Табу. Разбитые судьбы

— Я не смогу уйти, Маш. Ведь я люблю тебя. Всегда любил…

— Хоть раз в жизни можешь сказать правду? — я остановилась, не в силах сделать шаг. Внутри тьма всё больше расползалась, лишая эмоций. — Что ты несёшь, Мить?

Дима повернул моё безвольное тело, сильно сжав мои плечи руками.

— Я люблю тебя! Ты слышишь меня?! Мне плевать кто является моим биологическим отцом! — с силой тряхнув меня, он приблизил своё лицо, обдавая жаром своего дыхания. — Мне плевать! Я жалею лишь о том, что потратил эти десять лет впустую, пытаясь забыть тебя!

— Что за бред ты несёшь? — я закрыла глаза, пытаясь унять звон в ушах. Единственное моё желание было — это оказаться в своих спасительных четырёх стенах. Одной. Чтобы меня наконец-то оставили в покое. Чтобы мне не давали этих лживых слов обещания. Чтобы этот чёртов червячок надежды заткнулся и не глодал моё истерзанное сердце.

— Просто поверь мне… В последний раз, — он посмотрел с мольбой в мои глаза, притягивая к своему продрогшему телу. — Я тебя так любил. Таким эгоистом был, что не в силах был представить, что ты можешь быть счастлива с другим. Только со мной. Не надеюсь, что ты простишь меня за то, что натворил тогда, но прошу… дай мне шанс. Дай нам шанс. Ты же тоже любишь меня, — его тихий голос доносился издалека, словно в радио сквозь помехи.

Опустив голову ему на грудь, я услышала его бешено бьющееся сердце. Вдохнув его запах, постаралась запомнить его. Долгими одинокими ночами лишь он не будет давать мне сойти с ума.

— Никаких «МЫ» нет. И не было. Я никогда не любила тебя, лишь пыталась закрыть кем-то своё одиночество. Тебе нет места в моей жизни. Прощай.

Вырвавшись из объятий, я пошла вперёд, не разбирая дороги. Просто на автомате перебирая ногами, в надежде, что он оставит в покое. Что он догонит. Исчезнет из моей жизни и будет всегда рядом. Как обещал.

Глава 35. Дима

Исчезни… Оставь меня в покое, Митя… Никаких «МЫ» не было… Ага. Как же… Хрена тебе лысого, Жихарева. Так просто ты от меня не отделаешься в этот раз. Привяжу к батарее. Увезу в глухую тайгу. Да понадобится, я и наручниками к себе пристегну, чтобы 24/7 была рядом. Чтоб мыслей таких больше не было.

Чтоб стоило только глаза открыть утром, а тут я. Засыпать и просыпаться рядом. Хочет или не хочет, а в мыслях чтобы только я был.

Ничего. Привыкнет. Перебесится. Смирится. Поймёт, что от моей любви и от меня ей уже не скрыться. Я готов всю жизнь лишь смотреть на неё, не прикасаясь, только чтобы была рядом.

Да, я прекрасно понимаю её состояние. Испоганил детство и юность. Повёл себя как мудак, пытаясь оттолкнуть. Но тогда я думал, что это обычная детская прихоть, которая даже и не влюбленность.

А теперь ещё и за нос водил. Что я должен был сказать? «Привет, Мань. Давно не виделись. А я оказывается твой брат». Глупость. Нет. Что брат это нихрена не глупость. Это катастрофа, перевернувшая весь мой мир. Но у меня было десять лет, чтобы принять это и смириться.

А она? Как она себя чувствовать должна сейчас? Моя маленькая, ранимая девочка. Моя рыжая мечта, от которой хотелось сжать своё сердце и положить ей в кармашек, чтобы всегда было рядом. Та непоседа, которая своими искорками в зелёных глазах разжигала огонёк тепла в груди, превратившийся в пламя.

Та беззаботная девчонка исчезла, погребённая под слоем обиды и разочарования. Я думал, что смог растопить лёд на её сердце, но в последнюю нашу встречу столкнулся с вновь выстроенной броней за напускным равнодушием. Она пыталась казаться холодной и равнодушной, но я-то знал какая она на самом деле.

Я видел ту самую маленькую немного неуклюжую, но такую забавную соседку, которая и не пыталась скрыть влюблённого взгляда. Я видел её. Видел, когда держал её за руку в кафе. Видел в глубине глаз, что чувства ко мне не остыли. Что наша сказка может оказаться правдой. Стоит лишь осмелиться поверить в это.

