пока он не стал уже совсем близок к смерти; тогда обе они исчезли» [7, с. 635].

В сказании «Смерть Кухулина» говорится, что он «подошел к высокому камню, что стоял на равнине, и привязал себя к нему, ибо не хотел умирать ни сидя, ни лежа, а только стоя»; так он и умер, привязанный к менгиру [26, с. 340].

Эти-то менгиры, которые были «вратами» в Иной Мир и «следами» его обитателей, и предполагалось использовать в строительстве крепости Курои. Известно, что Сыновья Миля, т. е. гэлы, предпочитали строить из дерева, тогда как камень широко использовали их предшественники [69, р. 153]. Однако ведь сам Курои, по существу, — персонаж иномирный.

83

…убили его, одинокого и безоружного… — Версия «Желтой Книги из Лекана» сообщает, что Курои был убит при следующих обстоятельствах: Бланайд стала его мыть и привязала его волосы к ложу, затем украла его меч и открыла ворота крепости [35, р. 330]. Из сказания «Пир у Брикриу» известно, что Кухулин и его друзья ранее приходили в крепость Курои с миром и были хорошо, хотя и причудливо, приняты. В этом сказании Курои и его крепость представлены особенно гротескно [35].

84

Филид — «имя, относившееся к ученому, знатоку в литературе и философии; искусство стихосложения, поэзии, входило в состав первой из них» [68, р. 2]. «Словарь Кормака» (ок. 900 г.) производит слово «филид» от Fi — «яд, отрава» и от Li — «блеск, красота»: «…Это значит, что сатира поэта была ядовитой, хвала же его — блестящей и прекрасной» [69, II, р. 49]. Про филида говорилось: «Перед ним отступают озера и реки, когда он уязвляет их, насмехаясь над ними, и они вздувают перед ним свои воды, когда он их хвалит» [13, с. 100]. Отчего филид Ферхертне, имея возможность отомстить за гибель своего патрона обычным для филидов образом, то есть сочинить песнь поношения, от которой лицо жертвы покрывалось волдырями и она «теряла свое лицо», — отчего Ферхертне вместо этого отомстил как простой смертный, да еще пожертвовав собою? Вероятно, оттого, что он имел дело не с кем-нибудь, а с Бланайд.

Ферхертне. — После гибели Курои филид его по имени Ферхертне «сочинил элегию в честь павшего героя, в которой славит его доблесть, благородство, честь, также его щедрость к поэтам и мудрецам и вдобавок приводит длинный список даров и подношений ему самому», то есть Ферхертне [69, II, р. 9]. Элегия эта сохранилась и дошла до нас.

85

Так они вдвоем и погибли. — В «Желтой Книге из Лекана» сохранилась поэма Фланна Мак Лонана Фланнагана (IX в.) о «трех трагических смертях»: смерти Курои, Бланайд и Ферхертне. В ней рассказывается о том, как после гибели Курои филид Ферхертне убежал в горы Киаррайге и вскоре задумал отомстить Бланайд. Он отправился на север и в должное время прибыл в Эмайн-Маху, где был радостно встречен своей бывшей госпожой, Бланайд, и ее новым мужем, Кухулином. Вскоре после этого Конхобар и жители Ульстера собрались у обрыва пропасти, и Ферхертне привел свой план в исполнение. «Это и была трагическая смерть троих: Курои, неверной его жены Бланайд и верного его поэта и арфиста Ферхертне» [69, II, р. 97].

86

«Осада Острова Фалга», как мы озаглавили этот текст, — поэтический фрагмент из сказания «Призрачная колесница Кухулина», которое содержится в «Книге Бурой Коровы» (ок. 1100 г.). Сказание повествует о том, как св. Патрик, стремясь обратить ирландского короля Лоэгайре, сына Ниалла (правил в 427–462 гг.), в христианскую веру, по его просьбе вызывает из преисподней Кухулина на призрачной колеснице, который, рассказывая о своих деяниях королю, убеждает его принять веру Патрика. «Сказал Лоэгайре Патрику: „Никоим образом не уверую я ни в тебя, ни в Бога, покуда не вызовешь ты Кухулина во всем его величии, каким запечатлен он в старинных сказаниях, дабы мог я увидеть его и мог обратиться к нему, присутствуя здесь; после этого я поверю в тебя“» [35, р. 347]. Рассказ Кухулина о его визите в «Страну Скат» цитируется в той версии «Гибели Курои», что содержится в «Желтой Книге из Лекана» (конец XIV в.): «Посему сказал Кухулин в „Призрачной Колеснице“…» [35, р. 328]. Это означает преемственность традиции о походе воинов Ульстера на «Остров Людей Фалга», иначе Мэн, и доказывает тождество «Страны Скат» с этим островом.

