Два шага назад

Вспомнили про меня через пару часов…

***

Допросная комната выглядела классически: стол, привинченные к полу табуреты, зарешёченный плафон освещения на потолке и противоударное стекло в одной из стен. С моей стороны зеркальное, с другой — прозрачное, позволяющее наблюдать за находящимися в помещении.

Всей разницы с художественными фильмами — в коридоре никто не шлялся, не подглядывал, силясь по движению губ догадаться, о чём общаются задержанный с представителем власти, и за дверью не бурлила жизнь полицейского участка.

Такое отступление от канонов вполне объяснимо — это счастье никому и даром не сдалось. Конфиденциальность важнее. Потому комнатка располагалась в отдельном, глухом коридорчике при зарешёченных клетках для арестованных и доставленных за правонарушения. Тихое местечко, со спёртым воздухом и дежурным копом неподалёку.

Меня уже ждали. Неброский человек с лицом заурядного клерка и в удивительно подходящем ему мешковатом костюме с мягкими туфлями прохаживался по периметру допросной, напевая нечто вроде: «Пум-пурум-пурум-пум-пум». Мотивчик звучал по-детски, вдобавок оказался привязчивым. После первого же прослушивания он прочно осел в моей голове и норовил пуститься в отвлекающий от всего круговорот.

— Присаживайтесь, — мне указали на дальний от дверей табурет. — Как самочувствие?

Сказано было с некоторой долей участия, но без особой заинтересованности, как при обмене пустыми любезностями между малознакомыми людьми. Пофиг ему на моё здоровье, и на меня пофиг, во всех отношениях. Но в бутылку лезть пока рано. Военная полиция и иже с ними ещё в пути.

Придётся поиграть в тактичность с политесами.

— Нормально.

Дверь за спиной закрылась, донеслись удаляющиеся шаги. Человек тоже вслушивался и довольно покачивал рукой в такт отзвукам обуви полицейского.

— Давайте знакомиться, — тоном записного добряка предложил он, глядя, как я усаживаюсь на указанное место. — Меня зовут Майкл, я представляю Службу Безопасности Нанды.

— Маяк.

Его передёрнуло.

— Юноша, не надо кличек. Меня вполне удовлетворят ваши привычные данные: Вит Самад. За то, что это имя и фамилия, до конца не поручусь, но вам так явно привычнее… Насколько помню, в армии Федерации предпочитают производные от них, именуемые небоевыми позывными.

Если безопасник и рассчитывал меня поразить, ввести в замешательство, то у него это не получилось. Я и не надеялся, что, став неким Готто Ульссоном, сбежавшим под защиту добровольческой бригады, автоматически избавлюсь от прошлого. Ждал чего-то подобного. Ещё тогда, в кабинете вербовщика Махао. В тот раз пронесло, в этот — нет.

Однако неприятный холодок по спине пробежал.

Отбросив личные впечатления, я переключился на сторонний анализ услышанного. Назвавшийся Майклом не зря демонстрирует свою осведомлённость и бравирует знанием особенностей войск Федерации. Будет шантажировать раскрытием личности? Да клал я на это… При приёме в бригаду данную тонкость моей биографии всесторонне изучили все, кому следует, и махнули на неё.

Вербовать? Бессмысленно. Что могу выведать я, который в «Титане» без году неделя и которого дальше охраны гуманитарки или сортирной бумаги не пускают?

Попытается пришить соучастие в гибели кого-то там при взрыве маяка? Сильно сомневаюсь. В этом случае я бы уже сидел не в обычном отделе полиции, а в специализированном заведении с более строгими порядками.

И вот тут кольнуло. Чем я лучше других? Того же сержанта Бо Мида и парней, оставшихся в клинике и обложенных со всех сторон? Их же там похватали не за исполнение устава и не за нарушение законов, а чтобы правда не всплыла. За то, что вообще были.

Узкий момент…

— Не гадайте, — мужчина присел напротив, положил руки на стол, сцепив пальцы в замок. — Я не буду вам делать предложения, от которого нельзя отказаться. Не буду и склонять к сотрудничеству. Мне необходимо лишь ваше внимание, просто слушайте. Где непонятно, уточняйте.

— Внимаю.