Мама снова всё испортила. Выскочила, как черт из табакерки. По-другому и не выразиться. Я люблю её. Но предпочитаю любить на расстоянии, ещё с тех пор, когда понял, что она не является показательным примером образцового родителя. Один дядя Паша, отец одноклассницы, в трусах у нас на кухне, чего стоил. Ну не мне судить. Я желал счастья для неё.

Если бы не она, я бы наверно сам не смог признаться Машке. Собственноручно погасить ту нежную улыбку на её лице. Вновь стать тем чудовищем из её детства. Нет. Не смог бы. Лучше скрывать. Перевирать. Не договаривать… Но быть рядом.

Вот и сейчас я стою в этой гребаной больнице, как сталкер в ожидании своей жертвы. Пытаясь взять себя в руки. Выстраивая внутренний диалог. Представляя, как зеленый лёд её глаз начнёт таять. Только сейчас осознавая, что нужно было купить цветы.

Никогда не умел ухаживать за девушками. В подростковом возрасте некому было научить. Да и в посёлке не увивался ни за кем. Ждал, когда рыжая повзрослеет. Ну а потом институт. Ольга. Рядом с ней не возникало никакого желания порадовать как-то. Мечтать увидеть скромную улыбку. Сердце не ёкало от предвкушения встречи с ней.

Стоя же за углом в полупустом коридоре, чувствовал себя школьником, в ожидании понравившейся одноклассницы, чтобы проводить её до дома. Я вытер вспотевшие ладони о джинсы, подбадривая себя. В голове прокручивал сцены встречи, надеясь, что она будет рада меня видеть.

Я не наивный. Наверняка, она попытается выставить меня или накричит. Но в глубине души будет мечтать утонуть в моих объятьях. Ничего. Я выдержу все гневные слова. Смогу убедить, что не всё для нас потеряно. Даже может быть когда-нибудь нас пригласит к себе Малахов на передачу «Брат и сестра подали заявление в ЗАГС. Шок». Шучу. Но я не шутил, когда предлагал уехать.

Кажется, что всю мою жизнь для меня не существовало других женщин. Все они бесполыми существами окружали меня. Многие пытались завлечь в свою постель. Стреляли глазками, томно улыбались. Но лишь она навсегда прочно засела в моей душе. Это как невидимая нить, связывающая нас. Где бы я ни был, но сердце всегда тянулось к ней.

Сам замечал иногда, что, просто сидя в своём кабинете, вдруг начинал метаться, чувствуя, что что-то не так. Чего-то не хватает. Свербит внутри, а что, не понятно. Прожигает дыру, а потушить нечем.

В коридоре повеяло сладким запахом мандаринок, которые так любила есть зимой моя Манька. Помню, как она прикрывала глаза от удовольствия, отправляя дольку за долькой в свой ротик. Вслед за запахом выплыла и она…

Стоя в пол оборота и выглядывая из-за угла, чтобы не спугнуть жертву, я наблюдал за ней в привычной для неё среде.

Проходя мимо коллег, кивала головой, а под медицинской маской явственно читалась улыбка. Глаза же оставались всё такими же ледяными. Как будто мысли блуждали далеко. В каком-то своём мире. В этом мире её ничего не радовало. Ни подошедшая чья-то родственница с шоколадкой, благодарившая за что-то. Ни полноватая медсестра, рассказывающая глупую шутку. Ни задохлик Павел.

Стоп. Этому от неё что ещё нужно? Я прищурился, пытаясь прочитать в её лице хоть какие-то эмоции. Она опустила руки в карманы халата, чуть наклонив голову вперёд. Так. Эта поза говорит о том, что она напряжена и не очень-то и рада видеть собеседника. Я надеюсь… Никогда не был специалистом в языке жестов, но в этот момент готов был поверить в это.

Маша внимательно слушала собеседника. Затем чуть наклонилась корпусом назад, когда смертник прикоснулся ладонью к её предплечью. Он что-то объяснял ей, растягивая губы в улыбке. Дьявол! Как хочется знать, о чем этот придурок разговаривает с МОЕЙ женщиной…

Прервав его словесный поток взмахом тонкой ручки (которая бы так красиво смотрелась на моей обнаженной груди, проводя по ней, спускаясь по животу ниже), она что-то ответила ему. Развернулась и быстрым шагом скрылась из поля моего зрения.

Парень же, разочарованно вздохнув направился в мою сторону. Иди сюда, приятель. Паук уже подготовил паутину для тебя.