Перевод сделан по изданию: O'Beirne С. J. The Phantom Chariot of Cu Chulain // Ancient Irish tales / Ed. by T. P. Cross and С. H. Slover. New York: Barnes and Noble Inc., 1969.

Остров Фалга (Остров Фир Фалга). — Юджин О'Карри в своих «Лекциях по рукописным материалам древней ирландской истории» (1861) писал: «Фалга была, я полагаю, древним именем острова Мэн; и „осада“ ее велась мужами Ульстера во главе с Кухулином» [68, р. 588].

В «Желтой Книге из Лекана» имя «Фир Фалга» («Люди Фалга») объясняется так: «…то есть были они „морскою дамбой“ на островах моря» [68, р. 329]. Смысл названия остается темным. О ком же все-таки может идти речь?

Известно, что островным окружением Ирландии издревле владели фоморы: «…Они были, поистине, демонами в обличии людей, то есть людьми с одной рукою и одной ногою каждый» [44, р. 7]. «Вообще, во всех сагах, где идет речь о фоморах, они описываются несколько неясно, но всегда физически ужасными, отталкивающими и злыми» [32, с. 153]. Фоморы владели, в частности, таинственной крепостью, «дуном на острове» у северо-западного побережья Ирландии. «Интересно, что фоморов никогда не изображают как одно из племен, заселивших Ирландию. Владельцы сидов, они вечно пребывают как бы в тени, и жизнь их постоянно связана с морем и островами» [28, с. 43] В преданиях «о старине мест» («Айлех») об одном из персонажей говорится, что предок его был «из фоморов с Фир Фалга» [27, с. 231].

Фир Болг, владевшие Ирландией до Племени Богини Дану, потерпели поражение, и, как сказано в «Битве при Маг Туиред», «те из Фир Болг, что спаслись с поля битвы, отправились прямо к фоморам и остались на [островах] Аран, Иле, Мананн и Рахранн» [27, с. 34]. Ирландские «дополнения к Неннию» также говорят: «Фир Болг овладели Мананном и схожим образом некоторыми островами — Араном Айлеем и Ратлином» [43, р. 23]. Смысл названия «Фир Болг», как и «Фир Фалга», остается дискуссионным; можно даже предположить, что это варианты одного и того же имени. Потомки Фир Болг описывались как темноволосая, угрюмая и грубая раса: это сближает Фир Болг с фоморами [68, р. 223]. На острове Хирта, иначе св. Кильды, — самом дальнем из Гебридских островов — сохранились остатки древнего форта под названием «Дун Фир Болг» [75,1, р. 184].

В свое время, однако, «королем Мэна и Островов» становится Мананнан, который принадлежит к Племени Богини Дану (хотя изначально, быть может, и не принадлежал к нему). Это произошло, вероятно, тогда, когда многие из Племени Богини Дану покинули Ирландию после прихода Сыновей Миля, то есть гэлов [66].

Кто же именно подразумевается под «Людьми Фалга»? Кого застают ульстерцы во главе с Кухулином, приплывшие опустошить остров и «дун на острове»? Из описания «трех мэнских великанов» (см. в наст. изд.) можно заключить, что это, скорее всего, те, кого ирландская традиция именует фоморами (однорукость и одноногость при этом упоминаются не всегда). Остается предположить, что на острове Мэн каким-то образом уживались «люди Мананнана» и фоморы (или же Фир Болг).

Братья Рис писали: «Как бы то ни было, Туата Де Дананн [Племя Богини Дану] оттесняются на периферию освоенного пространства, на острова и в недра холмов, где ранее было убежище фоморов… Изначально и в итоге — в мире оккультного — между ними нет вражды; их противостояние целиком принадлежит к явленному миру» [28, с. 43]. Можно представить даже, что фоморы были на острове Мэн «податным сословием», которым правили Мананнан и другие Люди из Племени Богини Дану. Во всяком случае, следы пребывания на острове Мэн «расы великанов» описаны Вальдроном и другими авторами (см. «Чертог трех мэнских великанов» и «Подземелье Замка Рушен» в наст. изд.).

87

Страна Скат. — «Scath» значит «тень, призрак». Наставницу Кухулина в боевом искусстве, королеву-воительницу, что жила где-то на уединенном острове в Альбе, то есть Шотландии, звали Скатах, — имя с корнем «Scath» [26, с. 42–54].

