Мистик

Мирослав вчера решился на серьёзный разговор, а она растерялась, как девчонка и стала говорить о том, что всё ещё с Мистиком. За что его Мир потом и избил.

Мужчина спрашивал, можно ли ему рассчитывать на её взаимность, потому что она ему очень нравится.

— Лучше не надо, Мир. Мы с тобой друзья, и хотела бы, чтобы так и осталось, — ответила она.

После этого мужчина отшатнулся от неё, хотя стоял очень близко и держал за руку, что сильно смущало Вику. Ей бы не хотелось, чтобы он к ней прикасался.

— Извини, что спросил, — недоброжелательно ответил он. Ему надоело то, что она делала с ним. Никогда не приближалась, создав из него друга. Он же был не мальчик, чтобы так дружить, а склонить её на большее не удавалось. Она делала вид, что не видит ни его взглядов, ни особого отношения. А теперь выяснилось, что Мистик, который, приехав, снял вообще отдельный номер, оказывается, её мужчина. Вспомнила. Потом Мир понял, что это не она — вспомнила, это смазливый подонок — забыл.

— Не обижайся на меня, прошу тебя, мы же с тобой друзья? — слабым голосом сказала она, а Мир, кивнув, ушёл.

Это было вчера во время обеденного сна детей, когда она спускалась вниз, чтобы попить кофе, спокойно отдохнуть от повседневной суеты.

Сегодня она не видела его, как и Мишу тоже.

Вскинув голову, она поняла, что ночное небо заволокли тёмные тучи.

А ночью пошёл дождь, безрадостно стуча по стёклам и превращая весну в осень.

Дождь четыре дня то шел ливнем, то долго и нудно шелестел по крыше, а то и вовсе переставал. Солнце ушло за тучи и не выглянуло ни разу. Днём на «посту» появлялись только члены мотоклуба, а по вечерам гости прибывали небольшими компаниями и сидели в зимнем баре за горячительными напитками. Приехала какая-то местная рок-группа и развлекала гостей своими песнями, причём очень даже неплохо.

Вике приходилось выводить детей на террасу и там удерживать, пока сверху шёл дождь. Так они только и гуляли. Молодая женщина сердилась на них, если они не слушались, все видели, что одной с двумя детьми ей очень сложно, и старались, как могли, помочь.

Один Мистик сторонился её, и если не было выхода, тогда тоже поддерживал — относил поднос в комнату, брал на руки обоих, чтобы перенести через лужи. Мир всё ещё не появлялся, и Вика сильно ощутила одиночество. Марина, с которой они раньше были в хороших отношениях, теперь с усмешкой и холодностью смотрела на неё. С Мишей у них снова всё возобновилось, и теперь Вика сталкивалась с девушкой в коридоре при выходе из номера — Марина ночевала у него и смотрела с каким-то смущённым превосходством.

Вика же будто замерла внутри, душа не двигалась все эти дни, не могла даже пострадать или помучиться. Она не умерла, но как будто впала в глубокий очищающий сон. Молодая женщина ощущала лишь безнадёжность с каждым разом, как только видела его. Он, глядя на неё, делал странно задумчивое выражение на лице, потом вдруг улыбался натянуто и светло и просто проходил мимо, бросив: «Привет».

На четвёртый день дождя ей на телефон пришло странное «смс»: «Умер Женя и Вова приезжай». Это были её младшие братья, им сейчас было семнадцать и восемнадцать. На «посту» из-за утренней сильной грозы не работал ни один стационарный телефон, откуда можно было бы хотя бы позвонить. Мобильные тоже все были вне зоны действия, изредка вырываясь на связь, и Вика, как только уснули дети, подошла к Мистику.

Он сидел в баре и обедал, читая журнал под названием «Мотодрайв». Перед мужчиной стояла солянка, рядом на подносе пюре с овощным салатом и кусок запечённой на углях красной рыбы.

— Миша, можно тебя попросить? — волнуясь, спросила Вика. Она была взъерошенная, волосы от сильной влажности чуть завились, и лежали пышной копной вокруг головы. Яркие глаза нездорово блестели на худом лице.

Мистик, подняв голову, увидел, как она осунулась за последнюю неделю и сразу стала старше, как будто из неё высосали все соки.

— Мне мама прислала сообщение… что мои два брата умерли, дошло оно только сейчас, отправлено вчера. Мне надо позвонить, а я не могу.

