Страница 60 из 85
Предлагали ювелирку, потенциальный покупатель предложил взамен тысячу «желтых куриц». У отца глаза на лоб чуть не полезли. Неизвестно, что бы он сказал или сделал, не покажи ему тот старик образец — петушка на палочке, леденец из местного сладкого растения. Надо было брать, по-моему, иноземное лакомство на торгу влет раскупят. Спустя час нас пытались на деньги развести. Отец присмотрел женскую шубку из непонятного розового меха, начал торговаться и тут к продавцу подвалил какой-то хмырь, начал цену перебивать. Я воспользовался случаем и оттащил вошедшего было в раж Ратибора — мать бы такой подарок не оценила. Когда мы уходили, обернувшись, заметил растерянные лица обоих жуликов, внезапно осознавших, что рыбка сорвалась с крючка.
Один раз пересеклись со стражниками. Ну, как пересеклись… Выходили из лавки и мимо пробежал парень, бешено размахивающий водяным хлыстом. Отец мигом щит выставил, прикрывая нас и стоявших рядом людей, я заморозкой под ноги швырнул, вовремя сообразив, что бить насмерть не следует. Неизвестного повело в сторону, но он быстро выправился и дал деру дальше. Убежал недалеко — его неласково приняли вывернувшие из-за угла стражники. Пока трое вязали беглеца, один подошел, переговорил со свидетелями, вежливо поклонился нам и кое-как объяснил, что претензий за использование заклинания в городской черте они не имеют и даже благодарят за содействие. Вот и всё приключение.
— Надо же, — покачал головой Ратибор, — на водяника напоролись.
— Река рядом. Может, их здесь побольше, чем у нас.
— То, что воды под боком много, сильно ничего не меняет. Всё равно огонь надежнее. И проще.
Воины тренируют в первую очередь огонь и его отсутствие, холод. Приёмы на их основе, или, как говорят в народе, стихии, быстрые, и приносят тяжелые ранения живой плоти, в том числе чудовищам. В свою очередь, мастера мирных направлений много внимания уделяют работе с плотной материей, то есть землей, глиной, камнем или растениями. Любителей воды и воздуха или, по-научному, гидрокинетиков и аэромантов, очень мало. Отдельными приёмами владеют часто, специализируются и развиваются в этих направлениях единицы. Невыгодно, особых причин нет.
Появление большого количества чужаков в Суваре нравилось далеко не всем, мы иногда ловили на себе недовольные или откровенно злобные взгляды. Для себя я всех недовольных условно поделил на две группы, «потерявшие» и «консерваторы». К первой относились знатные семьи вроде наших Кошкиных, лишившиеся части доходов в результате изменения логистики. Их можно понять. Их представители, следуя логике процессов, сейчас должны плотно общаться со своими коллегами из выигравших от появления нового маршрута семей, результат их переговоров скоро выльется либо в новое равновесие на политической вершине, либо в очередной кровавый междусобойчик. Лично я ставлю на второй вариант.
Ну а «консерваторам» просто наши рожи не нравились. Они жили себе спокойно, по устоявшимся правилам, а тут вдруг какие-то чужаки припёрлись, лопочут непонятно, чего-то требуют. Не всем хотелось менять образ жизни на более активный. Такие люди есть всегда, везде, ничего поделать с этим нельзя, остаётся просто смириться — и нам с их ворчанием, и им с нашим присутствием. Отчасти поэтому мы с отцом никогда не задерживались допоздна и всегда ночевали в своей комнате в гостевом доме. Скучно? Зато без драк и разборок с местными.
В Суваре мы провели четыре дня, наполненных беготней, криками, размахиванием руками, незнакомой едой и непривычными лицами. Город не особо большой, но яркими впечатлениями за счет новизны обеспечил по самую маковку. Продали часть товара, что-то не смогли, людей посмотрели, на жизнь их подивились. В то же время событий вроде бы много, только все они мелкие какие-то, малозначимые, отдельно вспомнить нечего. Отец остался недоволен:
— Когда твой дед начнёт вопросы задавать, мне сказать ему будет нечего. Вот смотри. У нас есть земля в срединной крепости, значит, за место и охранное мыто платить не нужно. Наш товар, который мы к булгарам повезем и обратно, дешевле выйдет. Станут у нас покупать? Да конечно станут! Выгодно это нам? Ещё бы! Причем оборот у нас будет не особо большой, никому из крупных купцов или бояр в голову не придёт нас за утерянную прибыль наказывать. Мы им не помеха. Только чем торговать-то? Ну, лён возьмут, его уже оценили. А ещё что?
Кроме того, как торговать и с кем? Оптом сдавать или своего человека здесь держать, чтобы на рынке стоял? Кому кланяться, чтобы товар на таможне не потрошили? С кем из стражников дружбу водить? От кого, наоборот, подальше держаться? Я даже не знаю, кто из н а больших куввадов у князя в чести, а кого он еле терпит!
— Твоей вины в том нет.
— Молодой ты ещё, — снисходительно посмотрел на меня Ратибор. — Не видал жизни.
Он, к сожалению, прав. Торговля с Булгарией обещает приносить слишком хорошие барыши, чтобы от них отказаться. Любой вменяемый глава рода попытается влезть в пока ещё свободную нишу. Пересвету нужен результат, и пофиг, что мы со случайными знакомцами знаками объясняемся. Ну, не совсем, но общение затруднено.
— Везти сюда надо медовуху. Я разговор двух купцов подслушал, один из них хвастался, что бочонок за очень хорошие деньги управляющему князя отдал. А южные вина здесь в три раза дешевле, чем в Березове.
— Жидкости возить неудобно, — задумался отец. — Хотя попробовать стоит. На обратном пути возьмём, сколько в возок поместится.
Помолчали. Мысль о возвращении домой сопровождалась слегка угнетающим чувством… Не поражения, нет. Отсутствия успеха. Мы, вроде бы, исполнили программу-минимум и в то же время понимали, что можем добиться большего. Уехать сейчас означает запомнить это неприятное ощущение почти провала навсегда.
— Половину товара мы продали.
— Зато вторую — нет. Умники вроде нас каждый день приезжают и цены сбивают.
Я подумал. Подумал ещё раз. Местные покупатели нормальной цены за ту же кость не дадут, они и так ей склады забили, с остальными позициями ситуация похожая. Продавать ниже себестоимость невыгодно и очень обидно.
— Так, может, нам в Биляр съездить?
— В Биляр? — переспросил отец.
— Там рынок больше, расторгуемся. И на их кербати поплаваем. Оценим.