88

Дун Скайт («Крепость, или Град Тени»), описанный в нашей поэме, — тот же дун, что захватили ульстерцы в сказании «Гибель Курои», и речь в обоих текстах ведется об одной и той же экспедиции на остров Мэн.

В упомянутой нами поэме Талиесина «Добыча из Аннувна» подобный дун на острове также описывается как «совершенное узилище» Каер Сиди, с «тяжкими мрачными узами», в котором властители его «в сумерках и черноте [ночи] смешивают искрящееся вино»; здесь хранятся сокровища Аннувна: Котел, обогреваемый дыханьем девяти дев, и Крапчатый Бык с крепким поводом [72, p. XXII–XXIV].

В ирландском «Приключении корноухого пса» «остров друидов — это темный остров, на котором царит мрак» [13, с. 227].

89

…Сильны были их чародейства. — Ср. в «Гибели Курои» о «сноровке в волшебстве» у защитников дуна на острове. В поздней традиции сохранились представления о причудливых обитателях этого дуна и не менее странных средствах, которыми они стремились оградиться от всякого вторжения. Р. Грейвс упоминает, например, что «в замке на острове Мэн, принадлежавшем Мананнану, три журавля сторожили у ворот, отгоняя пришельцев: „Не входите! Идите прочь! Держитесь подальше!“» [3, с. 264].

Здесь уместно вспомнить куда более древнее свидетельство, а именно Плутарха (De defectu oraculorum, 18), которое вполне могло относиться к острову Мэн: «По словам Деметрия, большинство из островов, окружающих Британию, пустынно; они расположены далеко друг от друга, и некоторые из них названы по именам демонов или героев. Пустившись в плаванье по этим областям по приказу царя, он высадился, чтобы собрать сведения, на ближайшем из этих пустынных островов; на нем было немного жителей, но в глазах британцев они священны, и это служит им защитой от всякого ущерба с их стороны; когда он прибыл, в воздухе возникло великое волнение, сопровождавшееся множеством небесных знамений; с воем дули ветры, и молнии сверкали во многих местах; затем, когда вновь установилось затишье, островитяне сказали, что на какое-то высшее существо нашло помрачение» [13, с. 227–228].

Можно сказать, что таким образом остров (вероятно, Мэн либо Англси) реагировал на вторжение. См. также примечания к «Балладе о Мананнане» в наст. изд.

90

Был в этом дуне котел… — В «чудесно-вещной» кельтской традиции Котел является одной из главных «чудесных вещей». Котел Дагды из Племени Богини Дану в Ирландии был «котлом изобилия» — «не случалось людям уйти от него голодными» [27, с. 33], — и его подобия нередко встречаются в ирландских сказаниях: «он функционирует как котел изобилия, как средство воскрешения и как символ верховной власти» [32, с. 163].

Котел Керидвен в Уэльсе был «котлом вдохновения», и этот котел тождествен Котлу Аннувна из поэмы Талиесина. Мальчик Гвион Бах стал бардом Талиесином, вкусив варева из котла ведуньи Керидвен [28, с. 261].

На известном кельтском котле из Гундеструпа (II–I вв. до н. э.), найденном в Ютландии, изображен исполин, окунающий воинов в котел, — божество, которое производит воскрешение или, возможно, инициацию воинов [32, с. 282–284].

«Святой Грааль» из артуровского круга романов — христианское переосмысление кельтского чудесного Котла [20, с. 780]. «Этот котел имеет силу давать жизнь, обеспечивать обильной пищей и даровать его обладателю редкую удачу. Им обладали боги и богини, но он потом снова и снова утрачивался. Скрываемый и снова находимый, он пребывает в самом центре древних британских мистерий, которые были, в сущности, кельтскими» [23, с. 19].

Важно отметить, что Котел или Чаша — символ по преимуществу женский, и принадлежит эта чудесная вещь именно Женщине («Котел Керидвен»), даже если об этом не говорится впрямую. Ср. в нашем тексте: «Этот котел был нам отдан дочерью короля».

…теленок трех коров… — Это коровы Иухны, владетеля острова, отца Бланайд, которая названа здесь просто «дочерью короля» (см. примечания к «Гибели Курои» в наст. изд.).

91

Куррах — традиционный водный транспорт кельтов. «Куррах был лодкой или каноэ, состоявшей из легкого деревянного каркаса, покрытого звериными шкурами» [70, р. 310]. У бриттского историка VI века Гильдаса читаем, например: «…Ужасные полчища скоттов и пиктов тут же высадились из своих курук [куррахов], на которых плавали как через проливы, так и в далекие моря» [2, с. 216].

