Страница 26 из 89
Зоя улыбнулась наивности Алёны:
— Ты думаешь, это просто? А самое главное, при этом не забывать о своих правилах и божьих? Ты же знаешь, что девушка должна помнить, что физическая близость…
— Я не об этом, — раздражённо махнула воспитанница, никто больше не смел так прерывать Зою, только она, но чаще это происходило тет-а-тет, — вы интересная женщина, только очень боитесь этого, а он — нет, понимаете? Покажите ему себя, общайтесь, разговаривайте, смейтесь, и очень скоро он будет думать о вас постоянно.
Зое показалось, что эти слова произносит не 18-тилетняя девушка, а умудрённая опытом дама, сумевшая влюбить в себя всех известных ей красавцев.
— Ты не понимаешь, Алёна, даже если он будет думать, это всё равно ни к чему не приведёт, — покачала головой она. — И в твоём случае очень опрометчиво увлекаться человеком, который через две недели уезжает.
— Они наверняка задержатся, как сказал мне Славный, они всегда после шоу задерживаются и отдыхают.
— Это не меняет ничего, они уедут, а это главное. Ты останешься здесь…, - Зою прервал завибрировавший мобильный, и она осторожно взяла трубку в руку, взглянув одним глазом на дисплей — звонил Слава!
Алёна не заметила манипуляций воспитательницы, и стала отчаянно убеждать её, что нельзя сдаваться и говорить себе заранее — ничего не выйдет, особенно, если любишь. Девушка не заметила, что Зоя подняла трубку и сказала «Алло», извинившись, и речи не прекратила, отчаянно желая доказать тридцатитрёхлетней женщине, что она не имеет права опускать руки. Она смотрела в окно и лицо её, немного заострённое книзу, как будто преобразилось.
Зоя положила телефон на место, и стала думать, как бы ей ускользнуть от мудрой болтушки. Быть может, она во многом и права, но не надо забывать, что молодость — это максимализм, а в будущее он смотрел туманно, живя лишь настоящим.
Они говорили ещё минут двадцать, и только после этого Зоя смогла выйти к Славе. В том, что произошло дальше, почему она привела его к себе в комнату, сыграло роль её врождённое чувство милосердия и сострадания.
Потом, после того как Маргарита, крайне недовольная своей воспитанницей, выпроводила Славу, разбудив его в комнате Зои, ей предстояло пережить неприятный разговор с наставницей. Зоя не боялась её, просто всегда принимала за мать, и потому прислушивалась, относилась не с равнодушием, а с уважением к тому, о чём та говорила.
— Зоя, я тебя не узнаю, девочка моя. Что случилось с твоей осторожностью и благоразумием? Зачем ты притащила этого… байкера сюда, к нам? Я этого совершенно не понимаю, ты что, не видишь, чего он от тебя добивается?
Маргарита не хотела слышать слова Зои в своё оправдание, потому говорила без умолку, без пауз, возмущаясь и задавая вопросы.
Но та дождалась, пока женщина замолчит, перечисляя все грехи Славы:
— Я просто хотела помочь человеку, которому плохо.
Женщина, которая исполняла обязанности старосты в общине, стремительно обернулась к Зое и выпалила:
— Он расскажет тебе и не это, ты забыла, что этот мужчина может быть волком в овечьей шкуре? Думаешь, я не вижу, что ты смотришь на него, как женщина смотрит на привлекательного мужчину? И быть может, уже мечтаешь выйти за него замуж?
Они стояли перед воротами общины, где Зоя провожала Славу. Он уехал такой же больной, как и приехал, жар не успел исчезнуть, и глаза были в буквальном смысле перевёрнуты. Зоя беспокоилась за мужчину, ведь вести мотоцикл в таком состоянии могло быть опасно. Она всё смотрела на дорогу и обещала себе позвонить ему через час, потому что попросить его об этом при Маргарите было невозможно.
— Нет, Маргарита, замуж я не мечтаю за него выйти, он к этому не готов, — спокойно ответила Зоя.
Полная женщина сложила на груди руки, хмуро глядя на свою молодую воспитанницу, которая уже сложилась как личность, и приходилось считаться с её собственным мнением.
— Вы, значит, говорили с ним об этом? — спросила она звенящим голосом.
— Нет, я так думаю.
— Значит, ты признаёшь, что неравнодушна к нему?
