Два шага назад

Все эти подробности, необычные для тёмной ночи, я смог разглядеть только потому, что в салоне предусмотрительно включилось освещение и никто не делал резких движений.

— Маяк! — позвал меня широкоплечий. — Грузись.

Но я и не подумал двигаться с места. Правда, и в ночного гостя не целился. Так, держал винтовку в руках, готовый ко всему.

Громко спросил:

— Ты кто?

Представляться мне никто не стал. Вместо этого бородач, почти не поворачиваясь к спутнику, распорядился:

— Набери дежурку. Пусть этого параноика успокоят.

Тот кивнул и, почти сразу приложив аппарат к уху, пробубнил в него пару фраз.

Со мной связались менее чем через пять секунд.

— Ты чего чудишь? — сходу наехал ответственный. — Приказа не понял?!

— Прекрасно понял. Однако кто приедет — не уточнялось. Передо мной двое гражданских в гражданской машине. Я при исполнении. Мне что, к каждому притормозившему подбегать и исполнять все его желания?

Динамик, помолчав, поражённо протянул:

— Ну ты и зануда, Маяк… — А после добавил, командно. — Перебирайся к этим людям. Делай, что скажут. Усёк?!

— Полностью, — покладисто согласился я, выходя из-за фуры, где оборудовал себе временный пост, и убирая звонилку в карман разгрузки. А что? По ночам кто угодно шляется, потому торчать на открытом со стороны дороги пространстве как-то не хочется. Взял у водилы одеяло, улёгся примерно посередине прицепа и спокойно посматривал из-под днища на дорогу.

Сборы у меня армейские: поставил винтовку на предохранитель, подхватил заранее вытащенный из кабины рюкзак. Напоследок стукнул кулаком по кабине тягача, дождался, пока высунется заспанная физиономия хитрована-водителя.

— Я уезжаю.

— Куда? — спросонок, почти не соображая, брякнул он первое, что пришло на ум.

— Куда надо. Ответственность за сохранность груза на тебе. Пломбы в порядке. Проверяй.

Покидать тёплую кабину симулянт-ремонтник не пожелал, отделавшись широченным зевком. Его выбор.

Посчитав все формальности улаженными, я перешёл через дорогу к минивэну.

— Минус, — дожидающийся мужчина протянул руку для знакомства. — Он, — кивок в сторону пассажира, — Стан. А ты хорош… По первому свисту не прыгаешь. Жизнь научила или свои подсказали?

Про «своих» я не очень понял, однако в подробности вдаваться не стал. Ответил коротко:

— Жизнь.

— И то дело. Назад усаживайся, — проговорил мой новый знакомый, забираясь на водительское место, и с одобрением добавил. — Паранойя — наше всё. Узнай парни, что ты людям доверяешь — в батальоне бы потом и за человека не считали. Даже к психологу не повели бы.

А вот это интересное замечание… Психолог — личность полулегендарная, практически никому не подчиняющаяся. В свободное время ходит по расположению, бродит почти бесцельно, изредка парой слов с кем-нибудь перебросится. Больше наблюдает. В служебное — сидит в кабинете, периодически выдёргивая бойцов и общаясь с ними о разном. О чём конкретно — без понятия. Кто ходил — молчат, а сам я лишь раз удостаивался чести посетить штатного мозгоправа после официального принятия в ряды бригады.

Ничего особенного, визит получился без ярких впечатлений. Прошёл несколько пустяковых тестов, рассказал о музыкальных вкусах, о половых предпочтениях, угостился предложенным соком. В конце получил напутствие служить исправно и при малейшей необходимости обращаться к нему. Больше он от меня ничего не требовал.

И, вместе с тем, психолога многие побаивались или относились к нему с опаской. Внешне тихий, неторопливый мужчина в чине лейтенанта обладал внушительной властью над рядовым и сержантским составом. Сочтёт бойца неподходящим для бригады — и с ним легко могут разорвать контракт в одностороннем порядке, без объяснения причин.

К заключениям о психическом здоровье начальство относилась всерьёз, так что привычный образ всепонимающего, доброго дядюшки рядом с удобной кушеткой — несколько не тот случай. Припишет какую-нибудь «повышенную агрессивность» — и обратного не докажешь, хоть обвешайся медицинскими справками от его гражданских коллег.