Ему показалось, что я ответил с сарказмом или другой завуалированной издёвкой, из-за чего безопасник нахмурился, дёрнул щекой.

Пришлось поправиться:

— Что вы хотите мне сказать?

— Многое, — Майкл мгновенно убрал недовольную гримасу, давая понять, что считает моё поведение приемлемым. — Начну издалека, постепенно выкладывая карты на стол… В жестокие застенки вас не увезли отсюда из-за бригады, да и не собирались, если честно… Однако я слегка отклонился от канвы беседы. Репутация «Титана» не позволяет отдавать своих бойцов кому бы то ни было без их персонального разрешения. Принципиально, как гарантия стабильности внутренней атмосферы подразделения и краеугольная основа перспектив выслужить новую жизнь.

… Слова этого господина лились убаюкивающей песней. Подобранные, витиеватые, демонстрирующие отдалённость от простецко-местечковой речи патрульных. Этакий интеллигент на защите государства. Ему бы ещё холодно-пристальный взгляд — и образ разведчика получился бы идеальным. Но нет, с глазами всё в порядке. Ни добрые, ни злые, а так… не поймёшь. Клерк и клерк, монотонно делающий свою работу и всегда профессионально корректный.

— Политических покровителей у них хватает, чтобы поддерживать текущее положение вещей, — продолжал он. — И это, думаю, объясняет многое… Вы под их защитой, господин Самад.

— Радует, — не сдержался я, вставляя ремарку.

— Охотно верю. Потому и разговариваю с вами, как с осознающим расклад человеком. Но мы снова уходим в сторону от основной темы… Как считаете, почему именно вас послали перегонять автомобиль, на который было совершено нападение?

Пожал плечами.

— Не представляю.

— Вполне допускаю… И могу поделиться соображениями, — ответа безопасник не ждал, говорил без передышки. — Вы психически устойчивы, не любопытны, в определённой мере подготовлены, в рядах «Титана» относительно недавно, дисциплинированно подчиняетесь приказам, вам некуда идти. Последнее считаю основным… Если объединить вышесказанное в одну-единственную фразу, то звучать она будет так: «Вас не жалко», — Майкл развёл руки в стороны, будто делился настолько банальным и очевидным и что он недоумевает, как я сам не додумался до столь элементарной истины. — Сомневаюсь, что вы являлись основной кандидатурой в смертники, скорее, звёзды сошлись. Ну, сами посудите: остались без пары для экспедирования грузов, находились в удобной точке для задействования. Молодого пополнения почти нет, а бывалых никто посылать не станет из-за их ценности… Возможно, имелись и другие соображения, но я о них не осведомлён. Н-да… — озадаченно протянул представитель СБН, подозревая, что перегрузил примитивный разум собеседника умностями и допущениями. — Нужны пояснения?

— Не повредили бы, — я осторожно поддержал занимательный разговор.

— Не спешите. Всё по порядку, — ухмыльнулся мужчина. — Выгнанный Хлюпа в своих показаниях упомянул род занятий в бригаде, и кое-что иное… Не забыл и о вас. Гнилой типчик, стукач от природы… О его трескотне сообщили в моё ведомство, отсюда и такая осведомлённость.

— Про охрану фуры он не знал.

— В вашем коммуникаторе, изъятом при личном досмотре перед помещением в комнату для задержанных, хранятся все необходимые документы, — отбрил меня представитель СБН. — И из бригады пришёл официальный ответ с указанием полученных вами приказов… Не волнуйтесь. Ваши действия признают законными; применение оружия, если оно имело место, обоснованным. Спишут на личную самооборону или повесят на копов очередное нераскрытое преступление. Как пойдёт… Пребывание в этих стенах, — он обвёл взглядом помещение допросной, — вынужденная мера. Дань существующему порядку. К вечеру покинете.

Упоминание Хлюпы заставило почувствовать себя неуютно. Для чего он угреватого придурка приплёл? Мог бы и промолчать… Мы находимся в участке, где косвенных свидетелей нашей беседы более, чем полно. Кто-то видел, как безопасник заходил, кто-то провожал его сюда, регистрируя событие в положенных журналах. Ситуация скользкая… Майкл же со мной общается, будто нарочно провоцируя начальство «Титана» на некие действия.