Страница 5 из 43
Когда колчаковская армия откатилась дальше на восток и Томск был освобожден, я дал знать в Шадринск о месте своего временного обитания; в Шадринске уже работал по народному образованию мой двоюродный брат В. Н. Бирюков, впоследствии работник Уралоно, потом Ирбитского и Кунгурского окружных комитетов РКП(б), а затем Свердловского и Пермского гороно. Из Шадринска пришел мне вызов для работы в музее, и я опять оказался в родных палестинах.
Народа на Урале тогда было мало. Многие, сбежав в Сибирь, там и остались. Екатеринбургский губоно пригласил меня читать лекции по краеведению на педагогических курсах в Красноуфимске, а потом в Ирбите, на что я с удовольствием согласился, тем паче, что работу по музею в мое отсутствие повела жена. Было это летом 1920 года.
Л. Н. Бирюкова.
Закончив работу на курсах, я возвращался домой через Екатеринбург, но тут пришлось задержаться в связи с учреждением комиссии по созданию Уральского государственного университета, в которой я принимал участие, а потом связать на время работу своего музея с университетом.
Точности ради нужно сказать, что созданное мной в Шадринске учреждение называлось Научным хранилищем и включало в себя краеведческий музей, архив, художественную галерею и научную библиотеку — целый комбинат. Благодаря этому мы спасли все архивы города и звезда — волостные, церковные, монастырские и др. Таким образом в Шадринске создался мощный архив, который теперь служит источником для диссертационных и других научных работ.
Архив доставил нам с женой всего больше хлопот и неприятностей. Не все тогда понимали, что надо дорожить архивами — следами старой, отжившей жизни. Земская управа оставила огромный и очень ценный архив, а кто-то из местных работников распорядился отправить его на фабрику. Архивом заведовал бывший земский учитель. Он в панике прибежал ко мне и сказал, что архив увозят, вон идет уже первая подвода. Я выскочил и вдогонку. Хватаю подводу за колеса, кричу: «Вернись!» Возница недоумевает: кто это такой, что запрещает выполнять повеление начальства… Много крови испортили эти архивы, зато я успел собрать их.
Директорствовал я в Шадринске четырнадцать лет, по 21 сентября 1931 года. За это время «облазил» почти весь Шадринский округ, записал десятки тысяч слов местного говора, не говоря уже о сборе вещественных материалов для пополнения фондов музея и библиотеки.
За те же годы в Шадринске было написано три книги: «Природа и население Шадринского округа Уральской области» (1927 г., 340 стр.), «Очерки краеведческой работы» (1924 г., 130 стр.) — обе изданы в Шадринске — и «Краеведческий вопросник» (Пермь, 1929 г., 188 стр.). Журнальным и газетным статьям и заметкам я и счет потерял. Отдавался я тогда краеведческой работе до самозабвения, в ущерб многому личному. Вел курс краеведения на окружных педагогических курсах в Шадринске, организовал самостоятельные месячные курсы по краеведению, где слушателями были все педагоги, провел несколько самостоятельных выставок: историко-революционных, художественных, кустарной промышленности округа и т. д., и т. д. Вероятно, поэтому я был избран в члены Центрального бюро краеведения при Академии наук СССР, выступал на его пленумах и всесоюзных конференциях по краеведению, был гостем праздника 200-летия Академии в сентябре 1925 года.
Заинтересовавшись работой нашего Научного хранилища, для знакомства с ним в январе 1925 года приезжал в Шадринск один из председателей Центрального бюро краеведения академик А. Е. Ферсман; был также академик И. А. Орбели, директор Эрмитажа… Да разве упомнишь всех ученых и общественных деятелей, побывавших тогда у нас в Шадринске…
Полной неожиданностью для меня было упразднение окружной системы. Это тяжело отразилось на судьбе Научного хранилища с его работой в окружном масштабе. Больно ударило и по мне: с окружных рельсов переходить на районные!.. Да тут еще нужна была кандидатура на должность ученого секретаря по Уральскому бюро краеведения, и выбор пал на меня. С болью в сердце оставил я Шадринск и перебрался в Свердловск на шесть-семь лет работы.