Зоя медленно прошлась по обочине, обхватывая себя руками и изо всех сил не желая, чтобы Маргарита увидела, что её бьёт нервная дрожь. В пыли остались рифленые следы от колёс мотоцикла Славы. Она смотрела на них, будто ища поддержки у самого присутствия здесь любимого. Воздух вокруг был сухой и жаркий, и дышалось тяжело.
— Я сама ещё не разобралась в том, что чувствую, Маргарита. Быть может, и неравнодушна, но это не повод для твоего беспокойства. Он скоро уедет, мы закончим успешно с ним работу, которую начали, и всё закончится.
Маргарита всё ещё подозрительно следила за Зоей, та говорила убеждённо и разумно, но уж очень эмоционально. От женщины не скрылось явное волнение воспитанницы: чуть дрожащий голос, беспокойные глаза, подрагивания плеч и мелкие шаги вдоль дороги.
— Вы говорили с Николаем?
— Да, решили остаться друзьями, семьи у нас не получится, — категорично заявила молодая женщина и с решительным вызовом взглянула на Маргариту.
Та пришла в негодование от такой категоричности.
— Что произошло между вами? Всё же шло к венчанию! — тихо воскликнула она, закрывая рот ладонью от досады. Теперь ей становилось понятно истинное положение вещей с этим Чёрным — девчонка влюбилась в него!
— Я же говорю — мы с ним побеседовали серьёзно и решили, что не пара. Да, мы всегда были друзьями, но не женихом и невестой.
Старшая женщина молчала, потом резко сказала:
— Я буду разговаривать с батюшкой, то, что происходит, мне не нравится. И разрыв с Николаем, и этот Чёрный — всё из-за него!
— При чём тут он? — в отчаянии всплеснула руками Зоя. — Наши отношения с Колей вообще никого не касаются, меня же не выдают замуж насильно? Мы с ним решили, вот и всё, спросите его — хорошо?
Глаза молодой женщины горели, а Маргарита стояла, как будто поражённая молнией. Никогда! Никогда ещё её воспитанница, Зоя, так не разговаривала с ней и не повышала голоса. Но это был явно крик души, и меры предпринимать, как бы уже не было поздно.
— Что с тобой? — спросила Маргарита, пытаясь заглянуть в глаза Зое.
Последняя моргнула, нахмурилась и мотнула головой.
— Ничего, меня просто удивляет, когда спрашивают о Николае и браке с ним, как о чём-то решённом. Мы ничего не решили, зато решили все остальные.
— Вы прекрасная пара, Зоя, и всегда держались друг за друга. Ты же знаешь, что у него и друзей-то никогда не было, только ты. Конечно, мы решили, что вы поженитесь, но в юности вас не потянуло друг к другу, а сейчас, наверное, уже поздно. И — Зоя! Я не хочу, чтобы ты забывала «Кто полагается на своё сердце, тот глуп, а кто ходит в мудрости, тот спасётся»[27]. Ты всегда жила по этому закону, и не ошибалась. Кому, как ни тебе знать, к чему приводят ошибки, ты работаешь с детьми и учишь их этому.
Зоя горько усмехнулась:
— Вся беда в том, что принимать за ошибку, а что за верный шаг.
Маргарита снова насторожилась, и молодая женщина пожалела, что сказала это.
— Если ты допустишь в своей жизни ошибку, тебе потом и жить с ней, ты знаешь. А ещё — твоя жизнь в общине станет невозможной, ты это тоже знаешь. Отец Алексий лишит тебя церковной жизни на какое-то время, а потом тебе будет очень тяжело, своё положение воспитательницы ты потеряешь.
Зоя сжала губы до боли и кивнула:
— Я знаю, Маргарита, спасибо, что напомнила. А что будет, если я выйду замуж за человека не из общины?
— Ты имеешь в виду Чёрного? Это вряд ли — он, по-моему, не знает слова «ответственность». Но даже если он придёт к такому шагу, то ты уйдёшь с ним. Женщина должна идти за мужем, не забывая при этом, кто она. Господь будет с тобой всегда в душе, где бы ты ни находилась. Но я бы не хотела, чтобы ты выходила замуж за таких, как этот мужчина. Он безответственный ветреник, и бросит тебя, как только ты ему надоешь. Подумай об этом, куда подевалось твоё благоразумие?
27
Библия — Книга притчей Соломоновых (Притчи 28–26)