92

«Чертог трех мэнских великанов» — фрагмент сказания из «Книги Бурой Коровы» (ок. 1100 г.) под названием «Разрушение Дома Да Дерга». Первым русским переводчиком и комментатором этого сказания был С. В. Шкунаев [27].

Текст «Разрушения» относят к IX веку. В центре повествования — легендарный ирландский король Конайре, который находится вместе со своим пестрым и разноликим воинством в огромном Доме Гостеприимства, или «бруйдене», имеющем множество покоев и чертогов. Дом этот осаждает другое воинство, состоящее из ирландцев (их представляет Фер Рогайн) и бриттов (их представляет Ингкел). Фрагмент текста, посвященный выходцам с острова Мэн, — ценный источник по общей для Мэна с Ирландией традиции; поэтому мы решили заново перевести его и включить в нашу книгу.

Перевод сделан по изданию: Stokes W. The Destruction of Da Derga's Hostel // Ancient Irish Tales / Ed. by T. P. Cross and С. H. Slover. New York: Barnes and Noble Inc., 1969.

93

Найди им подобье… — В ирландской традиции известен феномен «гельт», или «дикого человека» (иначе «безумца»), который вместе с новым статусом приобретает характерное «косматое» обличие: таковы Суибне Гельт и близкие к нему персонажи, описанные и исследованные Т. А. Михайловой. Например, в повести о Мис из Мунстера говорится: «…так выросли перья и волосы на ней, что они волочились по земле вслед за нею» [22, с. 121]. К этим персонажам можно отнести старинную ирландскую глоссу к Книге пророка Исайи: «…волосатые, то есть демоны типа гельт» [22, с. 123]. В Ирландии и Шотландии хорошо известны создания, именуемые «уриск» и «груагах», а на острове Мэн — «финнодери», к которым также подходит эта глосса (см. «Финнодери» в наст. изд.).

У бриттского историка Гильдаса (VI в.) о самих скоттах (гэлах) говорится, что им присуще «обыкновение более прикрывать свои грубые лица волосами, чем свою наготу лохмотьями» [2, с. 216].

94

…при осаде Людей Фалга… — Три косматых великана, описанные в данном тексте, отождествляются с защитниками «дуна на острове», который взяли и опустошили ульстерцы во главе с Кухулином (см. «Гибель Курои» и «Осада Острова Фалга» в наст. изд.). Наружность этих великанов говорит за то, что они — фоморы. Возможно, догадка о фоморах как о «податном сословии» или подневольной расе на острове Мэн не лишена смысла. Джон Рис писал, что по-мэнски «великан» — foawr: слово, эквивалентное ирландскому fomhor в современной огласовке [71, р. 286].

В сказании «Сватовство к Эмер» описан еще один случай, когда Кухулин сразился с тремя фоморами где-то на Гебридских островах, возвращаясь из Альбы от Скатах; однако там говорится, что он убил их. В этом сказании отмечено, что «в те времена Острова Чужеземцев [Гебриды] платили дань уладам [ульстерцам]». Фоморы же, которых убил Кухулин, спасая дочь короля островов, приходят с одного «дальнего острова», расположенного в тех же широтах [27, с. 54–55].

В «Преследовании Диармайда и Грайне» содержится описание юноши из Племени Богини Дану, оставленного в Ирландии сторожить «древо жизни»: он «был широкоплечим, длинноносым, красноглазым и темнокожим великаном… Был у него лишь один глаз посреди его черного лба, и толстый железный обруч опоясывал его гигантское туловище» [7, с. 745]. «Юноша» этот описан как фомор.

Во многих версиях путешествия Гвалхмэя (Гавейна) либо его «Аналога» на чудесный остров властитель острова — обладатель девы — представлен как «fear mor», великан [52, р. 23]. Именно Гвалхмэй («Ястреб Мая») является самой близкой бриттской параллелью к Кухулину с его «приключениями» [52, р. 27].

Эдвард Феархар (1899) приводит рассказ мэнского рыбака о видении, случившемся с ним и его товарищами на море. Заметим, что вряд ли эти рыбаки были знакомы с преданиями о башне, построенной фоморами на островке Тори у северо-западного побережья Ирландии. «Случилось ему заглянуть под парус, рассказывал он, и увидел он свет перед носом лодки; и он побежал на нос, чтобы рассмотреть его, но свет вмиг оказался вблизи от них с другой стороны. Затем показалась огромная башня, очень высокая и с огнем, пылавшим на ее вершине, а другая башня [тем временем] поднималась из пламени. И был там большой человек, подобный великану, — он стоял посреди пламени и размахивал палицей, огромной, будто мачта корабля… и все море вокруг было объято пламенем». Видение это длилось час или более, а потом исчезло [41, р. 166–167].