Он кивнул: — Все телефоны безнадёжны на время.

— Ты не мог бы отвезти меня в город, я бы с телеграфа позвонила.

Он тут же встал, забыв про обед: — Ты поедешь на похороны?

Она серьёзно покачала головой: — Это очень накладно, тем более с детьми. Моя семья даже не знает, что у меня уже двое. У меня… с ними особые отношения.

Они уже шли к выходу, а Марина мужчину провожала удивлённым взглядом. Он кивнул ей: — Я скоро вернусь и доем. Я в город, ничего не надо купить?

— Но там же дождь! — возмущённо сказала девушка, оглядывая Вику, которая застёгивала тёплую куртку и натягивала на голову вязаную шапку.

— Мы возьмём шлемы.

— Заедешь в аптеку? — чуть улыбнулась Марина, опуская длинные ресницы.

— Обязательно, — тихо ответил Мистик и вышел из бара на террасу. — С кем дети? — спросил он у Вики.

— Я попросила Свету — официантку, — немногословно ответила она.

Дождь моросил мелкий, но противный. Через минуту после того, как они спустились в гараж, чтобы взять мотоцикл, он кончился.

— Отлично, поедем сухо. Надевай шлем.

Он тоже его надел, хотя редко это делал. Не хотелось лицом ловить грязь из-под чужих колёс и срывающийся дождь.

— Спасибо тебе, — словно опомнившись, сказала она.

— Да разве есть — за что? Поехали.

Она обняла его, и в эти короткие пятьдесят минут, пока они ехали до ростовского телеграфа, ощущала тихую тайную радость. Даже то, что к нему можно было прикоснуться, делало её счастливой. Сейчас, когда он стал далёк и встречался с другой девушкой, Вика мечтала об этом каждую ночь.

Разговор с родными получился недлинным. Трубку взял отец и долго соображал, кто звонит, был явно пьян. Потом передал матери.

— Мама, что случилось? — тревожно кричала в трубку Вика. — Что за «смс» ты мне прислала? Кто у вас умер?

— Вика, ты что ли? Кто умер?

— Ты прислала…

— Это не я, это Олеси Марик, твой племянник, баловался. Он такое отчебучит иногда!

— Так все живы?

— Да, живы. А у тебя как дела?

— Хорошо, мама, у меня всё хорошо. Я разошлась с Валерой, живу сама. Нормально.

— Ай, ай, ай, что же ты его выгнала? Как ты будешь сама?

— Он сам ушёл, мама, я не выгоняла.

— А как же ты сама в Москве?

— Я работаю, детей…, - она прикусила до крови губу, чуть не проговорившись, — Даню в садик.

— Ну, это твоё дело, не приедешь в гости?

— Нет, мам, у вас и так тесно.

— Ну, пока, твоё дело, ты уже взрослая и знаешь, как жить и не сидеть у родителей на шее.

— Конечно, мама, — добавила она пустой трубке, в которой уже слышались гудки.

Совсем потерянная, она вышла из здания, не замечая, что снова пошёл дождь и накрыл пеленой её волосы, превращая их в усыпанные бриллиантами, а потом — в мокрые змеи.

Мистик стоял под деревом, которое уже успело обзавестись листвой. Мотоцикл был припаркован рядом.

— Ну, что, поговорила?

С одного взгляда он понял, что женщина очень расстроена.

Мистик тревожно отмечал каждую мелочь перемен в ней, произошедших за эти дни — и тёмные круги под глазами, и плотно сжатые губы, и морщинку на лбу от того, что она много хмурится. И эти её дивные, желтоватые глаза, смотрящие так печально. В ближайшее время он намерен был отправить её в Москву хоть силой, но равнодушно смотреть, как она изводит себя, он не мог.

— Да, ничего у них не произошло — это племянник так шутит с телефоном. Всё, как всегда.

Мистик хотел спросить, тогда почему она так расстроена, но вспомнил то, что она говорила ему о своей семье.

— Тебе сказали что-то неприятное?

— Ещё раз напомнили, что я взрослая и не сижу у них на шее.

— Пойдём, посидим в кафе, пока дождь идёт? — спросил он, указывая на маленькое заведение по названием «Кофе-кофе».

— Пойдём, — согласилась она, вода ей уже лилась за шиворот.