Страница 6 из 43
Я не считала аборт каким-то страшным грехом. Решение о таких вещах должна принимать только женщина, и что бы она ни решила - это всегда будет правильно. Никто не вправе указывать, сколько детей ей иметь, потому что, родившись, эти дети будут нужны только ей одной, ведь все советчики мгновенно испарятся.
- Почему ты вообще заговорила об аборте? Неужели ты больше не хочешь детей??
- От тебя - не хочу, - продолжая смотреть ему в глаза, сказала я. Все, чего я хочу, это развода.
- Почему?? Нина, чего тебе не хватает? Я же стараюсь обеспечить тебя всем необходимым!
- Это да, - кивнула я. - А особенно щедрым в последнее время ты стал на придирки. Их у меня за месяц накопилось столько, что хоть выставку открывай.
Я села на диван, закинула ногу на ногу и скрестила руки на груди. От мысли, что мне придется вынашивать беременность, терпя беcконечные унижения, меня бил озноб.
Сергей опустился передо мной на колени и обнял мои ноги.
- Нина, Ниночка, любимая моя, моя маленькая... Я очень тебя люблю, очень! Ты мое счастье, мое сокровище, моя королева.
- Я тоже тебя люблю, Сереж. Но этот факт не отменяет моего желания развестись. Я приняла решение, и мне не нужно твое согласие.
Муж поднял голову с моих колен. В глазах его блестели слезы.
- Я очень виноват перед тобой. Знаю, что вел себя, как полный идиот. Я не имел права тыкать тебя носом, ты не провинившийся котенок, ты моя жена и не заслуживала такого скотского отношения. Прости меня, Нин! Прости! Не знаю, что на меня нашло... Может, мне обратиться к психологу? Я сделаю все, что ты скажешь, только дай мне еще один шанс! Нина, я умру, если потеряю тебя, просто умру... Ты самое дорогое, что у меня есть. Я очень тебя люблю. И нашего будущего ребенка, которого ты носишь. Я готов завоевать ради тебя весь этот мир, лишь бы ты снова улыбалась.
Сказав это, мой красивый муж разрыдался, как ребенок. Я смотрела на него во все глаза. Он сказал все, что я хотела услышать. Признал, что нарочно придирался, что я такого не заслужила, и даже согласился обратиться к специалисту. Такого я не могла представить даже в самом радужном сне. Но могу ли я верить словам? Что, если это все спектакль? Сказать можно что угодно. Мужчины бывают очень сладкоголосы и красноречивы, когда им надо. Сколько женщин во все времена по сто раз наступали на одни и те же грабли, веря лживым, но таким приятным мужским речам? Мне крайне не хотелось встать в один ряд с ними и быть обманутой.
Но эти слезы... Я находилась в сомнениях. Разве слезы могут врать? Не это ли самое искреннее и естественное проявления эмоций? Сергей не Леонардо Ди Каприо, он просто не мог все это разыграть. Раньше я вообще никогда не видела, чтобы он проявлял такую бурю чистых эмоций. Даже на похоронах любимого отца мой муж проронил от силы пару скупых слезинок, хотя был просто убит горем.
У меня не осталось сомнений. Я опустилась рядом с ним на колени, и мы обнялись так крепко, будто все еще боялись друг друга потерять.
В комнату заглянул испуганный Влас.
- Мам, пап, там Глеб проснулся... А почему папа плачет? Пап??
- Сынок, все хорошо, - сказала я, продолжая обнимать мужа и нежно гладя его по волосам, - папа плачет от радости. Скоро у тебя и Глеба родится братик или сестричка.
Валентин
После решения не прерывать беременность я днями напролет уговаривала себя, что еще один ребенок - это счастье, и все у нас с Сережей будет хорошо.
«Мне всего двадцать семь, - думала я, пялясь на фонарь за окном, - скоро у меня будет трое детей, муж, дом, и ничто не помешает мне заниматься своей карьерой. Я отдам среднего сына в сад, старший уже ходит в школу, с ним хлопот не будет. Мне останется только вырастить младшего и тоже отправить его в сад. А потом я начну делать то, что всегда хотела – развиваться, как специалист. Но когда именно начну - большой вопрос...»
