Страница 24 из 85
Глава 9
Описать темные леса сложно, спутать с обычными невозможно совсем. Вроде и растения мутировавшие, и животные бегают непривычные, нападая на людей, и клубки встречаются на каждом шагу, а все равно понимаешь — нет, лес пока что не темный. На грани, да, но ещё не переступил её. Атмосфера какая-то, что ли? Старцы измерения проводили и говорят, что воздух самый обычный и каких-либо нетипичных излучений нет.
Для знающих людей остановить распространение тьмы довольно легко. Всего-то надо последовательно уничтожать любые клубки на границе, начиная с самых маленьких. Проблема в том, что чем больше клубок, тем чаще у него встречаются защитники, привлеченные дармовыми ресурсами. Фактически, это симбиоз. Звери или растения питаются выделяемыми клубком веществами, подсаживаясь на них, как на наркотик, мутируют, защищают территорию и хозяина от враждебных набегов. Случается, старые, развитые клубки воюют между собой, посылая настоящие армии для устранения конкурента. Они не разумны, вести войну их заставляют инстинкты.
В славянских землях на переднем крае борьбы с тьмой, как правило, стоят порубежные сотни. Или пограничные, или окраинные, их по-разному называют, в зависимости от диалекта. Состоят сотни, как правило, из двадцати-тридцати семей, чьи мужчины, опоясанные воины, входят в реестр и обязуются «держать» конкретный участок леса примерно десять на десять километров, вычищая там признаки угрозы. Жизнь опасная, потому что отравиться легко, зверушки агрессивные бегают, иногда из темных лесов выходит орда, сметающая всё на своём пути. Пограничники обречены быть сильными бойцами — если, конечно, не хотят закончить жизнь в чужом желудке.
Участок нашего рода расположен на не самом опасном направлении. После того, как деды зачистили прилегающий кусок темного леса, уничтожив четыре крупнейших клубка, нашествий большой орды не случалось. Дед Пересвет рассказывал, на наём отряда вольников тогда пошли последние деньги, но оно того стоило — его дети, пока росли, с серьёзными чудовищами не сталкивались. Успели возмужать в относительно безопасных условиях. Сейчас, конечно, всякие твари из леса выходят, однако их есть, кому встретить. У соседей ситуация тяжелее, у них в прошлом и нынешнем поколениях люди гибли куда чаще нашего.
Мы возвращались домой. Мы — это я, отец и Завид.
Ратибор, поразмыслив, решил, что в Березове нам оставаться незачем, а вот причин навестить малую родину хватает. Событий за прошедшее время произошло много, о них следовало рассказать старейшинам рода. Мы, конечно, отправляли письма домой, но в письмах всего не напишешь. К тому же, проект постройки дороги на восток, с которым род связывал надежды на возвышение, временно приостановился, то есть в столице нам делать на данный момент нечего.
Ехали, разумеется, на телеге. Она у нас комфортабельная, с рессорами из особого вида дерева, толчки смягчаются до приемлемой силы, и зубы при езде не лязгают. При желании можно слезть и размяться, пробежавшись рядом с лениво плетущимся волом. Нормальным суточным переходом считается расстояние в тридцать пять километров, по хорошим дорогам сухим летом или зимой можно пройти все пятьдесят. Под хорошей дорогой подразумевается грунтовка из спрессованной заклинаниями до каменной твердости земли с канавами по обочинам. Понятное дело, таких немного, власти ежегодно подновляют только важнейшие, связывающие крупнейшие города княжества или основные торговые маршруты в иные земли. Всем остальным приходится довольствоваться чем похуже. Самое неприятное, если верхний слой дороги из-за дождей раскисает, превращаясь в непролазную грязь, тогда приходится вылезать из телеги, разгружать её и вытаскивать на руках. К счастью, мы по пути ни во что настолько жуткое не вляпались.
Поездка заняла пять дней. Люди, воспевающие романтику средневековья, из самого средневековья сбежали бы быстрее визга, случись им там оказаться. Дорога не идеальна, вол тащится медленно, солнце жарит, как не в себя. Где-то пыль стоит столбом, метров через двести широкое поле с резкими порывами ветра, норовящим бросить в лицо листья, ветки или жучков. Про насекомых следует сказать особо. Если не слепни-оводы, то досаждают комары или осы, в траве прячутся клещи, стоянки в обязательном порядке осматриваются на предмет муравьёв. Вдобавок к привычным по первой жизни, кровь сосут (в прямом и в переносном смысле) местные мухи, стрекозы норовят закусить кусочком вырванной кожи, ядовитые гусеницы вызывают раздражение или аллергическую реакцию.
Не хватает воды. На стоянках первым делом следует позаботиться о скотине и только потом можно поесть самому. Да, на постоялых дворах корм и воду животным дают скотники, но хороший хозяин проверит и то, и другое, потому что иногда работники пытаются подсунуть гнильё. Две ночи пришлось провести в чистом поле у костра и должен сказать, что принципиальной разницы с ночевкой в помещении не заметил. Немножко холоднее спать, зато на сене в телеге даже мягче, чем на лавке.
Разбойников по пути не встретили и вообще остались без ярких впечатлений. Постройки — одинаковые, природа привычна, лица и внешность людей отличаются не сильно, редко-редко попадётся кто-то с нестандартными чертами. В городе фенотип разнообразнее, там и блондины, и брюнеты, и рыжие, даже платиновый оттенок волос у одного купца видел. В деревнях почти все поголовно русые. Правда, там, где иноземцы часто ездят, всякое встречается.
Кстати, насчет разного рода бандюганов. Без них не обойтись, они всегда есть, но их мало и в центральных районах душегубы появляются редко. При нормальной власти татей ловят быстро. Учитывая высокие урожаи, из-за голода мужики в банды не сбиваются, внешних вторжений, сгоняющих людей с привычных мест обитания, тоже давно не случалось. Орды чудовищ в густонаселенные районы не пускают. Фактически, причинами, заставляющими людей заниматься разбоем, являются глупость, собственная лень или наивное желание быстро разбогатеть за чужой счет. Ну или просто неистребимая гнусность, от природы свойственная отдельным особям рода человеческого.