Страница 116 из 124
Вопрос</p>
<p>
Значит ли это, что вы считаете себя феминистками? </p>
<p>
Зора 1</p>
<p>
Да, конечно, мы исходим из того, что частная сфера является политической. Поэтому, по нашему мнению, все социальные, экономические и политические условия, которые структурируют и закрепляют так называемую частную сферу, являются приглашением к борьбе, особенно для нас, женщин. Это те цепи, которые мы хотим разорвать. Но слишком недальновидно делать угнетение женщин здесь, в ФРГ, единственным стержнем политики и игнорировать другие отношения господства и насилия, такие как классовая эксплуатация, расизм, истребление целых народов империализмом. Такое отношение не позволяет понять суть беды, заключающейся в том, что угнетение женщин и гендерное разделение труда являются предпосылкой и основой для эксплуатации и господства в любой форме в отношении других рас, меньшинств, стариков и больных и, прежде всего, в отношении повстанцев и неукротимых.</p>
<p>
Зора 2</p>
<p>
Для нас трудности начинаются там, где феминистские требования используются для требования равенства и признания в этом обществе. Мы не хотим видеть женщин на мужских должностях и отвергаем женщин, которые делают карьеру в патриархальных структурах под прикрытием борьбы за права женщин. Такие карьеры остаются индивидуальным актом, от которого выигрывают лишь несколько привилегированных женщин. Ибо управление, формирование власти, дается женщинам в этом обществе только в том случае, если они представляют интересы мужчин на этих должностях или если соответствующая сфера ответственности не допускает интересов женщин в первую очередь.</p>
<p>
Вопрос</p>
<p>
Женское движение было довольно сильным в 1970-х годах. Оно многого добилось в правовом отношении. Ключевые слова — борьба против 218, предание гласности насилия над женщинами в браке и семье, изнасилование как акт власти и насилия, создание автономных контрструктур. Почему тогда вы заявляете о необходимости вооруженной борьбы?</p>
<p>
Зора 1</p>
<p>
Конечно, женское движение добилось многого, и я думаю, что самым важным результатом является то, что в обществе сформировалось широкое понимание угнетения женщин. И что женщины больше не переживают свое угнетение по отдельности и даже не винят себя в своих страданиях, но что женщины собрались вместе и ощутили свою общую силу. Кроме того, то, что было создано женским движением, женскими книжными магазинами, женскими центрами, женскими газетами или такими встречами, как Летний университет и конгрессы — все это теперь является частью политической реальности и неотъемлемой частью дальнейшего развития нашей борьбы.</p>
<p>
Зора 2</p>
<p>
Некоторые успехи также были скорее выражением социальной ситуации, в которой женщинам можно было дать свободное пространство; очевидно, что когда женщин хотели видеть на производстве и в офисах, создавалось больше мест в детских садах. Это не привело к фундаментальным изменениям в жизненной ситуации женщин. Для этого необходимо непрерывное движение, цели которого не могут быть интегрированы, бескомпромиссная часть которого не может быть втиснута в правовые формы, ярость и решимость которого выражается непрерывно во внепарламентской борьбе и антиинституциональных формах. </p>
<p>
Зора 1</p>
<p>
Легального пути недостаточно, потому что обычные структуры угнетения и насилия — это, в конце концов, законность: когда мужья бьют и насилуют своих жен, это законно. Когда торговцы женщинами покупают наших сестер из стран третьего мира и продают их немецким обывателям, это законно. Когда женщины вынуждены выполнять монотонную работу за прожиточный минимум и при этом разрушают свое здоровье, это законно. Это все условия насилия, которые мы больше не готовы терпеть и которые нельзя отменить простым осуждением. Общественное осознание масштабов насилия в отношении женщин — важный шаг, но он не привел к его предотвращению. Это феномен, когда кричащая несправедливость, с которой сталкиваются женщины, наталкивается на невероятный уровень невежества. Это толерантность, которая разоблачает мужское благодеяние. Это нормальное состояние связано с тем, что воинствующего сопротивления почти нет. Угнетение становится видимым только через сопротивление. Вот почему мы саботируем, бойкотируем, наносим ущерб, мстим за пережитое насилие и унижение, нападая на виновных.</p>
<p>
Вопрос</p>
<p>
Как вы оцениваете нынешнее женское движение? </p>
<p>
Зора 2</p>
<p>
Мы считаем, что говорить о женском движении неправильно. С одной стороны, под женским движением понимается то, что стало результатом старых структур и того, что от них осталось — от проектов, митингов до мистики. Существует множество течений, но они не дополняют друг друга плодотворно, а частично исключают и борются друг с другом. С другой стороны, новые политические импульсы приходят из других контекстов, где женщины как женщины осознают свое угнетение, которые радикально ставят под сомнение патриархальные структуры и делают политику в интересах женщин, например, женщины в латиноамериканских группах, во внутренней борьбе, в антиимпериалистических группах. Вот почему фраза «женское движение умерло, да здравствует женское движение» верна. Потому что женское движение — это не частичное движение, как движение за атомные электростанции или борьба за жилье, которые выживают, когда атомные электростанции уже не строят, а спекулятивные объекты уже недоступны. Женское движение относится ко всей совокупности патриархальных структур, к их технологии, организации труда, отношению к природе и, таким образом, является явлением, которое не исчезает с устранением отдельных эксцессов, а только в длительном процессе социальной революции.</p>
<p>
Зора 1</p>
<p>
Женское движение никогда не анализировало должным образом свое поражение по 218 и по государственному финансированию таких проектов, как женские приюты. Налицо отсутствие пренебрежительного отношения к государственной политике. Кроме того, поворот в семейной политике был предвосхищен волной нового материнства в женском движении. Классовый вопрос также всегда оставался в стороне, социальные различия отрицались равенством сексуальной эксплуатации. Это затрудняет, особенно в условиях нынешнего кризиса, реагирование на ухудшение условий труда и усиление эксплуатации, а также на реакционную семейную политику. Отсутствие перспективы действий для адекватного ответа на кризисную атаку приводит к дилемме: либо предпринимать наступательные действия против реакционной политики, либо просто спасать разворачивание субъективности в женских свободных пространствах. Мы не можем разрешить это противоречие теоретически, а практическое следствие, заключающееся в создании женских советов в настоящее время, не является проактивным решением. Опыт показывает, что мы, женщины, не добиваемся власти теми способами, которые как раз и предназначены для исключения женщин, для обеспечения и поддержания патриархального господства. Поэтому мы считаем, что женсовет, который предназначен для организации влияния в партиях и институтах, — это неправильный путь. </p>