Но, при всей должностной обособленности, привилегированной персоной психолог не был. Как и прочие, мотался в командировки по служебным делам, ходил в наряды наравне с другими офицерами, сдавал положенные нормативы, в общем строю имел своё место.

Как по мне — нормальный чел. В душу, против обычая его племени, почти не лез, с лишними расспросами не приставал, в друзья не набивался.

***

Устроив рюкзак на дальней половине сиденья, я влез в салон минивэна. Винтовку положил на колени, с наслаждением снял каску, отрегулировал подголовник. Вспомнив про вежливость, назвался второму из приехавших:

— Маяк.

— Угу, — тот даже не повернулся, предпочтя знакомству игру в коммуникаторе. — Спи. Ехать долго.

Страшно тянуло узнать, куда и ради чего меня сорвали с поста, однако вполне уместное любопытство с треском проиграло холодному расчёту. Надо будет — скажут. Не надо — не скажут. Просто покатают. Вот только в последнем я сомневался. Им, наверное, и без меня неплохо ехалось, сухо и комфортно.

Беспокоило другое. По окончании прифронтовой двухсоткилометровой зоны нахождение с оружием без специальных разрешений запрещено, а при мне ни увольнительной, ни командировочного удостоверения. Зато имеется полный боекомплект с винтовкой, из-за которого у полиции могут возникнуть неприятные вопросы.

Словно почувствовав возникающее замешательство, Минус уведомил:

— Ты в сопровождении. Файл с необходимыми пометками у тебя в коммуникаторе. Посмотри. Если не пришёл — перезвони ответственному.

Торопливо проверив личную почту, я действительно обнаружил копию приказа на сопровождение «имущества добровольческой бригады», распоряжение о трёхсуточной командировке и, отдельно, инструктаж по нормам обращения с огнестрельным оружием при небоевой обстановке, в конце которого требовалось приложить палец вместо подписи. Всё оформлено по правилам, с QR-кодами для проверки на блокпостах.

— Если в прошлом нагрешил, — продолжал просвещать Минус, — копов не бойся. Ты не в их юрисдикции. Прицепятся — в конфликт не вступай, требуй представителя военной полиции. Но обычно это ничем не заканчивается, и все это знают. Сканирование лица им сразу покажет, кто ты и где служишь. В их учётной базе особые опознавательные пометки имеются. Исключение — вляпаешься по-новой. Тогда плохо, репрессивный каток заработает на всю катушку… В общем, рекомендую быть законопослушным.

Посчитав, что сказал достаточно, он сконцентрировался на ночной дороге и больше в разговоры не вступал, а я, памятуя наставление Стана, пристроил голову на рюкзак, обнял винтовку и заснул.

Как проходили дорожные проверки, да и были ли они вообще — не помню. Срубило меня знатно.

***

— Держи!

Дверь с моей стороны открылась, и в образовавшийся проём я увидел кусок кафетерия, заправочные станции для подзарядки автобатарей, легко одетых людей, яркое солнышко и Минуса, протягивающего мне свежий хот-дог.

— Подкрепись.

— Спасибо, — яркий свет заставлял щуриться и часто моргать. — Сколько сейчас?

— Утро. Толчок в здании. Сходи, если надо.

— Не хочу.

Хот-дог перекочевал в мою ладонь, обдав её жаром свежеразогретой булочки.

— Как знаешь… Скоро получишь автомобиль, перегонишь его в батальон. Водить не разучился? Ответственный сказал, что рулить ты умеешь.

Верно, в анкетах, заполняемых на вербовочном пункте, целый раздел посвящался навыкам управления транспортными средствами и правилам дорожного движения. Отвечал честно, лишнего не приписывал. С легковушкой управлюсь легко, с фургоном уже сложнее. Никогда не пробовал. К грузовикам даже не подходил, а привычный, тихоходный фермерский трактор или комбайн мне вряд ли предложат.

Впрочем, чего это я расходился, да ещё со стёртой личностью?

— У меня водительского удостоверения нет.

— Забей. В воинском ID есть отметка о подтверждённых навыках. Вполне сойдёт.