Вне Круга. Чужак

По территории больницы мы с Петром порядком поплутали. Хорошо хоть внимание на нас никто не обратил. Перед нужным моргом пришлось подождать в тени от соседнего строения до тех пор, пока пара каких-то медбратьев не докурила и не отправилась восвояси с каталкой, видимо, везя работу своим коллегам. Отвлечение — отвлечением, но все равно не стоило гулять во весь рост по режимному объекту, такие чары и сбой дать могут, и потом объясняй, что мы с Петром забыли на территории больницы…

Благо, попасть внутрь самого морга труда не составило. Кажется, входную дверь здесь вообще не закрывали. Забавно, если учесть, что каталки тут провозили через другой, куда больший по размеру, вход. Видимо, местные работники регулярно выбегали покурить, табачный дым чувствовался около дверей.

В обители мертвых ночью было пустынно. Пахло чем-то крайне неприятным, но хотя бы не так как вчера в логове зомби. За дверью тут был довольно длинный коридор, и там где-то слева горел свет и слышался металлический лязг вперемежку с чьим-то немелодичным мурлыканьем себе под нос. Благо, работа тут кипела не магического толка. По крайней мере мы с Петром в темноте живых мертвецов не встретили, да и мертвых мертвецов тоже. Пришлось немного поплутать по пыльному коридору, разглядывая таблички на дверях, до тех пор, пока на втором этаже мы не нашли нужную. Архив был заперт на навесной замок, дужку которого Петр просто разорвал руками. Дверь скрипнула, благо, в этой явно не самой популярной по ночам части морга сейчас никого не было, и этот звук никого не привлек.

Архив был тих, пылен и полон документов. Впрочем, каким еще быть архиву морга около полуночи? К тому же местные записи защищала не только их совершенная ненужность, но и самая надежная система шифрования в мире. Ну или одна из самых надежных — врачебный почерк. Даже при том, что я все-таки имел какой-никакой опыт обращения с документами всех бюрократических форм и размеров, чтобы разобраться хотя бы немного в журналах выдачи тел пришлось повозиться и поломать глаза, разглядывая закорючки. Хотя картина тут складывалась простая. Даже паршивый свет фонаря и общая нервозность не мешали понять, что мы попали в точку.

Я, конечно, не эксперт, но все же предполагаю, что вряд ли какому-то мединституту понадобятся сразу два десятка невостребованных тел тех, кто умер явно пребывая не в лучшей жизненной ситуации. Отданные «на исследования» ушли в мир иной от острой алкогольной интоксикации, цирроза печени, полиорганной недостаточности, инфарктов на фоне хронического алкоголизма и прочих маргинальных радостей. На деле я не знаю, сколько тел необходимо для исследований, но все же едва ли столько разом. Разве что ради какого-нибудь курса пропаганды трезвого образа жизни с множеством наглядных пособий. Хотя такой курс стоит ввести, думаю я, пройдя его, может и с клубами раньше бы завязал… К тому же все тела так удачно отдавал представителю медуниверситета с нечитаемой подписью и инициалами один и тот же человек.

Или в местном меде Круг пропустил кого-то из наших, кто по случайному стечению обстоятельств тоже увлекался чем-то, для чего нужны тела, или… Или надо найти этого работника, продающего тела на сторону, и хорошенько его расспросить.

— Нашел нам какого-нибудь кореша? — Петр заглянул мне через плечо. Басовитый шепот в тишине архива звучал несколько пугающе.

— Ага, — я ткнул пальцем в имя одного из «переданных на исследование» покойников.

— Понял. Что, думаешь, улыбнется нам удача с тем ночным работником, который на первом этаже песню мурлыкает? Прижали бы сейчас его — и дело с концом.

Я плечами пожал.

— Пойдем и спросим. Если человек не тот, то пускай рассказывает где тот, кто нам нужен.

Петр хмыкнул и отворил дверь архива. В морге за то время, пока мы копались в бумагах, ничего не поменялось. Вокруг по-прежнему было тихо и пусто. Петр без усилий согнул сломанный замок обратно, чтобы наше проникновение в глаза не бросалось. Получилось почти как было, но все-таки не стоит лишний раз тут задерживаться. Решит еще кто-нибудь отнести бумаги…

На первом этаже в дальней части коридора по-прежнему горел свет. Пение утихло, да и вообще не было слышно никаких признаков жизни. Если бы не освещение, я бы сказал, что тут никого нет.