95

«Финн и Ойсин» — одно из старейших произведений на мэнском языке, дошедшее до нас.

Это сохранившаяся часть поэмы, примыкающей к т. н. циклу Финна (иначе циклу Ойсина), который создавался и распространялся в гэльской «ойкумене» — Ирландии, Шотландии и на Островах, — начиная, быть может, с V века, когда сын Финна Ойсин, возвратившись из Страны Юности (Тир на н-Ог), встретился со св. Патриком и пересказал ему свою жизнь в Фианне — легендарном воинстве Финна. Ойсин считается автором древнейших поэм, входящих в цикл Финна — Ойсина. Однако самое раннее упоминание о Финне и Ойсине в письменных источниках относится лишь к VII веку (в поэме Сенхана Торпейста, «короля поэтов» Ирландии). Историчность этих персонажей, живших в III веке, подтверждается хрониками: в «Анналах Тигернаха» под 283 г. отмечена смерть Финна Мак Кумала [60].

Данная поэма, или баллада, записана в 1762 году двумя мэнскими клириками из уст древней старухи-сказительницы (округ Kirk Michael). Старуха говорила, что балладу эту она выучила от своей матери, мать знала ее от бабки и так далее в глубь поколений; женщины напевали ее, работая по хозяйству. В 1789 году запись была помещена в Британский Музей (Add. MS. 11215).

Несомненно, что до этого поэма, подобно «Балладе о Мананнане», много веков существовала в устной форме [58]. Поэма совершенно традиционна: в середине XX века Джон Лорн Кэмпбелл записал на острове Южный Уист (Гебриды) «повесть» с той же фабулой и теми же героями, только вместо «Орри» в ней фигурирует «Гарри» (Гара), соратник Финна [79, р. 14–16]. Русский перевод этой версии («Гарри и женщины») см. в [33]. Известно также, что версия сказания о Финне, тождественная мэнской поэме, бытовала на севере Шотландии — в Кромарти и Каитнессе [53, р. 182].

Перевод сделан по изданию: Moore A. W. The Folklore of the Isle of Man, being an account of its myths, legends, superstitions, customs and proverbs, collected from many sources; with a general introduction, and explanatory notes to each chapter. Douglas (Isle of Man): Brown and Son; London: David Nutt, 1891.

96

…отправились на охоту… — Основными занятиями фениев были охота и война (оборона страны от чужеземцев, которые в традиции чаще всего представлены скандинавами).

В период от Бельтана (1 мая) до Самайна (1 ноября), т. е. в летнюю половину года, фениям приходилось рассчитывать только на свою охотничью добычу: жалованья от верховного короля Ирландии им не полагалось. В пищу шло мясо, а вместо жалованья — шкуры добытых зверей [54, II, р. 327–329].

97

…юного Орри… — По нашему мнению, в исходном варианте речь шла не об Орри (Горри), легендарном родоначальнике скандинавской линии королей Мэна, а о Гарри, правильнее Гаре, одном из фениев-соратников Финна, упоминаемом в гэльских поэмах Шотландии и Островов. Версия, записанная в середине XX века на острове Южный Уист («Гарри и женщины»), ближе к изначальной традиции. Гарри (Гара) превращается в Орри (Горри), «сына короля Дании и Норвегии», уже на мэнской почве. Об Орри см. примечание к «Балладе о Мананнане» в наст. изд.

В данной поэме Орри представлен как враг Финна, находящийся у него в плену. Впрочем, в гэльских поэмах и сказаниях из цикла Финна — Ойсина постоянно действуют персонажи из Лохланна, т. е. Скандинавии, хотя это анахронизм, так как скандинавы появляются на Британских островах в конце VIII века, а отнюдь не в III веке, когда, согласно традиции, жили Финн и его фении.

Финн оставался популярным героем мэнского фольклора вплоть до XX века. В традиции Мэна он неоднократно посещает остров и предстает в виде исполина и могучего чародея (см. «Зачарованный остров у Порт Содерик» в наст. изд.).

«Ареал» деятельности Финна и его фениев охватывал всю гэльскую ойкумену — Ирландию, Шотландию и Острова. В старинном сказании «Охота у СиднамБан и Смерть Финна» говорится: «Тогда поднялся царственный вождь фениев Ирландии и Шотландии, саксов и бриттов, [острова] Льюис, и Лохланна, и ближних островов…» [68, р. 85]. Власть его была «на востоке через море» не меньше, нежели в Ирландии [там же, р. 69].