Зато здесь предо мной открылась всеуральская дорога. Если до того я собирал диалектный материал только по своему Шадринскому округу, то теперь перешел на уральский масштаб.
Летом 1934 года я получил приглашение издательства составить сборник «Дореволюционный фольклор на Урале». Работа велась в течение двух лет. Когда обнаружилось, что у меня в книге слаб рабочий фольклор, П. П. Бажов предложил свои услуги и поместил в книге первые три своих сказа на рабочие темы. Через три года вышло первое издание его книги «Малахитовая шкатулка», и ее автор получил всесоюзную известность…
Впоследствии, это уж когда я оставил работу в Уральском бюро краеведения, у меня вышло еще пять сборников уральского фольклора, изданных в Свердловске, в Челябинске и Кургане. Наверняка, оставаясь в Шадринске, я бы никогда не нашел возможности создать столько печатных сборников.
С должности ученого секретаря я перешел на ведание сектором полезных ископаемых, фольклора и т. д. Это было связано с частыми поездками по Уралу и Приуралью. Сколько опять за это время было записано местных слов и выражений, произведений устнопоэтического творчества.
Побывал я тогда в Нижнем Тагиле, Златоусте, Белорецке, Магнитогорске и во многих других местах нашего обширного края, всюду охотясь за «словарем» и фольклором. Не упускал, конечно, возможности побывать в Москве на правах члена Центрального бюро краеведения.
Попутно с «казенной» работой и сбором диалектно-фольклорного материала много времени и сил я отдал сборам всякого рода печатных и рукописных материалов.
Фактически в Уральском бюро краеведения мне пришлось быть, как некогда писалось в газетных объявлениях, «одной прислугой за все». В Свердловск наезжало тогда много литературных работников из центра, да и свои то и дело интересовались литературой старого Урала и обращались ко мне как к консультанту бюро. На первых порах я был в большом затруднении, так как мало занимался историко-литературными вопросами. Но постепенно пришел к мысли, что надо усиленно собирать такие материалы, создать словарь уральских литераторов, а потом как-то сама собой родилась мысль о создании уральского литературного архива-музея… Отмечу, что особенно часто «донимали» меня по этим делам покойные теперь А. С. Ладейщиков и И. И. Ликстанов…
Я предложил создать на базе моего собрания библиотеку-дачу под Свердловском для того, чтобы там могли работать все, кто интересуется Уралом. Когда эта мысль по тому времени показалась «подлежащему начальству» неприемлемой, я стал предлагать свое собрание печатных материалов библиотеке им. Белинского, конечно, через облоно, который тогда ведал и вопросами культуры. Но и там мне ответили:
— Батюшка, да у нас и для своих-то книг нет места, куда же с твоими-то!
К тому времени Уралобласть разделилась, создалась область Челябинская. Мне посоветовали передать свое собрание в Челябинскую областную библиотеку, которая в то время была очень бедна. Я согласился.
Кстати сказать, когда я расставался с Шадринском, то на литературные заработки приобрел там домик с кирпичной кладовой во дворе. Вот туда-то и направлял свои сборы печатного добра, забив им кладовую, амбар, не топившуюся много лет баню и часть дома. Пока в Челябинске тоже не было места для книг, решено было устроить в Шадринске временный филиал областной библиотеки, которым на первых порах заведовала моя жена Ларисса Николаевна, а я продолжал работать в Свердловске и попутно вел библиографическую работу ураловедческого характера для Челябинской библиотеки.
С 1 марта 1940 года я стал пенсионером. А в декабре того же года меня вызвали в собес и сообщили, что мне установлена персональная пенсия республиканского значения.
Я понял, что мне ее назначили по ходатайству Центрального бюро краеведения. Это оно, когда были только что введены в СССР ученые степени, предложило мне получить степень кандидата географических наук без защиты диссертации, но я отказался, полагая: кому много дано, с того много и спросится, с меня же довольно и «степени» краеведа.