С улицы потянуло сигаретным дымом, и Петр кивнул на окно, выходившее на фасад здания. Недалеко от входа стоял немолодой мужчина в белом халате и курил весьма паскудно пахнущий табак. В свете лампы над крыльцом был прекрасно виден его широкий нос, темные волосы и небольшая бородка. Обычный человек, вполне возможно, замешанный в необычном деле.

Петр похрустел шеей и сжал кулаки, явно показывая, что готов побыть большим мордоворотом и запугивать, возможно, ни в чем и неповинного врача. Что ж, по крайней мере, этот человек что-то должен знать об исчезающих телах, а что именно — сейчас и выясним.

Мы с Петром без лишнего шума и суеты подошли к дверям, и встали возле них так, чтобы не бросаться в глаза тому, кто войдет в здание.

Работник морга докурил и направился обратно на рабочее место. Стоило ему закрыть за собой дверь, как я сбросил отвлечение внимания, а Петр резко поймал мужчину за руку и заткнул второй своей ладонью ему рот.

— Не ори, — я говорил холодно и жестко, вкладывая в слова всю ненависть к Чужаку и его пешкам. — Иначе мой друг свернет тебе шею. Тело другого моего друга попало в вашу богадельню и исчезло без следа и всякого погребения. И он был не один.

При этих словах мужчина замер, и я почувствовал явно разносящийся по помещению запах страха.

— И лучше тебе что-то об этом знать и рассказать. Тихо и спокойно рассказать, все равно охрана тебе не поможет. Сейчас мой друг даст тебе возможность говорить, и ты будешь говорить. Или познакомишься с нашим неудовольствием.

Мужчина сглотнул. Он старался быть неподвижным, словно так мог отвести беду. Он не маг, но я чувствовал на нем слабый-слабый след какого-то плетения, подобного тому, что Макс некогда вкладывал в амулет, стирающий память.

— Я не-не-не хотел. Клянусь, меня заставили. Он такой страшный…

Напуганный до полусмерти, мужчина начал беззвучно плакать.

Яркая ненависть к тому, кто, пусть и косвенно, но убил как минимум одного одаренного, подутихает.

Кем бы этот врач ни был и что бы ни делал — это просто человек, не способный противостоять магу. Особенно магу, владеющему внушением или каким-то подобным способом вселять в сердца страх.

— Прошу. Прошу вас. Не убивайте меня. Пожалуйста.

— Рассказывай.

— Он сам звонил. Договорился с Д-д-данилом, который возит катафалк. Раз в месяц звонил со скрытого номера. Я ставил росписи, и все. И они забирали тела. Клянусь, я не хотел. Он такой жуткий. Я не мог никому сказать.

— Как он выглядел?

— Я не помню. Я не помню, — слова прерывалисья всхлипами, — вот телефон, возьмите, он звонил неделю назад. Номер скрытый. Я знал, знал… Данил уволился, испугался, уехал из города, и мне надо было… Возьмите телефон. Что угодно берите. Не убивайте, я не виноват, он меня заставил…

Мобильный мужчина и правда протянул дрожащей рукой.

Старый кнопочный аппарат. Звонков немного, и найти те, что со скрытого номера, несложно. Неужели кто-то еще пользуется этим антиопределителем? Вроде же запретили… Хотя чего только в интернете нет.

Телефон я выключил и забирал себе. Надо поймать гада, может аппарат и пригодится для чего.

Я сунул нашей жертве денег в карман. Этот человек не сделал ничего, чтобы прекратить то, что происходило. Ничего. И ни в чем не повинный паренек из Круга погиб. Но если подумать — у него действительно было мало шансов отказать Чужаку. Дар — оружие, которому обычный человек не сможет ничего противопоставить.

— Нас тут не было, — мрачно сказал я. — Купишь себе новый телефон. Если решишь кому-то рассказать — то мы тебя найдем, и пожалеешь, что на свет родился.

Мужчина часто-часто закивал.

— Я ничего не скажу. Я завтра уволюсь и уеду, клянусь!