По образованию я была лингвистом-переводчиком, свободно владела английским и испанским языками. До рождения второго ребенка переводила технические тексты и неплохо зарабатывала. Но, когда на свет появился Глеб, мне пришлось бросить работу и уделять все время детям, мужу и дому. Но вот Глеб уже подрос, и я уже вовсю планировала вернуться в профессию. Но теперь… что же будет теперь? Вряд ли я смогу выйти на работу в ближайшие три с лишним года.
Будучи двадцатилетней студенткой, я планировала к сорока годам открыть свое бюро переводов и параллельно развернуть деятельность по переводу художественных произведений. Теперь же этот грандиозный план рассыпался в прах у меня на глазах, и все потому, что противозачаточные таблетки почему-то вдруг не сработали. Мне было так паршиво, что я постоянно плакала, не в силах это контролировать. Слезы просто сами катились из глаз.
Однако, несмотря на желание оставить ребенка, я была настроена сделать аборт, если услышу от мужа хотя бы одно порицание в свой адрес. На проверку у меня было не так уж мало времени – почти четыре месяца. Конечно, не хотелось бы дотягивать до хирургического прерывания беременности, но в крайнем случае я была готова и на это. Либо Сережа меняется и становится тем, кем он был в начале отношений, либо я забираю детей и ухожу в другую жизнь без него.
Сомнения сжирали меня, сводили с ума, я не верила, что все изменится, думала, он просто притворяется, а потом вновь начнет изводить меня своими претензиями, но я ошибалась. И он вернулся! Мой муж, тот самый, которому я в свое время сказала «да», вернулся и стал таким же, как в самом начале наших отношении: внимательным, заботливым, добрым, понимающим и вообще самым лучшим. Я не понимала, как такое возможно, почему до третьей беременности Сережа вдруг стал ко всему придираться. Возможно, это было какое-то временное помутнение или кризис среднего возраста. Впрочем, неважно. Я была счастлива, что он наконец поборол это в себе и стал таким, как раньше.
В нашей семье наступил мир. Мои мужчины заботились обо мне, а я о них, и это все, что нужно было для счастья. Шли месяцы, живот рос, мое самочувствие оставляло желать лучшего, но, несмотря на это, я радовалась каждому новому дню. Сергей был тоже искренне счастлив. Он как будто помолодел, хотя и до этого не выглядел старым. Просто теперь от него будто исходил свет, которым он озарял все вокруг себя.
На четвертом месяце беременности мы все вместе рванули на Мальдивы. Маленький Глеб впервые плавал в океане, а старший Влас катался с отцом на водном мотоцикле. Я полулежала на мягком шезлонге в беседке, а белоснежный тюль, закрывающий мое уютное лежбище, мягко развевался на свежем и теплом ветру. Мне приносили смузи и кислородные коктейли, и я чувствовала себя абсолютно счастливой.
На шестом месяце мы объявили всем родным и близким о новом пополнении в семействе. Ближе к седьмому месяцу мы решили сделать гендерную вечеринку. Арендовали уютный коттедж за городом, собрали всех самых близких родственников, друзей и коллег. В основном, все они были со стороны Сергея, ведь со своими я практически не общалась. Когда оба шарика были лопнуты, все наконец узнали, что у нас будет мальчик. Еще один мужчина в семье. Муж сразу объявил, что мы назовем сына Валентином, в честь его деда, героя Великой Отечественной войны. Я была не против, хотя впоследствии заметила, что все мои дети названы в честь кого-то из семьи Сергея. Но это уже было потом, когда мои розовые очки разбились стеклами внутрь и залили кровью весь мой счастливый мирок.
Когда я уже была на седьмом месяце, Сергей повез нас всех в Грецию, на остров Корфу. Он знал, что я давно мечтала там побывать. Мы замечательно провели время, хотя на таком сроке мне было довольно сложно много гулять и исследовать окрестности, как я обычно делала, когда не была беременной.
За месяц до родов меня положили на сохранение. Сережа обеспечил мне просто королевские условия, оплатив двухкомнатные хоромы в одной из лучших частных клиник столицы. Увы, это не уберегло меня от осложнений при родах. Врачи приняли решение делать экстренно кесарево сечение. Впрочем, я даже была рада, что все так сложилось. Когда я рожала первых двух детей, то испытала просто адские муки, несмотря на все усилия докторов. Мне не хотелось проходить через все это в третий раз. Втайне я мечтала просто уснуть и проснуться уже с ребенком. Видимо, вселенная услышала мои молитвы, потому что так в итоге и вышло.